Владимир Корн - Волки с вершин Джамангры [litres]

– Справедливый суд и виселица, леди Тереза. С пиратами у нас короткий разговор – никакого снисхождения!

Особенно если вспомнить о бургомистре Ландара. Ну да, бесчинствовать на морях, имея патент чужой страны, это одно. Но когда он выдан собственной – это же совсем другое, никакого сравнения.

– Что вы обо всем этом думаете? – поинтересовался я у Игнатиуса, когда мы продолжили путь.

И он отлично меня понял. Не то чтобы я верил в то, в чем пытался убедить Игнатиус, ведь вся моя предыдущая жизнь настаивала – чудес не бывает, но сомнения все же появились.

– Полагаю, обычная случайность, господин сарр Клименсе, – не замедлил с ответом настоятель Дома Истины. – Слишком все сложно. Буря, разбившийся корабль, спасшиеся выбрали именно тот путь, который и пересекся с нашим.

– И все-таки шанс есть?

– И все-таки шанс есть.

– А для чего все затеяно? Так сказать, в глобальном масштабе?

– Нам ли об этом знать? Но глубоко убежден – великие дела не делаются с помпезностью. Я подразумеваю под ней войны, катаклизмы, мор и прочие потрясения.

– Откровенно говоря, не понимаю вас.

– Представьте себе, вы ведете свою паству к только вам известной цели. Во времени вы не ограничены, но только не в средствах.

Единственное, что сейчас понимал, – речь шла о Пятиликом. Но каким образом он может быть ограничен? Если принимать во внимание, что всемогущ.

– Грубый пример, сарр Клименсе. Чем бы вы ни занимались, средства у вас тоже ограничены – той честью или представлением о ней, которые вы имеете. Но иногда возникает ситуация, когда пойти против нее – благо. Не лично для вас, вообще. Вы встанете перед выбором и либо не сможете через себя перешагнуть, либо все-таки сделаете это. Собственной волей, заставят ли люди, обстоятельства, что-то еще… Так вот, у того, о ком мы сейчас говорим, выбора нет никогда, а заставить его невозможно. Он порицает многие вещи и явления. Войны, чрезмерную гордыню, алчность, распутство, жестокость, да вы и сами все их знаете. Но никогда за них не наказывает. Иначе к чему все провозглашенные им идеалы, если сам же он их и нарушает? И еще он говорит, что все люди равны. Хотя бы по той причине, что они – часть его самого и его подобие. И как можно разделять тогда людей на низших и тех, кто стоит выше? А еще, знаете, если бы это пришло не из его уст, оно стоило бы того, чтобы люди придумали сами.

– Но он не ограничен во времени.

– Но он не ограничен во времени. И потому будет пытаться раз за разом довести начатое дело до конца. В то время как ему будут противостоять те, кто никакими методами не гнушается.

«Да уж, незавидное положение! – скептически подумал я. – Жить, причем бесконечно, в свое удовольствие не получится, а дело изначально безнадежно. И в чем искать себе утешение? В тех редких праведниках, что находятся?»

Что бы там ни говорила Тереза сар Самнит, но Гласант понравился мне с первого взгляда.

Да, Гладстуар куда больше его, но рядом с ним нет моря. Улочки не такие уж и кривые, в Гладстуаре есть и позамысловатей. Упоминал – море мне всегда нравилось. И спокойное, как спящий у твоих ног пес. И настолько подверженное гневу, что целые города исчезают под его единственной волной. А стоящие на якорях или спешащие куда-то под полными парусами корабли, пристанища, по словам Терезы – наглых мужланов, вызывали острое желание отправиться на край света. Там так много шансов прикоснуться к чему-то необычайно интересному, таинственному и даже волшебному. Новые запахи, вкус незнакомых блюд, диковинные животные и растения. И практически обнаженные экзотические красотки, плавно покачивающие бедрами в такт столь же необычной музыке, как и все остальное вокруг.

Впору было удивляться самому себе: из столицы я выезжал совсем другим человеком и своим цинизмом гордился. Как и изменениям в Клаусе, ведь мы как будто бы начали меняться ролями. Плавно, постепенно, но менялись. Наверное, это и было одной из тех задач, которую поставил передо мной Стивен сар Штраузен. Но получалось так, что, отдавая Клаусу свое, я получал взамен его собственное. И совершенно зря, поскольку быть циником удобно: всегда и всему найдешь объяснение.

– Как ты находишь город? – поинтересовался Клаус, глядя туда же, куда и я – на раскинувшееся перед нами дали, где хватало места и самому городу, и его предместью, и бескрайнему морю, если учитывать, что горизонт – это совсем не его предел.

– Весьма надеюсь, что Клаундстон окажется таким же.

Там, выполняя обещание отцу Клауса, мне придется пробыть целый год. Достаточный срок, чтобы решиться на исполнение своей мечты – отправиться на самый край света.

– Ты же видел его на картинах или гравюрах, между ними ничего общего.

Видел. Клаундстон расположен на полуострове, и с материком его соединяет лишь узкий перешеек. В отличие от Гласанта, улицы которого рядами тянутся вдоль морского берега. Но разве в этом дело? Гласант мне понравился, но что будет с Клаундстоном? Невзлюбишь его с первого взгляда и тогда начнешь считать дни, когда же наконец появится возможность его покинуть.

– Кстати, почему отказался от гостеприимства Терезы?

Она пригласила всех нас в свой дом, но Клаус, на решение которого я сослался, потому что Тереза обратилась с предложением сначала ко мне, отказался. Практически не раздумывая, как будто ответ у него готов был заранее.

– Не захотелось стеснять.

– Клаус!

Сар Самниты считаются богатейшими далеко вокруг. Со своим состоянием они бы не затерялись и в столице, а он мне в ответ такую глупость.

– Ты хочешь от меня честности?

– Нет, солги еще раз.

– Я имею на нее виды.

– Ну так тем более в твоих интересах находиться поблизости.

– Тут все куда сложнее…

– Ну-ка, ну-ка! Клаус, какие секреты могут быть от друзей?

А они могут быть, и один из них, видя его отношение к девушке, я не решусь рассказать. Надеюсь, что все образуется само собой.

– Поверь мне, Даниэль, именно такой я и вижу свою будущую жену.

Происходи дело за трапезой, я обязательно бы поперхнулся едой или вином. Сейчас только отвернулся, чтобы он не смог обратить внимание на мое стремительно изменившееся лицо. Клаус решил добить окончательно, продолжив:

– Ко мне постоянно приходит мысль, что решение, которое принял, когда вместо того, чтобы какое-то время выжидать в Нантунете, отправился сюда, не такое уж и самостоятельное.

– Не понял?!

– Возможно, сама судьба заставила меня принять его. Будь по-другому, наша с Терезой встреча не состоялась бы.

– Возможно, все так и есть, – сказал я, лишь бы только что-то сказать, настолько это было неожиданно. – Но почему отказался от предложения Терезы?

– Мы так или иначе будем там на приеме.