Оксана Демченко - Перевернутая карта палача [СИ]

— Одежда. Овёс, — Ул пощупал кошель. — У-у, обуза! Мне бы догадаться у тех злодеев кошели срезать, а я растерялся. Говорят, над деревеней гора и даже крутой каменный перевал. Врут, ничего такого не видать.

— Тут высокое место, речной раздел, — важно пояснил пацан, растряхивая платье и чуть успокаиваясь: серое, без цветочков. — Сосновый бор и скалы. Огромные, встают из леса разом, как в сказке! На скалах замок ноба, он из рода богачей Могуро, герб у них вызолочен деньгами. Замок с ума сойти, какой древний. Говорят, на каждой стене особый камень с узором первичного герба. А еще говорят, что не его это замок, а беса. И вроде бы Рэкст велел сбить древние узоры.

— Меня ты не собьёшь, — усмехнулся Ул. — Натягивай платье. Садись. Буду учить полезной лжи.

— У кого слух чести, те не лгут!

— Ходят дураки дураками, не с кем им поговорить с рождения до смерти, да?

— Есть такое дело. Нас опасаются.

— Я научу тебя очень полезному. С тобой будут разговаривать. Обещаю. Готов? Так, я буду ты, ты будешь главный дознаватель канцлера. Веди допрос о побеге и обо всем худшем, я не стану лгать и никого не выдам.

— Так невозможно! — Мальчик запальчиво стукнул себя по колену, скривился, поправил платье и тяжело вздохнул. Нахмурился, сообразив, что по игре он дознаватель, лицо важнейшее в стране. — Ответствуй под клятвой правды. Кто спас меня… тебя от наёмников?

— Так было страшно, так страшно, — раскачиваясь, заныл Ул. — Ох, как было страшно… И наёмники страшные, и пытали меня страшно, и ночь была ужасная.

— По делу говори, — возмутился дознаватель, входя в роль.

— Уж я думал, что жизни мне нет более, — гнул своё Ул, всхлипывая всё натуральнее. — И тут — р-раз! Шум на улице. Сердце зашлось, как страшно! Гляжу: тень! В глазах у меня помутилось. Очнулся, тащит меня не пойми кто, не пойми куда, страшно, ещё хуже страшно! Имени не сказал, обузой меня назвал.

— Ты не я, — задумался Тан, прекращая игру. — Всё — ложь с первого слова уже поэтому. Хотя… ничего так, не режет ухо. Почему?

— Я верю, что так и было, — начал Ул. — Много сил вкладываю в подробности, вижу картинку, рисую её себе. Не вру впрямую, обхожу лишь часть событий. Бью на страх. Страх-то настоящий.

— Получается, можно солгать даже мне? — охрип Тан.

— Когда ты станешь взрослый и умный, как мой учитель Монз, то и без дара вранье наружу вытащишь. Эх, тратил бы ты поменьше сил на чепуху с честью. — Ул отмахнулся от праведного возмущения. — Честь не чепуха, знаю. Страх замарать её в каждой луже, вот чепуха! Не становись мелочным. Назваться вслух девчонкой можно, не утратив честь. Солгать и предать хорошего человека можно, не сказав ни слова. Вот так я вижу. Звать стану Аной. Привыкай. Завтра попадём под дождь и ночуем в лесу, предупреждаю заранее. Ешь досыта и спи в запас.

— Понял.

— Поняла, — поправил Ул. — Давай, как говорится: «За маму, за папу…». Неизбежное вранье вроде невкусной каши. Принимай по ложечке, помня, для чего копишь силы. Ты уцелел. Тебе надо выжить, вырасти, влюбиться, оставить кровный дар детям и во всем разобраться, тогда и только тогда твои няня и сестра погибли не зазря. Много мужских дел. На длинную жизнь. Спи, Ана.

— Я поняла, — кривясь и запинаясь, выговорил Тан.

