Павел Кузнецов - Мечом и сердцем

- Эль Горато, иди сюда, будешь переговорщиком. А то из меня политик, сам знаешь какой, - позвал товарища командир, когда парламентёру до их ощетинившегося оружием отряда оставалось каких-то десять метров. Статный воин с огромным жутковатым двуручником на плече встал рядом с командиром.

Маг остановился точно напротив капитана. Видно, выделил того по внушительному внешнему виду.

- Гвардеец, именем Совета Магов!

- Чародей, тем же именем, требую пропустить нашу группу! - выдал тому встречное требование Эль Горато.

- Отдайте то, что везёте, и можете ступать на все четыре стороны, - не растерялся переговорщик.

- А что именно вам нужно, сударь? - решил поиграть гвардеец. - Вот, например, у нас один убитый в седле, ещё мальчишка раненый, ещё есть арбалеты, есть сабля капитана, у меня тоже неплохой клинок. Вам всё это отдавать, или что-то конкретное?

- Не играйте в слова, сударь. Вы прекрасно знаете, что везёте, и что нужно нам.

- Простите, сударь, назовите конкретно, что вам надобно, и я постараюсь отдать это вам, если, конечно, оно у меня есть.

- В таком случае мы просто обыщем ваши трупы, господа, - возвысил голос переговорщик.

- Вали-ка ты, пока цел, чароплёт, нечего мне тут зубы заговаривать, - сплюнул в землю капитан.

- Это ваше окончательное слово, господа?

- Если скажешь, что вам угодно, то нет. Если не скажешь, то да, - не растерялся гвардеец. Он сегодня поражал мастерством переговоров, буквально втоптав в грязь оппонента.

Чародей, следом за капитаном, сплюнул в землю и, резко развернув коня, дал тому шенкелей.

- Никогда не участвовал в таких бредовых переговорах, - не выдержал капитан. Хотелось усмехнуться, но сейчас было явно не до того. Вместе с тем, простому воину было невдомёк, что так обычно переговоры политиков и происходят: никто никому ничего не рассказывает, ничего не обещает, однако слова текут сплошным потоком. Ничего не значащие слова. Зачастую политики точно так же, как сегодняшний чародей банально не знают всей картины, будучи вынуждены за пышными и грозными словами прятать свою неосведомлённость, или просто не знают, как использовать имеющуюся информацию. В самом деле, не раскрывать же её просто так!

Только-только переговорщик отдалился на десяток метров, капитан приказал всем гнать следом. Он тем самым проявил недюжинную военную хитрость, оставшуюся непонятной только жрецу. Если бы они пристрелили переговорщика сразу, то разъярённые противники тут же начали бы стрелять; тоже произошло и если бы переговорщик вернулся к своим. А благодаря тактическому ходу капитана, отряду удалось выиграть десяток ударов сердца форы, пока противник разберётся, что к чему. Как минимум, мчащийся во весь опор чародей должен был сделать своим какой-то знак, а делать он его, пока не увидит преследователей, не станет. Да и маги противника, пока на линии огня их коллега, вряд ли смогут нормально бить заклинаниями.

Противник всё же открыл огонь, правда, несколько вялый. Это позволило отряду максимально приблизиться. Затем всё пошло по плану. Первый упавший конь, начало стрельбы, первой жертвой которой всё равно стал переговорщик. Спешиться, пустить коней вперёд, разрядить арбалеты. Кони не дураки, они чуют опасность спереди, но и сзади ощущают летящие стрелы, начинают метаться, окончательно загораживая врагам линию атаки. Спустя несколько ударов сердца у гвардейцев в многозарядных арбалетах заканчиваются стрелы. Одного сметает молнией, сразу пара болтов пробивает гномскую броню. Другой залегает за лошадью, в тщетной попытке перезарядить жутко неудобный в зарядке арбалет. Третий гвардеец с воплем бежит вперёд, и падает, сметённый воздушным кулаком.

Капитан наблюдает сцену побоища с некоторого расстояния, не спеша влезать в дуэль стрелков. Когда же арбалетный болт с вражеской стороны втыкается ему в предплечье, воин морщится, и с запозданьем поворачивается к коню с притороченным к седлу мёртвым товарищем. Быстрыми, точными движениями он снимает с мёртвого пластину брони, и вручает её жрецу.

- На, прикройся, и спрячься где-нибудь. Мы примем удар на себя, - капитан запрыгивает в седло и машет своему товарищу. - Эх, жаль, что и у них оказались гномские арбалеты. Такой план испоганили!

- Варон, и магов у них оказалось гораздо больше пяти. Я лично видел, как наши сняли не менее шести. Тут без шансов, друг, - Эль Горато любовно погладил своего скакуна, и дал тому шенкелей.

Жрец недолго наблюдал, как гвардейцы мчаться вперёд, в совершенно самоубийственной атаке. Он быстро взял себя в руки, и, порывшись в своём странном одеянии, извлёк на свет небольшую стального цвета дощечку. Она очень удобно легла ему в ладонь левой руки, а пальцы правой стремительно застучали по матовой поверхности, выбивая странный, рваный ритм. При этом жрец то и дело поглядывал на замерших впереди противников.

Капитан словил ещё один арбалетный болт, на этот раз в плечо, но даже не обратил на него внимания. Он орал во всю мощь своих богатырских лёгких, словно сказочный герой, пытающийся оглушить врага. Затем болты вдруг перестали свистеть мимо. Заклинания больше не обжигали и не били бичами по зачарованному доспеху, в тщетной попытке скинуть богатыря. А ещё через несколько ударов сердца эль Ролано натянул поводья, так как воевать было уже не с кем: на месте врага осталась лишь выжженная площадка травы с горками серого пепла. Он недоумённо оглянулся на своего боевого товарища. Тот встретил его взгляд, но недоумения не выказывал, только кивнул куда-то назад. Капитан посмотрел назад, но кроме вставшего в полный рост жреца никого там не увидел. Тогда до него дошло.

- Что, неужто наш пацан поработал?

- Да, друг. Признаюсь, я такого никогда раньше не видел. Рубиновые лучи били из-под самых облаков, и каждый попадал аккурат в голову воину или магу. Насколько я заметил, маги держались дольше, выдерживая до пяти ударов, а вот воины тут же обращались пеплом.

- Тогда почему я этого не видел? - высказал своё искреннее недоумение капитан.

- Ну, должно быть, из-за того, что слишком увлёкся самолюбованием, - не остался в долгу товарищ. - Когда ты орёшь в бою, то ничего уже не видишь.

- Да ладно, ты шутишь.

- Нет, капитан, какие тут шутки? Ты же в самом деле ничего не видел, когда орал. Ведь так?

- Ну да. Ладно, хватит мне тут зубы заговаривать. Давай небольшой привал, полечимся и в дорогу.

"Полечимся" в исполнении капитана заключалось в том, что он выдрал все застрявшие в теле болты, которых к тому времени набралось аж четыре штуки, и залил все раны прозрачной пахучей жидкостью из фляги. При этом он морщился, но непонятно было, была ли причина этого в еле сдерживаемой боли, или в растрате божественного напитка из стратегических резервов. Когда же фляга показала дно, он в сердцах сплюнул и замазал раны толстенным слоем какой-то мази. На резонное замечание эль Горато, что жидкость можно было бы и распить, а раны, как и положено, мазать только целебной мазью, капитан высказал всё, что он думает обо всяких мазях. Из его тирады следовало, что только алкоголю и можно по-настоящему доверить свою жизнь в этом несовершенном мире.