Пэт Ходжилл - Море Времени

100 -й день зимы

I

- "А теперь попробуй сесть," - сказал Гаударик. - "И не забывай дышать."

Джейм осторожно опустилась на деревянный стул, промахнувшись с оценкой расстояния и пролетев последние несколько дюймов с громким хлопком. Каждое сочленение её рисарских доспехов протестующе заскрипело.

- "Хмм," - сказал оружейник, критически её разглядывая и поглаживая свой подбородок. - "А теперь склонись вперёд. Так я и думал: плечевые ремешки слишком тугие."

Бирни по очереди отцепил и снял обе защитные плечевые накладки, чтобы обнажить завязки в отверстиях -- что-то вроде крепления подпруги на лошади, мрачно подумала Джейм, чувствуя, как передние и задние части кирасы смещаются вниз. С её непривычкой даже к простой покупке одежды, регулярные сеансы подгонки начинали испытывать её терпение. Но броня стала носиться несколько лучше. Теперь она могла дотянуться до пола, чтобы погладить Жура затянутой в рукавицу рукой. Барс перекатился на спину и с урчанием растянулся во всю длину. Перчатки, по крайней мере, были просто изумительными. М е ньшие зубы рисара украшали рядами их полностью сочлененные верхние части, что, в свою очередь, были пришиты к мягким кожаным перчаткам, с прорезями на кончиках пальцев, чтобы соответствовать её выпускающимся ногтям. Она и не подозревала, что оружейник их заметил.

- "Он будет становиться всё более эластичным, чем чаще вы будете его носить," - сказал Гаударик. - "Секрет в достижении этого заключается в том, чтобы использовать как можно меньше смолы с воском при придании коже начальной формы. Переборщишь, и она станет слишком ломкой."

- "Я чувствую себя черепахой," - сказала Джейм приглушенным голосом, говоря со своими коленями. Их кожаные верхушки демонстрировали узоры замечательных пятнистых чешуек, удивительно изысканных с учётом их происхождения от подобного монстра.

- "А должна чувствовать себя драконом," - заметил Гаударик. - "Вставай. Погляди на себя."

Джейм поднялась и шагнула к ростовому зеркалу. То, что она увидела в отражении, было фантастическим созданием, затянутым в защиту белой кожи, усиленной слоновой костью зубов и когтей. Доспехи стыковались друг с другом не хуже стальных пластин, но были гораздо легче. Плетёные вставки повышали их гибкость и вентилировали тепло тела. Гаударик усилил шлем заострённым гребешком и одним из рисарских клыков, пустив его сверху вниз по лицевой части в качестве защиты носа. Ещё два зуба торчали кверху, крепясь в углублениях защиты щёк. Джейм надеялась, что последние зубы были действительно такими же нерушимыми, как в это верил Гаударик, учитывая то, что их очень острые кончики располагались непосредственно под её смотровыми щелями. Более крупные клыки сжимали её торс подобно внешней грудной клетке, их острые кончики уходили под усиленный нагрудник. М е ньшие зубы, вместе с когтями, тянулись рядами вверх по её рукам и вниз по ногам. Было не так уж сложно представить себе безумные, голубые глаза белого рисара, злобно глядящие на неё в ответ из этой клетки белоснежной кости.

- "Я понимаю, что вы имеете в виду," - сказала она.

- "Однако никогда не думай, что стала неуязвимой. Удар дубинкой, нанесённый с достаточной силой, может переломать тебе ребра, несмотря на рисарскую кожу, а некоторые виды оружия могут проколоть или прорезать её, особенно при боковом ударе, пришедшемся между костями костюма. Помни, что зверюгу всё-таки освежевали, а уже потом я вырезал нужные кусочки, по большей части путём длительного пиления. Ещё что-нибудь где-нибудь тянет?"

Джейм покрутила головой и плечами, затем изогнулась всем телом, направо, налево. Вероятно, по мере использования, кожа и скрипеть станет меньше.

- "Хорошо," - сказал Гаударик. - "Нам всё ещё нужно будет сделать небольшие корректировки, но финальную подгонку, я думаю, на этом можно закончить. А теперь, давай-ка посмотрим, как ты будешь выбираться наружу."

Джейм прокрутила в уме в обратном порядке процедуру облачения в доспехи. Сначала она сняла шлем и рукавицы; затем, с помощью Бирни, плечевые накладки с их зубастыми остриями, наручи и латный воротник. Затем Бирни распустил завязки кирасы и снял переднюю и заднюю пластины. Потом пришла очередь набедренников вместе с наколенниками, которые отцепили от пояса, а сам пояс был расстёгнут, за ними последовали наголенники и сочлёнённые ботинки. В результате всех операций Джейм осталась в подшитом войлоком нижнем гамбезоне [gambeson - стёганная поддёвка под броню или самостоятельная ватная броня]. К её изумлению, мужчины тактично развернулись спинами, едва она разделась, а затем благодарно переодевалась в свою собственную одежду.

Гаударик повернулся обратно. - "Снимать их всегда быстрее, чем натягивать на себя, но я склонен думать, что тебе в любом случае потребуется с этим помощь. Я всё упакую и доставлю в ваши покои в лагере Воинства." - Он сделал паузу, как будто собираясь что-то добавить, а затем тряхнул головой и наклонился, чтобы собрать элементы костюма.

Джейм его поблагодарила, отмечая с тенью вины, - "Так много работы ради пары-тройки лишних обрезков."

Его платой за работу было то, что осталось от шкуры рисара.

Гаударик только усмехнулся. - "Они гораздо больше, чем просто это. Каждый кусочек шкуры доисторического белого рисара очень высоко ценится среди тех немногих, у кого достало положения и денег, чтобы суметь себе такое позволить."

Джейм пересекла помещение и подошла к окну, сквозь которое струился запах пыли и гнили. Чуть раньше сегодня, оттуда пришли звуки грохота где-то поблизости, достаточно громкие, чтобы заставить всех подпрыгнуть. Вероятно, рухнула ещё одна башня.

- "Я и забыла, что Король Кротен является единственным котифирцем, имеющий право носить всё белое," - сказала она через плечо, - "или это изменилось с тех пор, как он лишился своего божественного статуса?"

- "В такие дни," - мрачно отозвался Бирни, вещая с неколебимой уверенностью молодости, - "каждый может носить что угодно. И это постыдно."

Минула уже почти половина зимы с начала Изменения, и не было ещё и знака того, что оно собирается хоть чем-то разрешиться. Однако когда уже начинало казаться, что хуже быть просто не может, город начал потихоньку самоорганизовываться. Появились лидеры. Образовались комитеты. Районы начали держать оборону. И пышным цветом расцвела политика.

Никто не воспринимал случившееся как новое, продолжительное состояние. И хотя никогда прежде Изменение ещё не длилось столь долго, рано или поздно оно должно было наконец-то закончиться и на свет появятся новые лидеры, отмеченные божественной силой. Было невозможно гарантировать точно, кто именно ими станет, но были некоторые основания утверждать, что те, в кого верили другие, имели наилучшие шансы. И таким образом, во многих кварталах начались схватки за привлечение сторонников.