Владимир Корн - Волки с вершин Джамангры [litres]

И Тереза, как показалось – со значением, посмотрела на меня. Я удачно сделал вид, что ее взгляда не заметил. Единственный увиденный портовый город – Квандстор, мне по-настоящему понравился. И крики чаек не раздражали, и от водорослей чувствовал не вонь – запах. Острый, ни с чем не сравнимый, но запах. А на матросов всегда поглядывал с легкой завистью. Все они бывали в экзотических странах, где другие обычаи, пища, развлечения и сами люди. Там, где, возможно, мне никогда не удастся побывать.

Между Терезой и Клаусом завязался оживленный разговор, но я уже их не слышал, вспоминая беседу с ночным гостем, у которого такая своеобразная манера говорить. Как будто бы и акцента нет, и в словах правильные ударения, и тем не менее что-то с его речью было не так. Как будто он долго не говорил на языке, на котором мы общались. Но действительно, что бы я мог попросить у Пятиликого? Цель для своей никчемной жизни? Славу, богатство, что-то еще? Я и сейчас, когда успел немало поразмыслить над этим, ответа не находил. Мертвых действительно вернуть к жизни нельзя. Как и невозможно перенестись на много лет назад, когда были живы мама и папа. Но даже если бы смог, что бы мне это дало? Пережить их смерть, вернее, убийство на моих глазах еще раз? Или хотя бы попытаться что-то изменить? Как? Предупредив? Отец прекрасно все знал и тем не менее ничего не смог сделать. Я и сам выжил совершенно случайно.

И все-таки как же хотелось, чтобы у меня было такое же детство, как и у многих других. Чтобы мама рассказывала перед сном сказки, чтобы ждать с нетерпением прихода отца, который обязательно принесет какое-нибудь лакомство или игрушку. Или даже просто погладит по голове. Разве это так много?

Мне было всего восемь лет, когда их не стало. Но почему-то на всю жизнь запомнились сказанные однажды отцом слова. После случая, когда я, раздосадованный проигрышем в какой-то детской игре, наговорил своему сопернику злых слов. В том числе, что род его настолько захудалый, что хуже только у нашего конюха. Не знаю, как узнал отец, но он сказал:

– Знаешь, Даниэль, любой человек имеет право смотреть на другого свысока только в том случае, если помогает ему подняться. Запомни это и обязательно передай своим детям, когда они у тебя появятся.

Передавать мне пока некому, но передам обязательно, если они у меня когда-нибудь будут.

И все-таки кто он, мой ночной гость, который не любит вино из ежевики? Очередная моя галлюцинация или прав настоятель Игнатиус и я всячески пытаюсь отрицать очевидное?

– Ой, какой красивый лужок! – посреди разговора с Клаусом восхитилась Тереза. – А какие на нем цветы! Непременно нужно посмотреть на них поближе.

И девушка, ловко пустив коня вскачь почти с места, умчалась по направлению к ним.

– Восхитительная особа! – глядя ей вслед, заметил сар Штраузен. – И, по-моему, у меня есть шанс.

– Вполне может быть, – пожал плечами я.

Ну а почему бы и нет? Видно же, что Тереза привыкла ни в чем себе не отказывать. И почему бы ей вдруг не испытать чувство к сыну одного из самых богатых и влиятельных людей Ландаргии? Встречи со мной? Кто из нас не делал ошибок? Не удивлюсь, если Тереза попросит, чтобы я держал в тайне от Клауса все то, что между нами произошло. Но предупредить Клауса был обязан.

– Знаешь, Огюст Ставличер в разговоре недвусмысленно намекнул, что лучше держаться от нее подальше.

– И почему?

– Во избежание неприятностей с родней Терезы, а власти у них в этих краях, судя по его же словам, больше, чем у короля. Имеются прецеденты, хоть в подробности он не пускался.

– Это ты мне как моя нянька говоришь? Или просто приревновал?

– И то и другое.

– Буду иметь в виду. Кстати, Даниэль, давно хотел рассказать тебе, но все случая не было.

– Что-то важное?

– С какой стороны посмотреть.

– Ну так не откладывай.

– Вернее, признаться.

– Сар Штраузен, не тяни!

– В общем, отец в письме настоятельно рекомендовал задержаться в Нантунете. Пока все либо не успокоится, либо не прояснится.

Я посмотрел на него, и он был совершенно серьезен.

– Получается, решение отправиться в Клаундстон стало полностью твоим, вопреки его воле?

– Полностью.

Святой Пятиликий, а я все корил отца Клауса за легкомыслие. И еще за то, что он не обладает всей информацией. И вдруг оказывается, что его сын поступил на свое усмотрение. Подверг ненужному риску и себя и других. «Любого другого на конюшне плетьми бы выпороли, и поделом!» – зло подумал я. И все-таки сдержался.

– Теперь уже поздно что-то менять, слишком далеко все зашло.

И не по этой ли причине я узнал только сейчас? Иначе был бы горячо против. Да что там, просто-напросто не позволил бы ему сделать очевидную глупость.

– Что ты обо всем этом думаешь? Даниэль, не молчи!

– Клаус, ответь мне единственное. Отец не рекомендовал или был категорически против?

Понятия не имею, какие у него инструкции. И те, который Клаус получил от отца еще в столице, и другие, полученные уже в пути.

– Ну, как бы тебе объяснить… – начал мямлить он.

– Клаус!

– Скажем так, отец настаивал.

И ты, посчитав, что наконец-то приобрел достаточно прав, чтобы стать самостоятельным, пренебрег мнением человека, у которого опыта в подобных делах намного больше, чем у всех нас вместе взятых?

– И почему ты его ослушался? – мягко спросил я.

Пенять ему, а тем более серьезно выговаривать сейчас уже было лишним. И потому всего-то хотелось знать причины.

– Даниэль! – Мой собеседник гордо вскинул голову. – Хорош я буду на своем месте, если каждое слово отца станет для меня приказом. До Гладстуара далеко, обстоятельства меняются чуть ли не ежедневно, и потому ему не удастся реагировать так быстро, как можем мы. Пока все идет хорошо и без особых проблем.

Конечно, без них! Увлекательное путешествие, наполненное новыми встречами и впечатлениями.

Подумаешь, Александра едва не убили, когда он представился твоим именем. А то, что происходит со мной, когда я без конца ловлю себя на мысли, пытаясь понять – все вокруг происходит на самом деле или начался очередной приступ галлюцинаций?

– Даниэль, ты сам только что заявил – теперь уже слишком поздно что-то менять. Тогда давай не забивать себе голову лишним, будем наслаждаться моментом. Проблемы нужно решать по мере их поступления – слова, услышанные от тебя лично.

И Клаус посмотрел на Терезу. Она возвращалась с огромным букетом.

– Господин сарр Клименсе, – окликнул Курт Стаккер, который, не мешая нашему разговору, держался несколько позади.

А когда я придержал коня, чтобы он со мной поравнялся, подбородком указал направление.

– Видите?

– Теперь да.

Впереди и немного правее был виден дым. Не так много, не густой и не черный, он мог быть отчего угодно, но опыту Стаккера стоило довериться.