Эрика Легранж - Фрай Уэнсли – охотник на демона

Мистер Сэйгур остановился перед самым входом в тоннель, опасливо оглядываясь в разные стороны, его чутье тоже ощутило некоторые перемены в этом месте. Была ли тому виной мраморная статуэтка, которая выдвинулась вперед и теперь находилась на самом краю своего постамента, когда они миновали ее, или скрипящая калитка, в этот момент дернувшаяся позади мужчин, с неестественно согнутыми пиками на верхушке. Прибывшие господа не могли в точности определить, что их так настораживает, но интуитивно пытались уберечься. Виконт, не обладающий видимо таким тонким чутьем, в это время решил закурить, неприятные происшествия в прошлом не сделали его трусом, опасливо заглядывающим в каждый переулок, он так и остался собой, потому что всегда верил в помощь со стороны друзей. И пока важный вельможа пытался закурить сигару, то не заметил мелькнувшей легкой тени, которая на мгновенье замаячила в тоннеле, но его молодой друг — в котором шепот превратился в настоящую какофонию звуков, вдруг обрел ясную картинку — поднял глаза и провожатый тоже.

— Немедленно убирайтесь отсюда! — крикнул Ричард своим спутникам, и в то же мгновенье увесистое чудище впилось ему в ногу. Аспигунд не забыл своего обидчика, нанесшего ему рану секирой, и когда появилась возможность, сразу же решил отомстить. Вольный сыщик заорал от боли, когда его кости хрустнули под зубами мощного пресмыкающегося. Виконт и преподобный Уэнсли они ни чем не могли помочь бедному страдальцу, особенно когда чудовище, не разжимая пасти, ловко приподняло их провожатого над собой и бросило, подобно мешку с мукой. Тот упал и тут же скатился в какой-то уступ, уходящий вниз, перед самым мощным водным потоком, а желтые вертикальные зрачки уже уловили следующую свою жертву, из окровавленной пасти предупреждающе высунулся раздвоенный язык.

— Бежим, друг мой! — крикнул напоследок виконт и схватил Фрая за руку, ибо тот стоял, словно околдованный, перед взором смертельной опасности. Господа ринулись назад к зданию, накануне приютившего их, чудище сделало неудачный выпад, но промахнулось, клацнув своей пастью. Теперь ему пришлось полностью высунуться из туннеля и предпринять уже пешую погоню. Двое мужчин неслись улочками, что было сил, а их неповоротливый преследователь постоянно цеплялся своим дюжим хвостом за фасады зданий, и это существенно умедляло его бег. Теперь уже в окошках показались перепуганные головки местных жителей, видимо они не просто так прятались в своих домах, но никто не предупредил о смертельной опасности чужаков.

Фрай бежал ловчее виконта, сказывалась молодость, но он не хотел таким образом обрекать хорошего знакомого, с которым уже пережил много бед, на верную погибель. Он помогал ему двигаться быстрее, тащил за руку, когда тот чуть ли не хватался за сердце от нахлынувшего спазма в горле.

— Мы должны добраться до безопасного убежища, — приказал пастор своему другу. — Я не позволю нам умереть именно сегодня!

Виконт был полностью согласен с этим утверждением, вот только его ноги отказывались нести уставшее тело, а нестись приходилось очень быстро, чтобы уберечься от пасти аспигунда. Они бежали вдоль домов и понимали, что совершенно не помнят, куда им сворачивать, в чьи двери стучаться, и тут Фрай принялся просить помощи у всех жителей. Он постучал в одну дверь, в другую, потом они свернули в переулок, чтобы не попасть в лапы чешуйчатого чудища.

— Нужно вернуться на ту улицу, — шептал пастор, когда голос ему не повиновался. — Я не помню какой дом, но нужно возвращаться.

— Полностью согласен, но как не стать жертвой той ящерицы, двигается она не плохо, особенно по широкой алее.

— Нужно заманить ее в самый узкий проулок, там она вероятней застрянет, у нас появится шанс.

