Кай Майер - Аромат книг [litres]

Мерси наклонилась к Персивалю:

– Эта штука работает не от электричества, а от библиомантики.

– Разумеется. Но тем, кто лишён дара библиомантики, её следует демонстрировать как технологическое чудо, для этого и нужны все эти рычаги и датчики.

– Показуха, чтобы оправдать расходы, и больше ничего. – Рядом с ней словно из ниоткуда возник Седрик де Астарак и нагнулся к уху Мерси. От его волос и кожи исходил резкий запах книг. – В конце концов, этот особняк требует постоянных денежных вливаний.

– Начинается, – заметил Персиваль.

Крикшоу передвинул один из рычагов, и от окна к аппарату по проводам, потрескивая, побежал электрический разряд. Проволочки вокруг шлема на голове испытуемого мальчика засветились, а он сам озарился золотым светом. В толпе слушателей громко заахали и заохали. Мерси ощутила на коже жжение: взглянув на свою руку, она обнаружила, что светлые волоски встали дыбом.

Тело мальчика затряслось. Его глаза были закрыты, но на секунду Мерси показалось, что зрачки мальчика ослепительно светятся сквозь сомкнутые веки. То, что происходило поверх шлема, было ещё интереснее: казалось, реальность в этом месте дала трещину, в ней словно бы образовался разрыв, ведущий прямиком в золотую пустоту между страницами мира, которую все библиоманты видят, когда прыгают из одной точки в другую с помощью книг.

Мерси искоса посмотрела сначала на Персиваля Ферфакса, затем на Седрика де Астарака. Оба внимательно наблюдали за работой аппаратуры.

Наконец сияние погасло, треск электрических разрядов прекратился, мальчик перестал трястись. Одна из колонн выпустила облако прозрачно-белого дыма: удачная находка, если всё это действительно фальшивка, подумала Мерси.

Жужжание, доносившееся снаружи, замерло.

Профессор Крикшоу поспешил к мальчику, пощупал его пульс, снял с него шлем и легонько потряс за плечо. Ребёнок открыл глаза и нерешительно улыбнулся.

Торндайк в очередной раз выступил вперёд. В руке он держал стопку выпусков «Грошовых ужасов», один из которых он протянул мальчику. Лицо мальчика исказила гримаса боли. Торндайк приказал ему открыть брошюрку и прочитать несколько предложений. Мальчик с негодованием замотал головой.

– Придётся потерпеть, – ответил Торндайк, – ведь зрители хотят убедиться, что твоё лечение увенчалось успехом.

Мальчик с отвращением раскрыл выпуск и заскользил глазами по первой странице. Прочитав всего несколько строк, он стал задыхаться, затем побледнел как полотно и, по-видимому, начал испытывать рвотные позывы. Торндайк выхватил у него из рук дешёвое издание и торжествующе воздел его к потолку.

– Отвратительная бульварщина! – воскликнул он. – Низкопробная чушь, отупляющая чувства, вводящая в заблуждение дух и толкающая общество в пропасть. Описания насилия поощряют насилие в жизни. Напечатанные глупости засоряют умы масс и ведут к их оболваниванию. Прочитанный абсурд многократно умножается в необразованных умах, трансформируясь в тупоумие и агрессию. – Он указал на мальчика, который, ещё оглушённый процедурой, поднялся из кресла и встал рядом с Торндайком. – В ближайшее время со всем этим будет покончено. Как только мы наладим серийное производство нашего чудесного изобретения, оно поступит в каждую школу и в каждый сиротский приют, и эпоха оболванивания масс наконец закончится. Тонкий литературный вкус, словно солнце, воссияет над новой Англией, а Британская империя, в свою очередь, понесёт его на своих знамёнах по всему свету!

Зрителей словно прорвало. В зале разразилась настоящая овация с бурными аплодисментами и криками «браво». Торндайк и Крикшоу торжественно поздравили друг друга. Мальчик, гордо ухмыляясь, продолжал стоять посреди зала, словно после окончания школьного спектакля.

Покачав головой, Мерси отвернулась и вышла из зала. Она сомневалась, что кто-нибудь заметит её отсутствие, – во всяком случае, не Торндайк, который почивал на лаврах всеобщего ликования. Она направилась было к выходу, когда вдруг до неё дошло, что в вестибюле нет ни души, все слуги куда-то подевались. Недолго думая она воспользовалась этим и свернула в коридор, ведущий в библиотечный флигель. Не следовало упускать возможность в одиночку пройтись по книжной сокровищнице Торндайка.

Никем не замеченная, Мерси пересекала зал за залом, в каждом из которых полки ломились от собраний сочинений в кожаных переплётах и изысканных изданий. Вокруг царила неестественная тишина. В комнатах, через которые она проходила, во всём чувствовался почерк Торндайка, везде ощущался его вкус, следы его библиомантики.

Она как раз собиралась поискать вход на лестницу, ведущую в подвал, где томилось в заключении Александрийское пламя, когда обнаружила коридор, не замеченный ею в свой предыдущий визит, когда она пила послеобеденный чай с Торндайком.

Узкая дверь была приоткрыта.

За ней находился ещё один зал. Запах книг в нём отличался от обычных ароматов здешней библиотеки. Так когда-то пах Гровер, а Филандера с Темпест этот аромат сопровождал до сих пор.

Здесь на полках рядами стояли не книги, а тонкие выпуски бульварных изданий. Вероятно, их насчитывалось несколько тысяч – несколько тысяч брошюрок «Грошовых ужасов», страницы которых потемнели, словно стены пустынного храма, но не покоробились, потому что стояли вплотную друг к другу. Мерси изучила четыре или пять полок рядом со входом – по чистой случайности они были заполнены продукцией издательства Флоренс Оукенхёрст, судя по обложкам, это были истории о Диком Западе Бенджамина Каттера, – а затем медленно направилась дальше вдоль стены. Надписи, серии, подшивки по годам, затем проход ещё в одно помещение, заполненное бульварной литературой. За ним обнаружилось третье. Как и первые два, оно не имело окон, однако в нём на полках рядами стояли не выпуски «Грошовых ужасов», а похожие друг на друга книги в простых переплётах.

Должно быть, в этих трёх залах помещалось собрание презренного кузена Торндайка, человека, имевшего одну лишь фамилию, безобразного мистера Малахайда.

– Если бы адскую машину, которую нам сегодня демонстрировали, изобрели на пару столетий раньше, до этого бы, несомненно, не дошло, – произнёс Седрик де Астарак, нырнув в проход вслед за ней.

Мерси не слышала его шагов. Возможно, правда, что он не шагал, а летел, потому что на её глазах маркиз захлопнул тонкую книжицу в коричневом переплёте и сунул её в карман своего сюртука. Мерси внезапно стало до смерти любопытно, какая у него сердечная книга.

– Маркиз, вы что, собираетесь снова связать меня и засунуть в рот кляп?

– Ну для этого здесь есть более подходящие уголки.

– Почему же вы преследовали Малахайда в подземельях Лондона, если вам так легко получить доступ в его святая святых?