Александр Золотая Грива.

Компания во главе с Рыжим расположилась в хорошем месте, подальше от чадящей печи. Мужички чинно расселись, Рыжий изобразил руками подлетевшему мордовороту-разносчику замысловатую округлую фигуру. На столе тотчас появился здоровенный кувшин браги, пузатые глиняные плошки заняли вокруг него круговую оборону, звонко пристукнув днищами. Рыжий разлил брагу, не уронив ни капли, поднял кружку и произнёс первый тост:

- Ну, чтоб было!

Кружки сдвинулись и разошлись. Когда выпили по четвёртой, а закусили только раз, пошли разговоры. Рассказывали друг другу, кто где бывал, что делал. Пьяная болтовня становилась то громче, то тише. На столе появился новый кувшин, пустили вдоль стола, кружки в который раз поднялись в мозолистых ладонях и столкнулись, как стадо маленьких баранов.

Чём гуще тьма за стенами, тем веселее в самой корчме. Несколько хриплых голосов выкрикивают песню, кто-то громко бранится сквозь рыдания, грозится насовсем оторвать башку … словно такое можно сделать на время, а потом опять приставить! Шум таков, что собутыльникам Рыжего приходится орать в ухо друг другу.

Внезапно посреди зала тяжело грохнуло раз, другой. Рыжий оглянулся - крупный мужик со злым квадратным лицом несколько раз приложил собутыльника головой об стол. Брызги вина и сопли веером разлетаются во всё стороны. От других столов предостерегающе заорали, несколько человек торопливо поднялось, гулко стукнулась об пол тяжёлая лавка. Рыжий сразу напрягся, протрезвел. Остальные из команды тоже обернулись, в пьяных глазах появилось осмысленное выражение, но не у всех.

Завязалась пьяная драка, обычное дело для кабака. На того, который стукал по столу чужой башкой, набросилось трое. Один с размаху ударил кувшином по голове, двое кинулись с боков, круглолицый начал отмахиваться с недовольным рёвом. Осколки разбитого кувшина разлетелись в стороны, остатки вина потекли по лицу, по бороде на грудь и плечи.

Гуляющие оторвались от кружек, уставились на драку с пьяным любопытством. Корчмарь равнодушно стоял рядом с очагом со сложёнными на груди руками, следил сразу за всём залом и только искоса поглядывал на дерущихся. Пока не сверкают мечи, беспокоиться не о чём.

На помощь круглолицему из-за соседних столов поднялось несколько человек, потом ещё и вот уже по всей корчме мельтешат оскаленные рожи дерущихся, слышны смачные удары, выкрики. Под ногами хрустят глиняные черепки - это всё, что осталось от посуды. Столы и лавки с грохотом переворачиваются и летят в стороны - маловато места в корчме для настоящего разгула!

Ватага Рыжего сидит смирненько. Мужики только вздыхают, опускают глаза, громко сербают вонючей брагой, словно горячий чай с блюдечка пьют. Крепились изо всех сил, пока одному не попало в лоб черепком. Малюсенький кусочек обожжённой глины лёгонько стукнул по гладкому, без единой морщинки, потному узкому лобику. Низкорослый, худой мужик закрывает лоб ладонью, будто невыносимо больно, произносит густым басом:

- Меня ударили по голове!

Живо вскочил, стоптанные сапоги только мелькнули над лавкой и бросился в самую гущу сражения. До притихшей компании донеслось радостно-изумлённое:

- Э-эх! Ядрёна мать, давай э... ! - возглас обрывается на самой высокой ноте.

Мужики обеспокоено переглянулись, чей-то тревожный голос сообщает:

- Наших бьют!

Ватага ушкуйников срывается из-за стола, будто ворох сухих листья под ударом урагана. Рыжий было дёрнулся, потом вспомнил, что он старший, ему не положено, уселся обратно. Несколько мгновений неподвижно торчал пень пнём за пустым столом, потом не выдержал. Подпрыгнул с воплем:

- А ну, прекратить! - бросился к дерущимся и исчез в общей куче.

Опытный корчмарь знал, когда градус драки достигает наивысшей точки и пора вмешиваться. Он несколько минут с довольной улыбкой наблюдал за дерущимися, но как только услышал характерный вжикающий звук вытаскиваемого оружия, медленно расцепил сложённые на груди руки, вытянул и сделал ладонями отталкивающее движение. Тот час четверо мордоворотов разносчиков еды ринулись в толпу дерущихся. Врезались, словно носороги в стадо обезьян. Огромные деревянные подносы, каждый толщиной в три пальца, сшибали с ног сразу по два-три человека зараз. От воздушных волн заколыхалось пламя очага.

Помощники корчмаря работали, словно пожар вениками тушили. Быстро и свирепо били, едва не вколачивая в грязный пол самых несообразительных. Умные и те, что не первый раз попали в эту корчму, сразу бросились прочь. В дверях даже образовалась небольшая давка.

Рыжий оказался на улице в числе первых. Он счастливо избежал оглушающего удара тяжёлым подносом, зато несколько раз нарвался на чей-то кулак и теперь оба глаза заплывали багрово-чёрным. Торопливо отошёл, чтобы не угодить под вылетающих гуляк, громко высморкался, вытерся рукавом. Внимательно всматриваясь, ловил момент, когда покажутся его ватажники, сразу хватал за шиворот и тащил в сторонку.

Меньше, чём за полминуты вся команда струга оказалась на улице. Мужики собрались в кучку, стали весело пересказывать друг другу самые интересные моменты, послышались смешки, шуточки, кто-то начал ржать во всё горло. Рыжий довольно вздохнул - всё в порядке, вечер удался!

- Эй, старшой, - окликнули его, - у нас того, в кошелях ещё звенит. Догуляем, а?

Рыжий отряхнул о колено шапку, сбитую в драке, водрузил на голову.

- Да, надо. Только морды сполосните холодной водичкой да одёжку поправьте.

Вскоре, освежённая ледяной морской водой, команда под предводительством Рыжего снова отправилась в корчму догуливать. Ушкуйники свято верили, что плыть с деньгами - очень плохая примета и потому считали, что перёд выходом в море необходимо пропиться вчистую.

Чёрная, непроницаемая для человеческого глаза ночь опустилась на берёг, поглотила рыбацкую деревушку, воду и землю и только буйные посетители корчмы тревожат тьму криками. Тонкие лапки красного огня из маленьких окошечек корчмы робко тычутся в стену мрака, растворяются в темноте без остатка.

С моря задул холодный ветер. Алекша запахнул медвежью шкуру, прислушался - Колун по-прежнему ходит вдоль кромки воды, что-то бормочет, иногда размахивает руками и недовольно фыркает, как лошадь. Когда команда под предводительством Рыжего исчезла в направлении корчмы, Колун не сидел без дела. Он ещё раз проверил, так ли всё сделано перёд отплытием, долго копался в мешках, затем достал кошель, отсчитал несколько монет. Кошель спрятал, золото сунул за пояс в потайной карман. Наказал следить, что б никто не залез в струг и ушёл. Алекша наблюдал, как купец дошёл до деревни, исчез за последним домом.

Стало совсем темно. Только узкий серп луны изредка выглядывает из-за туч, на несколько минут бледно освещая берёг. Донеслось тихое шуршание песка, едва слышный скрип кожаных сапог. Алекша осторожно поднял лук, наложил стрелу. Ещё десяток заранее рассыпал на перевёрнутой бочке. Стал, что бы стрелы находились под правой рукой. Рядом холодно отсвечивает острое лезвие секиры.