Владимир Корн - Волки с вершин Джамангры [litres]

Затем шагнул вперед, заставляя их либо защищаться, либо уйти, чего они, конечно, сделать теперь уже не могли: слишком много вокруг свидетелей конфликта с самого его начала.

Наиболее трудный бой в моей жизни, без всяких преувеличений, был с послушниками Шестого Дома. Напали они неожиданно, вчетвером, а их длинные, окольцованные металлом дубины грозили тем, что при малейшем моем промахе от шпаги в лучшем случае останется половина клинка. Но самое главное – их обучали действовать сообща. Тогда мне удалось выжить лишь чудом.

Сейчас опасение вызывало единственное – уж не является ли смуглый господин братом Терезы, Гильмором, о котором она сама и рассказывала? Убивать я никого не собирался, но портить отношения с семейкой сар Самнит сразу же по прибытии в Гласант отчаянно не хотелось. Конечно же все трое схватились за шпаги.

Первым, к моему удивлению, напал именно он – местный уроженец, который все время держался позади своих приятелей. И я тогда подумал, что ситуация была спровоцирована ради моей реакции. Но буквально в следующий миг все подозрения рассеялись. Да, за ним была школа и, несомненно, опыт, но тот, кто все это затеял, зная меня, отлично должен был понимать – он далеко не ровня.

Его выпад, довольно резкий, я легко парировал, сблизился, одновременно закручивая своим клинком вражеский, добиваясь того, что гарда уперлась в гарду, а рука противника в лучезапястном суставе пошла на излом. Небольшое усилие, и его оружие полетело к ногам Александра. Теперь только и оставалось, что отпрянуть на пару шагов назад и заявить:

– Господин сар Штроукк, сейчас за своей собственностью придет хозяин. Но вы, уж будьте добры, не отдавайте, пока он не наденет шутовской колпак.

Громко так сказал, чтобы услышало как можно больше народу.

– Непременно так и поступлю, господин сарр Клименсе! – не менее громко ответил он.

Александр мою мысль понял – таким образом мы представились. Что не пришло в голову трем этим негодяям, которых обязательно нужно было проучить. По той причине, что они могли спровоцировать людей, для которых все закончилось бы смертью.

Сказал – и запоздало подумал: а вдруг вся эта комедия затеяна только для того, чтобы я получил царапину? Существует многообразие ядов, когда способно погубить его мизерное количество, и даже Дом Милосердия не в состоянии будет помочь. Застыл на миг, прислушиваясь к ощущениям – нигде не жжет? В горячке боя можно и не заметить крохотной ранки, ну а затем уже слишком поздно. Убедился, что все в полном порядке, и сделал приглашающий жест двум остальным. Только сейчас они осознали, в какую дурацкую ситуацию умудрились угодить. Зеваки, предлагая не трусить, открыто над ними издевались.

Оба они тянули с атакой, отчетливо понимая, что с ними я поступлю так же безжалостно, как и с первым из них. И тогда я атаковал сам.

Когда все закончилось и мы уходили с набережной под восторженные крики толпы, первое, что я услышал, были слова Александра:

– Трудную же задачу вы передо мной поставили, сарр Клименсе!

– Это почему же?

– Поди тут разбери, где у вас спина. – Он улыбался.

Согласен, покрутиться пришлось изрядно. Когда, издеваясь, заставлял их раз за разом попадать в глупое положение. В какой-то мере я и сам был похож на паяца, вызывающего смех. Закончилось тем, что у одного из них заплелись ноги и он рухнул. Другому пришлось помочь, заваливая его сверху. Нехитрый прием, который показал мне Огюст Ставличер. Если носком заступить за пятку соперника, а затем коленом надавить на его колено, на земле окажется любой.

– Бывало, в тесноте корабельной палубы эта уловка меня выручала, – заявил он, явно довольный тем, что в очередной раз сумел показать что-то новое.

– И все-таки получилось не совсем хорошо, – сказал сар Штроукк по дороге к нашему пристанищу.

– Считаете, что поступил с ними чересчур?

– Нет, они полностью все заслужили.

– И в чем же тогда причина?

– Все-таки их выпад был на меня, а я все время оставался в стороне. И потому вышло так, как будто бы спрятался за вашей спиной.

– И зря так думаете. Все дело в том, что я посчитал их основной целью себя и потому сыграл на опережение.

«Ну и еще по той причине, что любой из них владеет шпагой лучше, чем ты. И стоило ли тогда тащить тебя из родительского дома в Гласант, чтобы ты пал тут от руки обычного негодяя? Помимо того, твоя мать – замечательная женщина, а ты у нее единственный сын». Но конечно же тактично промолчал.

Визит в дом сар Самнитов состоялся в тот же вечер. Но знай я наверняка, чем все закончится, не смог бы ничего изменить. Клаус, готовясь к нему, нервничал так, будто от встречи с родственниками Терезы зависела вся его дальнейшая жизнь. Вертясь перед зеркалом, он перебрал множество вещей, то и дело отбрасывая их от себя с брезгливой миной на лице.

«Нет, не зря от состояния влюбленности в Доме Милосердия лечат теми же способами, что и от помешательства», – исподтишка за ним наблюдая, размышлял я. Так и подмывало возопить: «Клаус, ну и зачем тебе все это?! Она прелестна, но уж точно не та женщина, которая тебе нужна». Но разве мой вопль что-нибудь мог изменить?

В итоге нам пришлось торопиться, чтобы успеть к назначенному часу. В общем-то ничего страшного, не дуэль, когда опоздание на пятнадцать минут будет засчитано как поражение, но сар Штраузен так не считал. Отбивая седалище на ухабах брусчатки (хотя карета и была подрессорена), – так мы гнали, я размышлял о том, что добром все не кончится.

Родовое гнездо сар Самнитов представляло собой замок, расположенный на такой возвышенности, что с нее открывался вид на весь Гласант и много дальше. Все его внутреннее убранство указывало – хозяева состоятельны настолько, что могут позволить себе малейшую прихоть, как бы дорого она ни стоила. И все-таки роскошь была некричащей, что говорило о многом. Прежде всего о том, что огромные деньги не свалились на хозяев как снег на голову, а так жили и их далекие предки.

Братьев у Терезы помимо Гильмора оказалось еще три. Ее мать выглядела на удивление моложаво для своих лет, а фигурой могла поспорить с дочерью. Отец, Вселаслав сар Самнит, олицетворял собой респектабельность и недюжинный ум. И все-таки у меня не оставалось ни малейшего сомнения, что главный в роду человек, который все и решает, – старший из Самнитов, Людвиг. Несмотря на довольно-таки затрапезную одежду, покрытую пигментными пятнами кожу лица, торчащие редкие волосы и возраст хорошо за семьдесят. Но взгляд у него был таким, что никто не смог бы убедить меня в обратном.

Я не слишком-то рвался идти с визитом и с удовольствием бы никуда не пошел, отговорившись чем угодно. Но не хотелось оставлять Клауса без присмотра: иногда он ведет себя как большой ребенок. А судя по уверениям Ставличера, к этим людям необходимо относиться с опаской. И наоборот, их покровительство позволило бы нам с легкостью решить некоторые проблемы. И ошибся. Самниты вели себя на удивление радушно, как будто к ним действительно пожаловали дорогие гости, которых они долго ждали. Никакой заносчивости или легкого заискивания – все-таки мы из столицы, а отец Клауса далеко не последний в Ландаргии человек.