В то же мгновенье рядом послышался знакомый шорох выпадающего из пасти языка, чудище шипело уже совсем рядышком подле прячущихся жертв, которые сейчас будто вросли в стену, взвешивая все свои возможности поскорее убраться из этого места. Теперь молочная дымка только раздражала, хотя вчера вселяла изумление, так же, как и огромные гусеницы-возницы. Фрай призадумался, потому что в их нелегкой ситуации самое лучшее было сверить все положительные и отрицательные стороны — неразумное геройство обернется либо увечьем, либо смертью. Как-то предательски они поступили с несчастным мистером Сэйгуром, принявшего на себя роль жертвы, в то время, как у джентльменов был шанс на спасенье, но тогда чудище не спеша разобралось бы со всеми, а теперь оставалась маленькая надежда, что пострадавший еще жив, но прийти на помощь немедленно ни один из его знакомых не мог. Да и разобраться с чудищем голыми руками — верх глупости. Вот и застрял наш герой в нерешительности, одолеваемый муками совестливости об участии за раненого товарища. Единственно, что его утешало, он не позволил второму своему другу понести ту же участь, оберегая виконта от увечья. Мистер Сэйгур был недавним знакомым, хотя он сделал большую услугу его дяде, но с мистером Батлером уже довелось пережить много трудностей.

Аспигунд приблизился почти вплотную, уловив тепло человеческих тел, своим чутким органом обаяния. В какой-то критический момент, преподобный пастор позаимствовал некие геройские качества одного из мифических поборников всего людского зла. Он самым отважным образом выскочил вперед, оказавшись почти вплотную к чудовищу, и понесся вперед, подгоняемый неведомой силой. Аспигунд заострил на нем свое внимание, довольно шикнул и понесся догонять неразумную жертву. Таким образом, виконт остался позади, в безопасности. Фортрайд несколько минут пытался домыслить, чего такого натворил его приятель, а потом вдруг понял, что он взял удар на себя, как обычно, спасая друзей. Такая самоотверженность уже раз спасла жизнь вельможи. Тому оставалось только найти заветный дом и по возможности оказать помощь раненому Ричарду Сэйгуру.

Но мы потеряли уже из виду сэра Фортрайда, потому что, следуем вперед за убегающим Фраем, теперь ему на каждом шагу грозит безвременная кончина от укуса этой агрессивной ящерицы. Он выскочил на довольно просторную улицу, про себя чертыхнувшись от непозволительной роскоши. Его бег не прерывался ни на минуту, ящерица шла почти на шаг позади, впрочем, не предпринимая попыток как-то обогнать жертву, предпочитая взять ее измором. Фрай понял, что его сил ненадолго хватит постоянно ускоряться, и прыгнул в ближайший переулок, аспигунд последовал за ним, будто верный пес — впрочем, сейчас не о верности шла речь — зацепил хвостом угол, это событие доставило вышеупомянутому чудовищу немалых неудобств, а Уэнсли на некоторое время вырвался вперед. Он бежал и бежал, пока его не настиг самый настоящий тупик впереди. Молодой пастор резко затормозил, в ужасе рассматривая глухую стену, два дома решили объединить, не оставив даже маленькой щелочки. Фрай быстро начал осматриваться, пока его преследователь равномерно приближался к своей намеченной жертве. Вдруг в око упал небольшой боковой проход, шириной всего может фута два-три, взрослому человеку пришлось бы здесь пробираться боком, что собственно пастор и сделал сразу же, как только открыл для себя спасительный проход, дающий хотя бы малую долю выбраться в безопасное место. Аспигунд тоже наткнулся на тупик, тоже изучил пространство, высовывая частенько свой язык. Пастор видел этот раздвоенный орган, покрытый липкой слюной, а также добротные клыки, перекусывающие жертву пополам. Он продолжал двигаться, хотя под ногами попадалось много различного мусора, и молодой человек совершенно не хотел постигать природу его происхождения и те тлетворные зловонные запахи, что вдыхал при передвижении. Аспигунд тоже обнаружил узкий проход и тоже попытался в него протиснуться. Вот только для огромного ящера это казалось поначалу невыполнимой задачей, он с трудом просунул плоскую голову, но далее шеи двинуться не мог, тогда упрямая ящерица начала прорываться вперед, напорствуя своим телом, это дало некоторые результаты — ветхие кирпичи начали отскакивать, увеличивая ширину прохода, но в то же время, аспигунду приходилось прикладывать много усилий, чтобы рушить стены, не редко ящер бил головой об препятствия, чтобы легче было раздолбить ветхие постройки. В этот час Фрай молил только об одном, чтобы ящерица застряла, а он поскорее выбрался в более широкое пространство, а не оказался в очередном тупике.