Сет Дикинсон - Бару Корморан, предательница

Тайн Ху заправила за ухо прядь распущенных волос, но та выскользнула обратно.

Ее проклятые глаза – такие жгучие, так близко, ее ужасная, ненавистная, незабываемая улыбка… Бару была в панике, вызванной и книжкой, и тем, что могло случиться в эту секунду. Отчаянно избегая ошибки, которую ей безумно хотелось совершить, Бару прибегла к инструменту тупому, но действенному. Потянув носом, она сказала:

– Да, кое-что полезное у них имеется. Например, чистка зубов – буквально творит чудеса.

Тайн Ху рассмеялась:

– Капризная девица! Выкопала столько нужников и до сих пор жалуешься на утреннюю вонь изо рта? – Отступив к своему вещмешку, Тайн Ху отыскала кисет с анисовой жвачкой. – Чем могу служить? Ты знаешь, что ответить Наяуру?

– Почему ты не с ней?

– Хм?..

– Она горда, толкова и амбициозна. Кроме того, молода и привлекательна. Твой типаж, с какой стороны ни взгляни.

– Истинная правда, – согласилась Тайн Ху, бросая Бару жвачку – зернышки аниса, завернутые в лист мяты. Бару поймала ее, не удержала и подхватила в воздухе со второй попытки. – Но ее вкусы далеки от подобных союзов. Уверена, ты убедилась в этом собственными глазами.

– Хватит! – Изобразить недовольство было совсем не сложно. – Что такое со всеми вами стряслось? Стоит кому-нибудь помянуть Наяуру, моментально начинаются ехидные замечания о ее страсти к мужчинам. Она построила величественные плотины и отличные дороги, создала грозное войско, ее амбиции естественны, ее союзы прочны. Неужели вы настолько боитесь ее, что жить спокойно не можете, если не низведете княгиню до уровня портовой сводни, развлекающейся со своими мальчиками?

Некоторое время Тайн Ху молча жевала, сузив глаза.

– Ты ее уважаешь.

– Да, – Бару позволила себе вздох. – Она хитра. И может переиграть меня снова.

– И как ты считаешь…

– Без всяких тонкостей.

Челюсти Тайн Ху замерли.

– Я прикажу убить ее, – проговорила Бару, глядя в глаза своего генерала. – Ее, Отра и Сахауле. Сегодня ночью, в их собственных лагерях.

Тайн Ху смотрела на Бару немигающим взглядом и не шевелилась. В конце концов она отступила к игральной доске, опустилась на колено и оперлась руками оземь. Теперь темнозолотые глаза взирали на Бару со страстной преданностью, говорившей яснее всяких слов. Сердце Бару дрогнуло: она поняла искреннюю мольбу Тайн Ху. Княгиня безмолвно говорила Бару о своей чести. Она относилась к Наяуру как к равному и достойному противнику и уважала себя. В жилах Тайн Ху текла благородная кровь – она не могла опуститься до подлого ночного убийства.

– Как прикажешь, повелительница, – произнесла Вультъяг, нарушив тишину.

– Нет, – выдавила Бару. У нее запершило в горле, как будто от дыма и выпивки. – Нет, Вультъяг, не ты. Ты не услышишь от меня подобных просьб, у меня есть другое оружие.

Тайн Ху не отводила от Бару пытливого взгляда. Сейчас опасность была в полуоткрытых, губах и в силе дикой пантеры, но следовало быть начеку.

– Ты – Честная Рука, – вымолвила Тайн Ху. – А я – твой генерал, и я поклялась добыть тебе победу любой ценой. От своей клятвы я не отступлюсь. – В голосе ее, прежде спокойном, зазвучал горячий, необузданный гнев. – Я правлю маленьким, бедным и слабым княжеством! У меня нет ни мужа, ни наследников, ни надежных союзов, ни прочных плотин! Мне нечего предложить повелительнице, кроме изворотливого ума и преданности. Не отказывайся же принять мои скромные дары.

