Джек Вэнс - Мыслитель Миров и другие рассказы

Я ехал вверх по знакомой дороге, петляющей среди ароматных эвкалиптов, и остановил машину на стоянке, на самом гребне холма.

Вокруг обсерватории все было, как прежде – блестящий старый седан Пэтчера почти прижался к стене, такой одинокий и жалкий, каким тело Пэтчера никогда не выглядело бы в моих глазах.

Но не следовало сразу поднимать тревогу – прежде всего нужно было позаботиться о двух вещах.

Я нашел фонарик и прошел по склону за обсерваторию. Я знал, чтó мне следовало искать и где, примерно, должно было находиться то, что я искал. Там оно и было: кусочек картона, обрывок красной бумаги, торчащая из земли палка. Все шло по плану – и почему бы это было не так? Убить человека очень легко. Я всего лишь выбрал один из многих способов – пожалуй, несколько более изобретательный, чем требовалось, но он казался мне самым подходящим для старого сыча Пэтчера. Я мог бы, конечно, устроить так, чтобы его автомобиль сорвался в пропасть – именно таким образом погиб предшественник Пэтчера на посту старшего астронома обсерватории, профессор Харлоу Т. Кейн… Такие мысли копошились у меня в голове, пока я жег палку, картон и бумажку, после чего я тщательно рассеял их пепел.

Вернувшись к обсерватории, я уверенно зашел внутрь и взглянул на большой рефлектор глазами собственника… Пора было поднимать тревогу.

Я вышел наружу, направил луч фонарика на тело. Все было в полном порядке. Забежав обратно в обсерваторию, я позвонил в управление шерифа, так как обсерватория находилась за пределами городской черты: «Шериф?»

Сонный голос проворчал: «Кому, к чертовой матери, понадобилось будить меня посреди ночи?»

«Говорит профессор Сисли из обсерватории. Случилось что-то ужасное! Я только что нашел тело доктора Пэтчера!»

Шериф – толстый и добродушный человек, больше беспокоился о своей доле прибыли владельцев казино, чем о предотвращении преступлений. Он прибыл к обсерватории в компании врача. Они постояли, глядя на тело – шериф светил фонариком. Оба не проявляли никакого интереса или энтузиазма.

«Похоже на то, что его ударили камнем, – сказал шериф. – Постарайтесь определить, как давно это случилось, док».

Повернувшись ко мне, шериф спросил: «Что тут случилось, профессор?»

«На мой взгляд, – ответил я, – его убил метеорит».

«Метеорит, а? – шериф дернул себя за подбородок. – Вам не кажется, что это притянутая за уши гипотеза? Какова вероятность такой случайности? Меньше одной десятой процента?»

«Не могу сказать с уверенностью, конечно. Нужно, чтобы специалист проанализировал ударивший его камень или кусок металла – что бы это ни было».

Шериф все еще поглаживал подбородок.

«Когда мы попрощались, примерно в десять тридцать вечера, он сказал, что хотел бы посмотреть, как падают метеориты – как вам, наверное, известно, сегодня наблюдается поток Персеид. После этого, когда я уже был в городе, на бензоколонке Сэма, мы видели яркую падающую звезду – метеор, болид, называйте это, как хотите. Сэм ее видел, и офицер дорожной полиции тоже ее видел».

«Да… – протянул шериф. – Я сам ее видел. Полыхнуло здорово…» Он наклонился над телом Пэтчера: «Так вы думаете, это может быть метеорит, а?»

«С первого взгляда не могу ничего утверждать, но профессор Доэни с кафедры геологии сразу ответил бы на ваш вопрос».

«Хммф!» – отозвался шериф. Повернувшись к врачу, он спросил: «Так когда, по-вашему, он умер?»

«Примерно пять или шесть часов тому назад».

«Хммф! Значит, между половиной одиннадцатого и половиной двенадцатого… А этот метеор упал…»

«Точно без двенадцати одиннадцать».

«Да-да…» – шериф кивнул, взглянув на меня с некоторым подозрением. После этого я решил больше не предоставлять добровольно никаких сведений. Как бы то ни было, подозревать меня не было ни малейших оснований.

«Думаю, – сказал шериф, – что лучше подождать до рассвета, после чего мы обследуем место происшествия повнимательнее».

«Если вы зайдете в обсерваторию, я мог бы заварить кофе, – предложил я. – Здесь, на ветру, можно и простудиться».

Как только наступил рассвет, шериф позвонил к себе в управление, и на гору заехала машина скорой помощи. Задали еще несколько вопросов, сделали несколько фотографий, после чего тело увезли.

По всей стране газеты публиковали заметки о «невероятной случайности». Многие журналисты не преминули отметить иронию судьбы: астроному, «охотнику за кометами», прилетело по голове кометой. Конечно, метеорит никак нельзя называть «кометой», причем доктор Пэтчер не интересовался кометами, но в разгаре сенсации такие соображения никого не интересовали – надо полагать, с точки зрения общественности такие мелочи не имеют значения.

Президент университета позвонил мне, чтобы выразить соболезнования: «Вы займете место Пэтчера, конечно. Надеюсь, вы не откажетесь, руководствуясь ложной скромностью. Я уже говорил с Кэткасом, и он согласился заместить вас на прежней должности».

«Благодарю вас, сударь, – сказал я. – Сделаю все, что смогу. Пользуясь вашей поддержкой и с помощью Кэткаса постараюсь достойно продолжать работу Пэтчера – в самом деле, бедняга Пэтчер вполне заслужил, чтобы первую обнаруженную нами новую звезду назвали в его честь».

«Превосходно! – отозвался президент. – Ваше назначение будет утверждено безотлагательно».

Итак, жизнь пошла своим чередом. Я удалил заметки и книги Пэтчера из профессорского кабинета и заменил их своими. Явился молодой Кэткас, и меня порадовала скромность, с которой он воспринял привалившую ему удачу.

Прошла неделя, и шериф пришел ко мне домой.

«Заходите, шериф, заходите! Рад вас видеть. Присаживайтесь!» – я освободил стул от лежавших на нем журналов.

«Спасибо, это очень кстати», – шериф осторожно опустил на сиденье свое пухлое маленькое тело.

К тому времени я еще не совсем покончил с завтраком: «Не желаете ли чашку кофе?»

Шериф поколебался: «Нет, лучше обойтись без этого. Не сегодня».

«Так по какому делу вы пришли, шериф?»

Он положил ладони на колени: «По поводу все того же несчастного случая с Пэтчером, профессор. Хотел бы обсудить его с вами».

«Разумеется, давайте его обсудим, если хотите… Хотя я думал, что обо всем этом можно было бы уже и забыть».

«Как вам сказать… не совсем так. Мы не забыли об этом случае, мы просто притаились, если можно так выразиться. Может быть, это был несчастный случай – а может быть и нет».

Я сразу заинтересовался: «Что вы имеете в виду, шериф? Не понимаю…»

Как я уже упомянул, шериф – благодушный человек; он выглядит скорее как страховой агент, а не блюститель закона. Но в этот момент на его лице застыло довольно-таки упрямое, даже неприятное выражение: «Я навел кое-какие справки и немного поразмыслил. И, должен признаться, я в замешательстве».