Григор Карт - Вечная Война: Окольный путь

Успокоив себя этой мыслью, Жолдэр начал шуршать палаткой, пытаясь залезть в нее, чтобы хоть немного поспать.

Звонкий стук каблуков разносился по всему этажу замка. Опрятно одетый в тонкую черную, обшитую золотом мантию старик торопливо шел к генеральским покоям. Глаза его нервно дергались, а тонкие бледные губы были плотно сжаты. От некогда густой черной шевелюры осталось лишь несколько седых прядей у висков и на затылке.

Старик явно волновался, потому что на морщинистом лбу проступил пот, а покрытые пятнами ладони непрерывно дрожали. Он прошел узким коридором и повернул к очередной каменной лестнице. С годами подъем по ним давался ему все сложнее. Торопливым шагом он преодолел последнюю ступеньку и оказался на верхнем этаже строения, в правом его крыле. Шестнадцать залов, столовая и две ванные, вот что представлял собой скромный уголок генерала Клента.

Теперь старик одну за другой преодолевал огромные комнаты, обставленные красивейшими статуями, изображавшими доблестных воинов, красивых дев, мифических чудищ и, конечно же, самого генерала с огромным остроконечным щитом в левой руке и длинным мечом с зазубринами по бокам — в правой.

Наконец, он добрался до заветной лакированной дубовой двери и, немного отдышавшись, аккуратно повернул золотую ручку в форме жирного медведя и вошел в огромную комнату.

Плотные тяжелые шторы закрывали продолговатые овальные окна, поэтому, несмотря на то, что солнце уже взошло, в генеральских покоях царил полумрак. Слуга прошел через широкий зал и обеими руками отодвинул алую занавесь, позволив дневному свету пробиться в помещение.

В комнате сразу же стало так ясно, что у несчастного Энхигеля заболели глаза. Лучи света отражались от множества зеркал и позолоты, которой было украшено почти все, что находилось здесь: кровать, стулья, столы, подсвечники, гардероб, картины… красочный золотой оттенок покрыл каждую деталь в этой комнате.

— Мой господин, — достаточно громко, но с должной учтивостью в голосе, обратился старик к лежащему под мягким одеялом генералу. — Вы велели разбудить вас за три часа до созванного вами совещания.

Клент лениво открыл глаза, Энхигель стоял по левую сторону от кровати, поэтому Клент не мог его видеть, он медленно повернул голову. Вид у него был ужасный, словно он вообще не спал: болезненное лицо, единственный живой глаз был весь красный, кожа на лице приобрела желтый оттенок; сейчас он был похож на умирающего от какой-то тяжкой хвори.

— Ступай, — тяжело протянул он послушно ждущему распоряжений старику.

— Я прикажу отправить к вам Ниледа и Тампа, чтобы они помогли вам одеться. Ваш завтрак будет ждать вас в столовой, если вам будет угодно господин? — склонившись, добавил Энгигель.

Генерал не ответил, он только взмахнул рукой и издал звук, похожий на очень низкое жужжание; слуга воспринял это, как утверждение, и спешно удалился.

Клент остался лежать в постели. Чувствовал он себя намного хуже, чем выглядел: его мутило, в голове кто-то словно стучал по наковальне. Но больше всего его мучила ужасная боль от удара мечом, удара, который нанесли ему пятнадцать лет назад, удара который отнял у него левый глаз… в тот самый ветреный день… когда он, Тафгнер и Готи сражались под одним знаменем…

Подоспевшие слуги не дали генералу преддаться воспоминаниям.

— Доброе утро, господин, — учтиво произнес один из них. Его звали Тамп, шестнадцатилетний юноша с широкой улыбкой, которая никогда не сходила с его лица, светлыми волосами и очень мягким голосом. Нередко он развлекал знатных вельмож и барышень, гостивших в замке Клента, своим пением и трюками.

Второй же — Нилед, был на два года старше своего приятеля, и был полной его противоположностью. Он постоянно ходил с опущенной головой, а когда разговаривал с кем-то, особенно если это был человек высокого происхождения, голос бедняги дрожал и ломался так, что невозможно было разобрать ни единого его слова.

Они принесли одеяния для генерала. Сегодня он будет говорить со всеми генералами короля, но уже не как один из них, а как их главнокомандующий. Поэтому он должен выглядеть подобающе.

Начищенный до блеска панцирь, одетый поверх бархатных нарядов — Тамп и Нилед чуть не надорвались, обволакивая могучий торс генерала в его броню. На руки и ноги генерала надели специально подогнанные для него серебристые латы — лучшие кузнецы королевства сделали их так, чтобы они ничуть не сковывали его движений.

За поясом у генерала висел «Тесак». Поговаривали, что этот меч так много раз «испивал» человеческой крови, что она начала ему нравиться, и если долго не утолять его «жажду», то он высосет всю кровь из своего владельца. Кленту эта история нравилась.

Генерал остался удовлетворен доспехами, и велел сохранить их для похода.

Покончив с утомительным процессом облачения в наряды, Клента препроводили в небольшую комнатку, где его ждали две прелестные молодые девушки; в отличие от большинства слуг они были нарядно одеты и выглядели очень ухожено: красивые прически, радостные молодые лица, дешевые, но все же не безвкусные украшения.

Девушки вежливо поклонились, немного согнув колени, и бросились к генералу, ухватив его за обе руки и усадив в мягкое кресло перед большим зеркалом.

В этой комнате не было ни одного окна, поэтому здесь день и ночь горели множество свечей. Здесь генералу придавали должный его статусу вид. Две служанки причесывали его поредевшие седые волосы в тех местах, где они еще остались. Разглаживали его кожу, втирая в нее травяные мази и присыпая сверху легким слоем пудры, чтобы скрыть болезненный желтый оттенок на лице. Чистили ему ногти и душили его лучшими парфюмами.

Единственной заботой Хариши и Нитасы было придать генералу Кленту наилучший вид.

Однако ему самому за все эти годы это осточертело настолько, что он был готов сорвать с себя лицо и закопать в землю, если бы после этого весь этот ужас прекратился. Но генерал Клент был военным советником короля, он выдал за него свою сестру, — так как отец их погиб задолго до этого, — а теперь он — главнокомандующий королевской армии! Такой статус требует от хозяина выглядеть подобающе.

Смирившись со своей участью, Клент отправился в столовую, где его ждали зажаренная перепелка, несколько сваренных яиц, салат из винограда, сладких персиков и кисловатой травы хэжер. И, конечно же, любимейшее блюдо генерала — большой бокал крепкого вина; ни одна его трапеза не обходилась без него. Вино-то действительно может притупить боль, не то что эти бесполезные отвары Царинта. Этот старик не сможет вылечить даже сопливую курицу, что уж говорить об этом. Клент схватился рукой за мертвый глаз и нащупал пальцами след, который оставил после себя меч. Шрам сегодня разболелся не на шутку.