Венди Хиггинс - Сладкое зло [litres]

Ясно. Никаких проблем. Что тут сложного? Жидкость по виду не отличалась от воды. Чувствуя легкое головокружение, я поднесла стопку к губам и, запрокинув голову, разом проглотила содержимое.

Ой!

Лицо, рот и горло мгновенно загорелись огнем. Я поперхнулась, закашлялась, даже стукнувшись об стол, а отец усмехнулся и похлопал меня по спине. Я шумно выдохнула и осталась сидеть с гримасой отвращения.

— Молодец, не выплюнула, — сказал он.

— Какая мерзость! Как это вообще можно добровольно пить?

И тут возникло тепло. Сперва в груди, потом оно спустилось к животу, а после разлилось по всему телу.

О!

— Хорошо, правда? — спросил отец. Он больше не улыбался, а внимательно следил за моими глазами, как они пробегают по бутылке рома, а потом по стойке, где расставлены в ряд другие бутылки. И ждал, что я выберу.

— К концу сегодняшнего обучения ты перестанешь отказываться от алкоголя, а в какой-то момент разозлишься, когда я скажу тебе, что хватит. Но мне нужно, чтобы ты сама научилась распознавать ту точку, в которой еще рюмка — и ты пьяна. Только ты сама можешь себя контролировать, малышка. На сегодняшний вечер сделаем так. Увидев, что тебе надо сбавить темп и натянуть поводья, я буду свистеть. Ясно?

— Ясно. Но я вот что хочу спросить. А обучение с наркотиками будет?

— Ты не притронешься к наркотикам, Анна. Никогда. — В его голосе была непоколебимая убежденность. — В твоем случае для наркотика отсутствует момент, когда жужжит в голове, с ним ты не будешь знать, где остановиться, и прямым ходом обрушишься в аналог опьянения. Только хуже. Я не планирую приобщать тебя к работе, хочу только, чтобы у тебя были некоторые базовые знания на случай непредвиденных обстоятельств. Итак, ты готова пить?

Я кивнула, и отец нахмурился. Наверное, увидел в моем кивке слишком много энтузиазма.

Девять часов, две пиццы, одна ссора, три раза вырвало, миллион раз свист, тонны снеков, немыслимое количество выпитого. В итоге мы установили, что моя доза — одна рюмка раз в восемнадцать минут, или три рюмки за час. Категорически не больше. Несмотря на способность моего организма сжигать спирт, я оказалась, по выражению отца, «борцом-легковесом» и «дешевой подружкой». Переносимость алкоголя повысилась бы, если бы я стала регулярно пить, но на данный момент следовало зафиксировать полученные данные и остановиться на них.

Я выучила рецепты самых распространенных коктейлей и узнала, что терпеть не могу несмешанные крепкие напитки. За исключением текилы — к ней у меня определенно была слабость. От вина мне делалось кисло в животе, и в качестве безопасного варианта следовало делать ставку на пиво.

Патти и Джон Грей еще раз повздорили — правда, несильно, — когда она вышла в кухню и хотела заняться приготовлением еды. Мы с отцом настаивали на том, что лучше заказать пиццу. Готовить было бы сложно — в кухне царил полнейший разгром, — но Патти все равно очень расстроилась. Пиццу она считала непозволительной роскошью. Отец обвинил Патти в высокомерии, на что она, скрестив руки на груди и оттопырив нижнюю губу, сказала — давай, заказывай свою «вонючую пиццу».

В тот момент у меня сильно жужжало в голове, но когда я начала хихикать над этой глупой перебранкой, Патти прищурилась и смерила меня таким взглядом, что я мгновенно протрезвела.

Все время, пока мы сидели на кухне, отец расспрашивал меня о разных сторонах моей жизни, о Джее, о четверых испах, с которыми я познакомилась. Особенно заинтересовала его история Копано.

— Никогда бы не догадался, что у Алоцера могут быть слабости. Поразительно…

— Даже отчасти забавно, да? — заметила я как бы вскользь. — Люди по большей части стараются скрыть свои дурные дела, а повелители скрывают добрые.

Когда я последний раз за вечер отлучилась в туалет, отец сходил к машине и принес большую фиолетово-черную сумку для книг. От нее еще не были оторваны ярлыки.

— Вам, дамы, — он положил сумку на диван между Патти и мной. — Пожалуйста, примите без возражений. И выслушайте меня. Анна, тебе нужны часы, и нужно переменить внешний вид. Я рассчитываю, что ты займешься этим прямо с завтрашнего дня.

Я кивнула, глаза у меня слипались.

— И последнее. Думаю, вам, девочки, не стоит больше ходить в церковь.

Я ни разу об этом не задумывалась. Сколько же, оказывается, в моей обычной повседневной жизни вещей, от которых так и разит недемоничностью!

— Просто будем устраивать маленькие службы вдвоем, — заверила меня Патти и погладила по спине. Этот вечер на многое открыл нам глаза. Требовалось изменить образ жизни, чтобы не бросаться в глаза демонам.

— Откройте. — Он скрестил руки на груди и, стоя в позе вышибалы, кивнул на сумку.

Я расстегнула молнию, мы с Патти одновременно заглянули внутрь и стукнулись лбами. А потом уставились друг на друга с расстояния в несколько дюймов. Сумка была набита пачками купюр. Мысли Патти легко прочитывались по серому цвету ее ауры. Деньги, заработанные на наркотиках. Грязные деньги. Кровавые деньги. Отец тоже понимал, о чем мы думаем.

— Откуда бы ни пришли деньги, теперь они ваши; все, что вы можете, — это хорошо ими распорядиться. Для начала я бы рекомендовал купить несгораемый сейф. Анна, в боковом кармашке лежит мобильный телефон. Там записан мой номер. Если я понадоблюсь, позвони по нему. Не могу гарантировать, что отвечу, но если нет, а дело срочное, то отправь сообщение «А-девять-один-один», Анна — скорая помощь. Не оставляй мне голосовых сообщений и не посылай никаких других текстов.

Я встала, обняла его могучее тело и прижалась щекой к мягкой коже куртки. Он провел рукой по моим волосам, как прошлым вечером.

— Когда я снова тебя увижу? — спросила я.

— Не знаю. Я буду в разъездах. Можешь сделать для меня еще одну вещь?

Я чуть отодвинулась и посмотрела на него.

— Будь добра, проверь второй боковой кармашек.

Я засунула руку в крохотное отделение и извлекла оттуда ключ, прикрепленный к большой черной цепочке с кнопками для открывания и закрывания дверей. Вскинула голову, посмотрела на отца — его глаза были серьезными. Патти молчала, прикрывая рот рукой.

— Чтоб никаких больше поездок с мальчиками на их машинах, слышишь? — хрипло произнес он. — Теперь ты сама себя можешь возить. А мальчик, который тебя отвлекает и еще больше запутывает всю ситуацию, — последнее, что тебе нужно. Обещай мне держаться подальше от этого сына Фарзуфа.

Я открыла рот, но слова застряли у меня в горле. На лбу выступили капли горячего пота.

— Я уже один раз попробовала, Джон, — предупредила его Патти. — Не подействовало.

— Но вы видели, как он на нее смотрит? — Отец, глядя на Патти, сделал жест в мою сторону.

— Да. И как она на него смотрит — тоже. По правде говоря, я думаю, что они нужны друг другу.