Изяслав Кацман - Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

-Ещё чего - властно прогремел голос Бардэдаса - Завтра мы едем охотиться.

-Тогда послезавтра - поправился Видар.

Пир продолжался своим чередом - дочь ард-дина, как и положено порядочной девушке, незаметно удалилась в сопровождении своры прислужниц, оставив хмелеющих мужчин напиваться дальше. Впервые она пожалела об этом - так хотелось остаться сидеть на продавленной подушке, подложенной заботливой служанкой, и ловить взгляд непонятного цвета глаз Даговорга.

В своих покоях Дандальви накричала на служанку, которая слишком медленно исполняла её приказания. "С завтрашнего дня ты отправишься на скотный двор, тварь!" - в гневе она швырнула в служанку бронзовое зеркало. Девушка едва успела увернуться и скрылась, дрожа, подальше с глаз госпожи, обычно такой ласковой. А дочери ард-дина хотелось плакать.

IV

Аганы растянулись длинной цепью, медленно двигаясь в сторону Серебрянки. Антилопы испуганными стайками неслись прочь. Загонщики пронзительно вопили что-то нечленораздельное и били в охотничьи барабаны. До речных обрывов оставалось харилей пятнадцать. Дичь попадалась всё чаще: дикие быки и коровы с телятами, антилопы и лошади, волки и степные коты, зайцы и лисы.

В общем, охота благородных аганских мужей мало чем отличалась от облав, устраивавшихся прежними насельниками этих мест - длинной пешей цепью охотники прочёсывали степь, сгоняя всё живое в сторону обрывов. Единственное отличие: агэнаяры гнали добычу вперёд, пока та не падала в пропасть, аганы же предпочитали потешить себя, погонять свою кровь, насадить на копьё быка поматёрее.

Даргед вспомнил охотничьи забавы улейдских благородных (или, по-эсхорски - "мужей над мужами"). Ловчие соколы, стремительно срываются с плеч неподвижно стоящих тёмнокожих людей в свободно свисающих одеяниях пыльно-серого или грязно-жёлтого цвета, слуги в набедренных повязках готовы по мановению руки господина мчаться туда, куда упадёт пернатый хищник.

Господа надменно смотрят вдаль, рабы преданно выжидают команды хозяев, птицы парят, готовые рухнуть с неба при виде любого шевеления внизу, среди песчаных барханов и сухих ущелий.

В общем-то, тоже убийство живых существ - но, сколько во всём этом жуткой и завораживающей красоты, выработанной за долгие века, которые соколиная охота оттачивалась до нынешнего совершенства, когда учитывается любая мелочь: от красоты полёта хищника до цвета одеяния охотника.

У аганов же главным оставалась добыча, служившая добавкой к княжескому столу. На красоту и зрелищность внимания обращали мало. Разве что каждый считал делом чести прикончить самостоятельно зверя поздоровее.

Где-то позади расположились женщины, изъявившие желание сопровождать мужчин на сегодняшней охоте. Среди них и Дандальви. Гиалиец представил дочь ард-дина - надменный нос с горбинкой, капризные складки вокруг ярких, словно созданных для поцелуев губ, насмешливый и жёсткий взгляд серых глаз; весь её облик: властный, хищный, манящий. Трупоедов можно понять - и полукровку Нардхора, облизывающегося на неё втайне, и Андахора, который так и раздевает княжну глазами, не скрывая особо своего вожделения.

А сам-то... Даргед в очередной раз сказал себе, как это глупо - испытывать влечение к трупоедке, полуживотному. И тут же сам себе честно ответил: нет, они люди, такие же, как Единый Народ, только другие.

Загонщики шли медленно, но неуклонно приближаясь к речным обрывам - вон они уже темнеют провалами, и сверкает гладь воды. Справа, в сотне локтей, самец антилопы - огромный, с внушительными, завитыми в две спирали рогами - повернул на двуногих врагов. Издав утробный рык, молодой воин вогнал рогатому великану копьё между лопаток. Ещё одно копьё вонзилось зверю в левый бок. Почти одновременно охотники выдернули своё оружие, проворачивая его в теле жертвы. Из ран хлынула кровь. Самец начал заваливаться на бок. Несколько раз он дёрнулся и затих. Люди радостно завопили. Гиалиец отвернул лицо, сдерживая позыв к рвоте.

Постепенно охотники сближались. Теперь они шли почти сплошной линией. Загнанная дичь металась на пока что оставшемся свободным пространстве, натыкаясь друг на друга. Первые из несчастных животных уже срывались с обрывов. Всё чаще то бык, то волк, то жеребец кидались на загонщиков. Под молодецкое уханье и улюлюканье отчаянных зверей приканчивали длинными охотничьими копьями. Загонные барабаны смолкли. Над степью всё сильнее пахло кровью. Запах её противно щекотал ноздри гиалийца, комок подступал к горлу.

Много бы он отдал, чтобы не участвовать в сегодняшней охоте. Но попробуй, уклонись от забавы, которую трупоеды считают самой достойной настоящего мужчины. Вмиг поползут пересуды и сплетни. А уж те, кто готов воспользоваться странностью, проявленной гостем ард-дина, найдутся - хотя бы княжий ключник и его сын.

Гигантский бык несся прямо на Даргеда. Он встретился со зверем взглядом - животный ужас и кровавая ненависть опалили гиалийца, но ему всё же удалось сломить, подмять под себя сознание травоядного. Подчиняясь чужой воле, бык рванул чуть влево. Скупое движение мощной головы, увенчанной рогами в добрый локоть каждый - и один загонщик отлетел прочь. Ещё одних взмах бычьей головы - и второй аган висит на рогах. Бык пригнул голову, принялся возить нанизанного врага по земле. Ближние охотники бросились на помощь товарищу, но поздно: зверь освободил рога, отбросил поверженного врага в сторону - тот остался лежать на траве бесформенной кучей кровавых останков. А бык уже вырвался из загонного круга и мчался, сам не зная, куда, бешено сверкая красными глазами.

А вот гиалиец знал, куда несёт эту лохматую тушу. В сторону женщин, расположившихся на пологом холме. Слуги расстелили шкуры, прямо на которых и уселась дочь Великого Князя всех аганов со своими спутницами. Они последовали за мужчинами для того, чтобы насладиться зрелищем. Теперь им самим предстояло стать участницами сегодняшнего представления.

Даргед с ужасом представил, что начнётся через пару минут там, на холме. Ноги сами понесли его вслед за быком. В мире не осталось ничего, кроме плавно и горделиво двигающейся туши в нескольких десятках локтей от него.

В себя гиалиец пришёл, стоя на коленях. На расстоянии вытянутой руки лежал бык. Голова его, неестественно изогнувшись, пялилась в пространство мертвыми глазами. Стояла полная тишина.

"Скажи кто, не поверил бы. Голыми руками. Шею свернуть" - голос словно выплывал откуда-то издалека. Теперь Даргед понял, что это не мир вокруг молчит, а он сам временно оглох: обычное дело при входе в шет, Состояние Замедленного Мира. Давно он не входил в шет - с тех пор, когда выслеживал и отправлял в царство Иссушающего молодых эсхорских аристократов, убивших ради забавы Нгтйрн'рра.