Пэт Ходжилл - Море Времени

Волвер с рычанием упал на все четыре лапы и рванулся в поток. Одновременно с этим, Торисен погрузил свою шпору в правый бок умирающей лошади. Подкованное копыто лягнуло назад в радуге капель. Гнашар взвизгнул и повалился в воду с мощным всплеском.

- "Что ты наделал, мерзкий мальчишка?" - закричал он, барахтаясь в потоке. - "Ох, моя нога!"

В отдалении зазвучали звуки охоты, притягиваясь всё ближе. Гнашар, должно быть, вернулся обратно по своим собственным следам, но теперь они с этим разобрались и шли по верному следу.

- "Беги. Прячься, детоубийца. Уверен, мы встретимся снова."

Туша волвера вырвалась из воды, едва на него налетели жуткогончие, скалившие красные пасти и заходящиеся лаем. Он перекусил их лидера прямо в прыжке, и оторвал голову его товарищу. Затем он потрусил прочь на своих двух передних и одной задней лапе, а стая устремилась за ним в бешеной погоне, следом гулко ворчал массивный молокар.

Торисен облегчённо откинулся обратно в воду, тяжело дыша. В своём образе души он осторожно выпустил запорный штырь, изумлённый, что вообще заставил себя его коснуться, встревоженный, что этим действием он каким-то образом поставил себя под угрозу.

Спокойно, подумал он, Не сегодня, Отец .

Вот появился Лютый, волвер, восклицающий от расстройства, и Рябина, и Бурр. Множество рук подняло мёртвую массу Дождя с его ноги и вытащило Торисена на берег. Воздух казался таким же холодным, как вода, а солнце скользнуло за облако.

II

- "Не сломана. Только сильное растяжение и ушибы."

Так сказал травник Келлс, едва они срезали влажную кожаную штанину с пульсирующей ноги Торисена. Её плоть уже расцвела сеткой пятен чёрного и пурпурного, а распухшее колено едва сгибалось в суставе.

Келлс бросил взгляд на стоящего сбоку беловолосого Киндри, руки сцеплены за спиной, препятствуя инстинктивной тяге как целителя оказать помощь. Торисен просверлил его взглядом.

Ты не посмеешь.

Теперь он вернулся обратно в кабинет своих башенных покоев, продолжая отвергать все предложения помощи и упрямо прохромав наверх все четыре лестничных пролёта. Уайс, выпущенная из спальни юго-западной башни, дулась у холодного очага.

- "Вы так и не услышали последнего," - заметила Рябина, бросая взгляды на щенка волвера. - "Её сир-родитель сбежал в пустоши Глуши."

- "Со сломанной задней ногой," - пробормотал Бурр, как будто сам себе, расхаживая по комнате и поправляя вещи, которые и так уже были на своих местах. - "Если повезёт, то неспособный охотиться, он умрёт там от голода."

- "В любом случае," - сказала Рябина, - "он продемонстрировал, что может быть ужасающим, но отнюдь не неуязвимым. Однако почему же он не напал, пока ты лежал пришпиленный Дождём?"

- "Возможно, хотел позлорадствовать," - сказал Киндри.

Нет, подумал Торисен, он опасался моего образа души. Гант всё ещё его пугает.

Рябину и Бурра определённо потрясло то обстоятельство, что они едва не лишились своего лорда. В конце концов, где они без него окажутся? Норфы падут (было глупостью думать, что его сестра и кузен смогут удержать их вместе), а остальные дома растащат их кости. И это станет концом божественной миссии Кенцирата, сколь бы нежеланной она всегда для него не была. И в жизни, и в смерти, он нёс на себе ответственность. И, как и всегда, эта мысль донимала Торисена подобно мухе на содранной коже. Чёрт вас дери, почему всё всегда завязано на него?

Потому что ты Верховный Лорд , сказал голос, коварное эхо в его разуме. Ты принял эту ответственность, когда примерил этот смертоносный ошейник, Кентиар, а он признал тебя в ответ .

- "Бурр, прекращай мельтешить. Оставьте меня одного, вы все."

Торисен обычно не отличался подобной вспыльчивой раздражительностью. Однако сегодня у него однозначно были на то уважительные причины. Охота закончилась неудачей, и он снова оказался всё там же, только несколько часов спустя, вполовину хромой, и ни шагом не ближе к выяснению того, какого же именно кендара он подвёл и потерял.

Киндри замер на пороге, выглядя в равной степени упрямым и готовым уйти. - "Я хотел вручить это вам ещё раньше, Верховный Лорд. Это может помочь."

Он протянул свиток.

Торисен развернул его и, к своему изумлению, увидел в нём перечисление всех Норфских кендаров, с прорисовкой линий, указывающих различные родственные связи с материнской и отцовской стороны.

- "Первая версия была с миниатюрными портретами," - сказал Киндри с тоской в голосе, - "но Леди Ранет её сожгла. Мне потребовалось некоторое время, чтобы восстановить схему по своим заметкам."

Кенциры традиционно предпочитали свою память письму в большинстве вопросов, не связанных с юридическими моментами. Торисену никогда не приходило на ум, что он мог опуститься до подобного вида помощи. Часть его хотела рявкнуть, - "Думаешь, я в этом нуждаюсь?" - Другая неохотно допускала, что и в самом деле нуждается.

- "Спасибо," - сказал он, его взгляд уже шарил вверх и вниз по колонкам в поисках имени, что он позабыл.

Киндри не двинулся. И нервно сглотнул. - "Э-э, Верховный Лорд. Вам никогда не приходило на ум, что любое привязывание, кровью или же как-то ещё, может быть следствием шанирской натуры?"

Гримаса Торисена отбросила его на шаг назад подобно физическому удару.

- "Убирайся."

Киндри помчался вниз по ступенькам. Можно было услышать, как он вступил внизу в напряжённое обсуждение с Бурром и Рябиной.

Снова один, Торисен откинулся назад в кресле, сотрясаемый своим собственным сердцебиением. Он вполне мог допустить, что привязывание кровью было умением шанира. С учётом его жестокости, едва ли его кто-то ещё использовал...

Кроме твоего дяди Грешана и, возможно, твоего отца.

...но что касается ментальной связи, то её использовали все кенцирские лорды. Как ещё, в конце концов, удержать Кенцират от распада? Они что, все шаниры, и не знают этого? Торисену очень хотелось потолковать со своим бывшим учителем, Лордом Ардетом, но Адрик нынче пребывал в нестабильности, порою вразумительным, порою пойманным в ловушку деменции своего сверхпреклонного возраста. Он бы сумел что-нибудь посоветовать.

Я - шанир?

Нет, нет, нет...

Он с усилием вытолкнул эту мысль прочь из своей головы.

Это, однако, кое-что ему подсказало. До сих пор, он концентрировался исключительно на вспоминании имён всех кендаров своего дома. Но чего он не проверял, так это наличия связи, что привязывала их к нему. С этим в уме, он снова начал с начала списка, используя свиток Киндри как напоминалку памяти. Получасом спустя, его палец замер на имени, что не вызвало ответной искры:

Шиповник Железный Шип.

ГЛАВА XVIII " Пожалуйста "