Ветер за тонкими стенами сарая выл на разные голоса — басом, тонко, визгливо… Ул сонно прикинул: далеко гуляет ветровая стая, из низины её едва слышно, но шум — нарастает. Ул вычистил коня, дождался, пока тот перетрет порцию овса и получит на ночь охапку полусухой травы свежего укоса. Исполнив и это дело, Ул покинул сарай, набросал себе у стены, с подветренной стороны, несколько охапок сена. Расправил новенький плащ, лег поверх и уставился в небо. Колючие звезды драли из сумерек клочья тумана и нанизывали на свои иглы, свивая войлок облаков.

В голове гудело так, что ветру не докричаться самым разбойным присвистом. День вместил слишком много событий! Тревожное утро, гора нового о нобах и семье Лии, глубокий вдох радости… Ул прикрыл глаза, поморщился от новой вредной привычки, но всё же нащупал сонную точку и тихонько, вполсилы, прижал. Он обязан отдохнуть! Он не позволит мыслям червями копошиться в голове. Не теперь.

— Достойный Яса, — шепнули в ухо.

Ул дёрнулся, упёрся затылком в ладонь… и выдохнул насторожённость. Потрогал стену сарая.

— Умеете подкрасться! Спасибо за мой целый затылок. Было бы обидно второй раз считать звёздочки по вашей милости. Что, отложили дела? Странно, впервые кто-то называет меня на «вы». Не могу понять, как взрослого или как чужого, хэш Оро?

— Возле вас всё странно. Привязываться к случайным попутчикам я запретил себе весьма давно. Поэтому — «вы»… всегда. Ещё бы уехать без оглядки, следуя тому же правилу. Странно, что я так не поступил? Очень даже странно, вы правы.

Оро улыбнулся. Он держал ладонь на затылке, пока Ул не привстал, чтобы удобнее устроиться у стены. Почему-то после этого Оро долго всматривался в собственную руку, и только погодя запрокинул голову и прикрыл глаза.

— Я отправил надёжного человека к надёжному человеку. Передоверил тонкое дело, отложив личное участие. Вы удивили меня более, чем возможно. Никогда не пил столь сладкой воды, лет пять не спал без боли, — хэш шевельнул пальцами, и в них возникла сама собою медная монетка с двумя глубокими зарубками. — В столице покажите это хэшу Лофру, хозяину постоялого двора «Алый лев», что в южной стороне предместий. Расстарайтесь добраться глухой ночью. У него найдётся ловкач, способный ещё до рассвета придать масти коня определённость. Прошение уничтожьте немедленно, допустимо сохранить лишь рисунки гербов, всех, кроме золотого. Восстановить письмо помогут в «Алом льве». Поручители будут иные, зато с настоящими подписями. Для Тана подготовьте бумаги заранее, в его дело никого не посвящайте.

— Вы прибыли, чтобы сказать так мало?

— Разве мало? — удивился Оро. Вздохнул и нехотя добавил. — Это не всё. Полагаю, вас удивит выбор темы. Многое в мире забыто, к тому приложены огромные усилия… бесами. Но люди исходно сознавали неизбежность утрат и оставили подсказки. Явные уничтожаются, как книги городов. Но целы намёки, почти смешные порой. Они живучи до того, что бесы… бесятся. Играйте в кости, напрягая слух и смекалку. Мне пора, но, полагаю, прямо теперь мы бросим кости разок. Первый для вас, и, если повезёт, не последний для нас. Кстати, вы знаете, что в иных мирах, по слухам, в игре только две кости? У нас же — три…

Мелкие кости защёлкали, раскатились по плащу. Ул недоуменно слушал и следил. Оро повёл ладонью, перекатил ближнюю кость семью точками вверх.

— На трёх костях можно выбросить троецарствие. Слово странное, замечали? Полным царствием зовётся именно выброс семёрки для трёх костей. Четвёрку зовут…