Дилан Фэрроу - Безмолвные [litres]

Так много осталось нерешенным. Я, наверное, подумала о Мадсе, потому что отчаянно нуждаюсь в ком-то знакомом в этом недружелюбном месте.

Музыка затихает и меняется. Начинается медленная, грустная баллада, сопровождаемая пением на языке, которого я никогда не слышала. Охранник бросается прочь. Имоджен выжидает минуту, прежде чем последовать за ним.

Меня качает, тело внезапно становится тяжелее. Усталость берет верх над всеми моими чувствами, очищая мои мысли, пока все, что осталось, – желание рухнуть в постель и проснуться через несколько дней.

Я делаю глубокий вдох и продолжаю путь в свою комнату.

В ту ночь сны уносят меня в темные места. Преследующие воспоминания. Старые раны.

Я просыпаюсь несколько раз, запутавшись в простынях, и могу поклясться, что слышу шаги за дверью, сопровождаемые тихим стуком. Я хочу ответить. Я жажду, чтобы это был Равод, принесший другой ответ. Если он пришел поговорить о том, что произошло раньше, я не уверена, что смогу контролировать себя. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу холодное безразличие в его глазах, а потом он уходит, и мои руки дрожат.

Возможно, приезд сюда был ошибкой. Я думаю о пустых бесплодных полях. О словах Катала о Книге дней. Вещи в комнате Найла исчезли, как будто их никогда и не было. Я представляю голубые глаза Мадса, так сильно желая найти кого-то близкого в этом месте.

Я снова и снова думаю о Раводе. Боль, которую он пытается скрыть, и напряженность в голосе, выдающая его.

Катастрофа. Женщины-барды считаются самыми изменчивыми, уязвимыми к эмоциям и желаниям. Я стою на острие ножа.

Безумие. Это слово преследует меня, когда я бросаюсь на простыни, мечтая, чтобы это были руки Равода, мечтая убежать, перемотать время назад и остановить боль.

Наконец, я хватаюсь за иглы на прикроватном столике. Странное утешение – держать их рядом.

И снова погружаюсь в сон.

Мне кажется, что через несколько мгновений я снова слышу стук в дверь. Наконец встаю, чтобы открыть, но там никого нет. И все же шепот кружится вокруг в неподвижном воздухе коридора. Я поворачиваюсь и бегу по коридорам замка, а они перемещаются и меняются, вращаясь по кругу. Арка за аркой. Лестничные клетки, потайные двери и еще несколько коридоров.

Я вздрагиваю, понимая, что заблудилась. Толкаю дверь, и это вовсе не комната, а магазин Фионы. Нет. Я поворачиваюсь и продолжаю бежать по лабиринту. В другой комнате меня ждет Мадс. Он сидит в кожаном кресле, закинув ногу на ногу, и строгает деревяшку. Он смотрит на меня и неодобрительно качает головой. У него черные глаза. Я кричу, и он превращается в пепел.

И вдруг я снова в своем доме, где Киран лежит, умирая, в постели, темно-синие вены обвивают его лицо. Ма тянется к нему, и мне хочется закричать, обнять их обоих, заморозить время и остаться здесь навсегда, пока я не потеряла Кирана. Но земля уже грохочет подо мной, громоподобно и страшно, и в окно я вижу лавину из камней и грязи. Стены рушатся вокруг нас, и я смотрю, как их обоих поглощает оползень. Я не могу их спасти. Меня отбрасывает назад, и мы разделяемся.

Снова кричу, отлетая назад, но не находя земли.

Горячая вспышка паники. Я пытаюсь пробудиться, но безуспешно. Обычный трюк с зажмуриванием глаз не работает. Когда я пытаюсь, возвращаюсь на тренировочную площадку.

Равод стоит передо мной так же, как и сегодня днем. Но ужас запечатлен на его прекрасных чертах, когда он смотрит на меня. Я открываю рот, чтобы заговорить, и один за другим, каждый бард в замке появляется позади него, обвиняюще глядя на меня.

Земля под ногами начинает дрожать. Это происходит снова. Как будто лавина, проклятие, безумие преследовали меня.

– Шай, – шепчет Равод, но его голос громче, чем звук сотрясающейся под нами горы, – что ты наделала? – говорит он.

Толчки швыряют меня обратно за край утеса, и я изо всех сил цепляюсь за край, это уже слишком, и я падаю, и водопад оказывается повсюду, поглощая меня.

Я резко открываю глаза в темноте. Пытаюсь дышать.

Я сижу в постели, дрожа, вся в поту. Оглядываю комнату, такую прекрасную. Теперь я не могу не чувствовать, как стены сжимаются вокруг меня.

– Это был всего лишь сон, – шепчу я, отчаянно пытаясь успокоить нервы и замедлить сердцебиение.

Но ничего не получается. Я все еще слышу крики и раскаты грома в ушах. Я тру глаза, пытаясь стряхнуть оцепенение сна, и вот тогда слышу это. Пронзительные крики доносятся снаружи.

Я сбрасываю одеяло, торопливо натягиваю форму, сапоги и открываю дверь.

Некоторые барды вышли из своих спален и стоят, прислушиваясь, в холле. Я уже видела двух: женщину с красной татуировкой и пожилую женщину с бусинками в седых волосах. Я замечаю Кеннан у входа в зал.

– Что происходит? – говорит она. Она выглядит испуганной. Под глазами темные круги.

Гора содрогается от толчка и замирает. Кеннан бросается бежать по коридору. Прежде чем успеваю подумать о том, что делаю, я понимаю, что преследую ее.

Дыхание тяжело вздымается в груди, я пытаюсь не отставать, но Кеннан бежит очень быстро. Она, должно быть, выполняет приказ, раз заставляет себя двигаться так быстро. Я пытаюсь поспевать за ней, но голова гудит, и я слишком запыхалась. Продолжаю держать ее стройную фигуру в поле зрения, пока несусь по коридорам и зворачиваю за повороты. Она широко распахивает дверь на тренировочную площадку и исчезает снаружи. Я проталкиваюсь следом, прежде чем дверь успевает закрыться.

Спотыкаясь, я выхожу в свет полной луны и опускаюсь на колени, чтобы отдышаться. Когда я смотрю вверх, дыхание, которое мне наконец удалось восстановить, оставляет меня.

Я никогда не видела на тренировочной площадке столько людей. Каждый бард в замке, должно быть, здесь. Все смотрят на замок с разной степенью тревоги и потрясения.

– Гражданская башня… – слышу я, как в толпе кто-то ахает.

Кто-то произносит:

– Трагедия…

– Семьи наших слуг…

Я оборачиваюсь и смотрю, всепоглощающий ужас охватывает меня. Рухнуло целое крыло замка. Словно на него наступил огромный невидимый гигант.

– Всем рассредоточиться и искать выживших!

Я не могу пошевелиться.

Кошмар еще свеж в памяти. Следствие того, что я позволяю своим эмоциям взять над собой верх.

Я позволила этому случиться.

Это моя вина. Если вера Катала в мою силу реальна, так и есть.

Вчерашняя пустошь. Именно об этом Равод и пытался меня предупредить.

Я делаю единственное, что приходит мне в голову. Бегу, спасая свою жизнь.

Мир замолкает, когда я убегаю, отключаясь от всего. Я способна думать только о том, что мне нужно убраться отсюда как можно дальше. Я даже не знаю, куда направляюсь, я позволяю своим ногам доставить меня туда, куда они захотят. Делать безрассудные вещи, не подумав… Это, по крайней мере, у меня хорошо получается.