Кай Майер - Аромат книг [litres]

– О да, – подтвердил Торндайк. – Как только маркиз передаст её нам, Ложа немедленно уничтожит её.

– О господи, почему?

– Ах, моя дорогая. Ложа хорошего вкуса объединяет в первую очередь критиков. Кого из нас интересует, что хотел сказать автор? Это наша обязанность – решать, что удалось, а что не удалось автору, что важно, а что не заслуживает внимания. Это мы определяем ценность текста. А не бессмысленный кусок стекла из тёмного Средневековья.

Персиваль откашлялся:

– Ложа обнаружила и обезвредила уже две Лупы истины. Лупа де Астарака стала бы третьей. Специалисты сомневаются в существовании других подобных приспособлений.

Мерси искоса взглянула на француза, который, намеренно или случайно, в эту секунду обернулся в её сторону. Их взгляды встретились, и она поняла, что он уже давно держит её на мушке. Маркиз направился в её сторону.

– Лёгок на помине, – недвусмысленно заметил Торндайк и удалился.

– Персиваль, – произнёс француз, оказавшись возле них.

– Седрик.

– Не мог бы ты представить мне свою очаровательную собеседницу?

– Мерси Амбердейл, – опередила она его.

– Вы приехали в гости к вашему дорогому дядюшке?

Очевидно, Персиваль предпочёл дать ей возможность самостоятельно парировать этот выпад.

– Прошу прощения, – откланялся он, – я уверен, что мы ещё увидимся. – На этом он отошёл, оставив её наедине с французом.

– Маркиз… – начала Мерси.

– Для вас – Седрик.

– Месье де Астарак, как это ни удивительно, в вашем присутствии у меня во рту появляется неприятный привкус. Привкус старого тряпья. Тряпичного кляпа.

– Покорнейше прошу простить меня. – Он понизил голос. – Я торопился.

– И это всё, что вы можете сказать в своё оправдание?

– Я принял вас за человека, которого не интересуют многословные отговорки.

– Тем не менее я была бы рада услышать немного искренних сожалений.

– Но я ни о чём не сожалею. Я не мог позволить вам помешать мне. И, кстати, не сообщите ли вы мне, где та вещица, которую вы украли у меня?

– Я как раз раздумываю, не предложить ли её Ложе, чтобы меня приняли в ряды этой весёленькой организации.

– Полагаю, вы не носите её с собой.

– Возможно, я не всегда успеваю убраться с вашего пути, но голова у меня работает несколько лучше, чем ноги.

Маркиз бегло оглянулся, дабы убедиться, что их никто не подслушивает:

– Послушайте, то, что произошло, было невежливо. Но я не преступник, мечтающий связать женщину и заткнуть ей рот, и…

– Зачем же вы это сделали?

– …и, – с нажимом продолжал он, – если уж у меня не остаётся выбора, я испытываю глубокое отвращение к тому, что делаю. Что, несомненно, относится и к инциденту с вашим участием.

– Это и есть ваш французский шарм, о котором все только и говорят?

С верхней площадки парадной лестницы послышался удар гонга. Возле перил там стоял Торндайк. Таким образом он решил обратиться к своим гостям.

– Дорогие друзья, – объявил он, – теперь, когда все приглашённые собрались, прошу вас проследовать в большой зал. Там состоится торжественное посвящение, которого, я убеждён, многие из вас с нетерпением ждут.

Мерси нагнулась к маркизу:

– Это вас там будут посвящать?

– Меня? С какой стати?

– Я решила, что имеется в виду ваше вступление в Ложу.

– Без Лупы истины ничего не выйдет. – Маркиз покачал головой. – Как раз об этом нам стоит побеседовать как можно ско…

Раздался ещё один удар гонга. Гул голосов в зале затих.

– Перед началом церемонии джентльмен из газеты «Таймс», – Торндайк указал на упитанного человечка небольшого роста, державшего в руках фотографический аппарат, – хотел бы сделать групповой снимок – иллюстрацию к своему репортажу для завтрашнего номера газеты. Не будете ли вы столь любезны собраться вместе, чтобы мы могли поскорее перейти к кульминации нашей сегодняшней встречи?

Пока члены Ложи выстраивались на лестнице в два ряда, а человечек закреплял на штативе тяжёлую камеру, Мерси на секунду потеряла маркиза из виду.

Торндайк помахал ей:

– Милая племянница, присоединяйся к нам. Ты такая же гостья, как и все остальные.

Она покачала головой, но появившийся вдруг Персиваль недолго думая подхватил её под руку и мягко, но решительно побудил её вместе с ним встать рядом с остальными. Прежде чем она успела возразить, что-то зашипело, щёлкнуло, вспыхнула молния, и снимок был готов.

– А теперь, – объявил Торндайк, – позвольте представить вашему вниманию настоящее чудо в полном соответствии с нашим общим изысканным вкусом!

В большом зале в окружении книжных полок возвышалось приспособление, которое Мерси сначала приняла за некое орудие пытки. В центре его располагалось кресло, сконструированное из дерева и кожи, по обеим его сторонам возвышались высокие металлические – вероятно, бронзовые – колонны, к которым крепились разнообразные колёсики, рычаги и шестерёнки. На спинке кресла располагался чашевидный шлем; от него к механизмам на колоннах веерообразно расходились многочисленные медные проволочки. От оснований колонн к одному из окон тянулся толстый пучок проводов. Снаружи жужжала какая-то машина, очевидно снабжавшая всю эту причудливую конструкцию электричеством. Члены Ложи окружили устройство, соблюдая уважительную дистанцию.

Мерси вошла в зал, опираясь на руку Персиваля Ферфакса.

– Что это?

– Ваш дядюшка не предупредил вас?

– Вероятно, у него имелись дела поважнее.

– Не уверен, что он бы обрадовался, посвяти я вас во что-то, что он счёл нужным скрыть от вашего внимания.

– Да ладно вам, Персиваль. Я нахожусь здесь с его разрешения и через несколько минут сама увижу, для чего эта машина.

Мерси заметила, что репортёра «Таймс» тем временем ненавязчиво выпроводили: очевидно, зрелище, приготовленное в большом зале, не предназначалось для его глаз.

– Вы всё скоро увидите сами.

Странный старикашка препроводил к креслу чисто одетого мальчика, на вид ему было лет двенадцать.

– Это изобретатель прибора, – прошептал ей Персиваль. Разговоры вокруг них тем временем замолкли. – Профессор Крикшоу.

– Что он собирается делать с мальчиком?

– Не волнуйтесь. Если аппарат сработает как следует, с мальчиком ничего не случится.

Мальчик уселся в кресло. Седовласый Крикшоу с козлиной бородкой и в очках надел на него шлем и что-то тихо сказал. Мальчик кивнул и положил руки на подлокотники.

Дождавшись окончания приготовлений к эксперименту, Торндайк вновь выступил вперёд.

– Это устройство было создано на ваши щедрые пожертвования. – Он зааплодировал своей аудитории, которая охотно присоединилась к нему, хлопая сама себе. – Во время наших собраний мы часто обсуждали критерии тонкого литературного вкуса. Нашему почётному члену профессору Крикшоу удалось выделить эти критерии и воплотить их в жизнь с помощью специального аппарата.