Она продолжала смотреть на Бару.

Скользя к краю гибельной пропасти, Бару предпочла поддаться меньшей слабости, чтобы совладать с большей. Сжав предплечье Тайн Ху крепкой хваткой воина, она вздернула ее на ноги – и пробуравила ее взглядом Рыбачки.

– Ты дала мне клятву, и ты – мой инструмент, лучшее мое оружие, – прошипела она со всей яростью, на какую была способна. Наверное, она солгала, потому что успела спрятать истину за красивыми и все-таки правдивыми словами. – Преданность обоюдна, ваша светлость. Я не стану использовать свой лучший меч для того, с чем прекрасно справится яд.

Тайн Ху обнажила зубы и по-волчьи оскалилась, скрывая под ненавистью прочие чувства.

– Повинуюсь, – прошептала она.

И вновь воцарилась тишина. В силе ответного пожатия Тайн Ху чувствовалась благодарность, которую она не могла высказать вслух. Бару хотелось, чтобы тишина длилась вечно, однако Тайн Ху заговорила:

– Только не Зате Олаке. Он – лучший в нашей пактимонтской разведке, но его сеть уничтожена, а сам он сильно изможден и нуждается в отдыхе. И не Отсфир – он весьма нахрапист и прямолинеен. Лизаксу мог бы подойти, но он…

– Философия помешает ему.

– Да. Он – идеалист. Эребог меня пугает. Полагаю, лучший выбор – Унузекоме.

– Его иликари?

– Да! – Тайн Ху дерзко улыбнулась. – Они любят действовать сообща. И прежде никогда не обманывали моего доверия. Твоего, думаю, тоже. Кстати, ты и впрямь звала к себе в шатер Улу Зе составить тебе компанию?

– Ту ныряльщицу? Я не спрашивала ее имени.

– Вот чертовка! – рассмеялась Тайн Ху, ткнув Бару кулаком в плечо.

– Нет! – воскликнула Бару в безуспешной попытке оправдаться. – Я не затем… я хотела просить ее совета, а не…

– Ладно, храните свои тайны, ваше превосходительство, – произнесла Тайн Ху и посерьезнела. – Унузекоме – беспроигрышный вариант. Но будь с ним очень осторожна.

Бару кивнула и направилась к выходу, но напоследок оглянулась.

– Конечно, ты бы и сама прекрасно справилась с задачей, – сказала Бару, побуждаемая какой-то гибельной, неразумной лояльностью. – Я не сомневаюсь в способностях вашей светлости.

Княгиня низко ей поклонилась. Броня ее вновь была тверда, а взгляд – насмешлив и незамутнен.

– Тогда поверь мне: я знаю, когда лучший способ помочь повелительнице – недеяние.

Стража Жениха Моря расступилась перед ней, освобождая проход, перешептываясь по-урунски и по-иолински: «Справедливость… Справедливость. К нам пожаловала сама Честная Рука».

Унузекоме завтракал в одиночестве, поеживаясь от утренней прохлады.

– Мне нужно попросить тебя об одолжении.

Он поднял взгляд от бумаг и карт. Хмурая озабоченность па его лице сменилась улыбкой.

– Все, что угодно, – ответил он вполне искренне. – Сколько же месяцев минуло с тех пор, как один из твоих замыслов едва не лишил меня жизни, и вот мы опять вдвоем! Что я могу сделать?

Бару объяснила, какие вести принес Зате Олаке, почему Наяуру и ее консорты станут для них балластом и что она решила предпринять. Унузекоме внимательно слушал ее, стиснув губы.

– Тебе скажут, что так в Ордвинне не принято поступать, – заявил князь, когда Бару закончила говорить. – Дескать, нельзя нарушать древний кодекс чести. Но я пережил Дурацкий Бунт и видел, чего стоит соблюдение кодекса чести во время междоусобных войн. Тогда земля в Ордвинне пропиталась кровью…