akchisko_san1 - Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

Каролина полагала, что произошедшее – сущая ерунда, и скоро все утрясется.

— На твоем месте я объяснила бы Виктору, насколько общение с этим Филипсом до сих пор вредило его репутации, — вполголоса наставляла Мелани, пока Хагрид зачем‑то ходил в лес. – Он такой вспыльчивый, совершенно несерьезный.

— Прекрати, — сказала Каролина. Рики скорее понял это по тому, как она сморщилась, чем услышал, потому что Мелани предупредительно оттащила ее в сторону от остальных. Но потом Каролина, похоже, от нажима завелась, потому что заговорила громче. – Я не собираюсь указывать Виктору, с кем ему общаться. Они в состоянии разобраться сами. Вик очень доверял Тони Филипсу, и ни во что я вмешиваться не буду.

Однако очевидно, что другие равенкловцы не собирались выдерживать нейтральную позицию. Одни выглядели возмущенно, другие казались раздосадованными. Судя по тому, что знал Рики, до сих пор команды Виктора и Тони всегда действовали единым фронтом.

— Это все потому, что ты приехал, — улыбнулась ему Бетси.

— Я же ничего не сделал, — развел руками Рики.

От размышлений и прислушивания к шипению Мелани его отвлекли восхищенные возгласы. Они стоили того, хотя Рики не сразу понял, в чем дело.

В «МентеСана» он привык любоваться единорогами хоть каждый день, когда угодно. Хрупкое великолепие этих существ завораживало его. Но в «Хогвартсе», как всегда, к этому начало примешиваться нечто странное.

Стоило мельком встретиться глазами, как в памяти вдруг начали всплывать, один за другим, все случаи его возможной гибели, прочно связанные с ощущением удара электрическим током. Изнутри поднималось гнетущее чувство тоски. Оно быстро слабело, но Рики поймал себя на том, что цепляется за него.

— Девочки, можете подойти ближе, — распорядился Хагрид. – Когда он успокоится, может быть, позволит себя погладить.

Если бы он не раздал кусочки сахара, объявив, что та, которой удастся приманить единорога, получит десять очков, любование белоснежным пугливым красавцем поглотило бы весь урок. Поскольку преподаватель не собирался и близко подпускать Рики к чудному созданию, он вместе с Дорой занялся наблюдением.

Виктор делал вид, что ничего не произошло, однако, если товарищи пытались совать нос в его конфликт, вместо ответа начинал давать указания несколько более раздраженным тоном, чем обычно. Он старался казаться невозмутимым, но при том все равно выглядел неприятно пораженным, и почти все время держал руки скрещенными на груди. Рики пришел к выводу, что Виктор Чайнсби, как это не странно, сейчас совершенно не стремится быть в центре внимания.

Таким вот образом субботнее происшествие в Визжащей Хижине не попало в центр внимания большей части четверокурсников. За все время, пока девочки плясали вокруг единорога, Рики ни разу не заметил, чтоб кто‑нибудь из «Равенкло» обсуждал что‑то, не касающееся Чайнсби и Филипса.

В итоге Тиффани произвела очередной фурор, добившись‑таки благосклонности единорога, к недоумению многих и своему собственному удивлению. Дора слышала, как Мелани язвительно прокомментировала, что, должно быть, единороги очень уж наивные существа.

— Но я же вообще ничего не сделала! – вздыхала Тиффани по пути в школу. – Просто стояла, и не всегда даже на него смотрела! Наверное, я просто очень симпатичная, — кокетливо добавила она вполголоса.

Рики покосился на Дору, как‑то она воспримет выпедреж Тиффани. Но похоже, они помирились, потому что Дора лишь захихикала вместе с Генри и Бобом. В некоторой степени, Рики считал это и своей заслугой.

— Все дело как раз в том, что ты к нему не лезла, — решился он пояснить. – Остальные просто мельтешили перед бедным животным. Кто специально прыгал, чтоб привлечь его внимание, кто не отставал от Чайнсби, кипя от любопытства. А у единорога, наверное, большая толпа незнакомых людей вызвала стресс. Например, кошки тоже такие, посторонних не вдруг подпустят. И вообще, животные сразу чувствуют, кто нервничает. Вот он к тебе и потянулся.

— Наша Тиффани всегда спокойна, как пень, — отметил любящий братец.

— Ко мне и кошки тоже охотно идут, — возгордилась Тиффани, пропустив поддевку Генри мимо ушей.

Даже если бы ребята и забыли, что их ждет взыскание у профессора МакГонагол, застывшая у дверей в Зал фигура завхоза не оставляла сомнений, ради кого мистер Филч там торчит. И профессор МакГонагол некоторое время назад покинула Зал – должно быть, уже ждала их в своем кабинете.

«На взыскание имеет смысл опаздывать, только если ты наказанный», — подумал Рики.

Но Филч проводил их в учительскую. И то, что они там застали, оказалось полной неожиданностью.

Эта комната, несмотря на старую мебель, всегда выглядела уютной и чистой. Теперь же казалось, что в ней пронесся смерч. С полок смело абсолютно все пергаменты; шкафы оказались открыты, их содержимое тоже находилось снаружи. Рики не сразу разглядел за всем этим профессора трансфигурации.

Старая ведьма все еще держала палочку в вытянутой руке; («Должно быть, только что перестала наводить этот разгром», — шепнула Дора). Несмотря не то, что старания утомили преподавательницу, она казалась довольной.

— Здесь уже давно пора убрать, — постановила она. – Накопилась куча ненужных, устаревших документов. А остальные не помешает рассортировать по новой, чтобы их можно было легко найти. Я составила список, по каким папкам вам предстоит разложить все пергаменты. Те, которые старые и порванные, сразу же выбрасывайте. Впрочем, если сомневаетесь, можете проконсультироваться со мной. Я зайду перед ужином, чтобы отпустить вас. И имейте в виду – если сегодня не управитесь, придется продлить наказание.

Объяснив Лео и Артуру, как отличать хозяйственные счета от учебных планов и личных дел учеников, она ушла.

— Это же просто адская работа, — заявил Ральф, оглядев завалы с высоты своего роста, прежде чем, как все, подтянуть стул к ближайшей стопке.

Рики очень быстро понял, что ничего полезного для себя он в этих бумажках не найдет, хотя вначале понадеялся на это. Даже личные дела учителей, которые, по идее, должны были бы находиться здесь, профессор МакГонагол благоразумно удержала при себе. «Неудивительно, — мысленно похвалил Рики, — если наш директор берет на работу всех, кому требуется «второй шанс»». Рики сосредоточился на собирании и укладывании в одну стопку разного рода объяснительных заявлений.

Очень скоро ребятам стало ясно, что их главной задачей является, по сути, отбор и удаление мелких записочек, давно утративших свое значение. Однако было похоже, что учителя на всякий случай совали их среди других бумаг, и только для того лишь, чтобы затем благополучно про них забыть. Некоторые из них казались забавными: «Мой чай не трогать! Скоро приду», по почерку легко узнавался Флитвик, или – «Уважаемые коллеги! Просьба проверять кресла. Там может оказаться жаба!», написанная рукой профессора МакГонагол, или – «Срочно повесить всех неуспевающих учеников», это постарался сам добренький директор. Большая часть таких записок, однако, не представляла никакого интереса: «Списки остающихся на Рождество предоставить до…» попадалась несколько раз. Как и предупреждала МакГонагол, все эти бумажки выглядели довольно потрепанными.