Владимир Корн - Волки с вершин Джамангры [litres]

– Вы уже дали о себе услышать в нашем городишке, сарр Клименсе, – пожимая мне руку, сказал Вселаслав. – Когда мне передали в подробностях, признаюсь, не удержался от хохота. И поделом им! Хотя что можно было ожидать другого, при вашем-то мастерстве?

– Предпочел бы вместо шпаги так же замечательно играть в шахматы, как Клаус сар Штраузен. Занятие куда более достойное и требует ума, а не ловкости рук.

Сказал так еще и потому, что Тереза непременно должна услышать мои слова. Правда, совсем не ожидал, что Клаус зардеется, как де́вица, которой предложили ненадолго пройти в темный чулан.

Вечер прошел замечательно, насколько это вообще возможно. За столом царила самая непринужденная атмосфера, блюда изысканны, даже музыка не разочаровала. И потому возвращался назад в самом превосходном настроении, мысленно пожелав удачи Клаусу, который задержался в компании Виктора. И совсем уже было намерился спать, когда Клаус вернулся. Уже по одному его лицу можно было понять – что-то пошло не так.

– Что случилось? Надеюсь, ты не вызвал на дуэль одного из сыновей Вселаслава?

Вряд ли до этого дошло, но вид у сар Штраузена был тот еще.

– Даниэль, как ты мог?!

– Что именно? Поясни, теряюсь в догадках.

Но он как будто бы меня не услышал.

– Я ведь считал тебя своим лучшим другом, а ты!..

– Что – я?

– Ты и Тереза…

Если бы вдруг у Клауса на глазах появились слезы, ничуть не удивился бы, столько трагизма было в его голосе.

– Ты и Тереза… вы!..

Понятно, что именно он пытался сказать, но откуда узнал?

– С чего ты взял?

– Она сама мне сказала!

– Так прямо и сказала?

– Достаточно для того, чтобы толковать однозначно.

У него был обвиняющий тон, как будто мы с Терезой оказались в одной постели накануне их свадьбы. Или даже во время ее.

– Может, сначала дашь мне все объяснить?

А рассказать я мог ему многое. Все то, что происходило со мной в последнее время, и далеко не всегда по моей воле. Но кто меня слушал?!

– Даниэль, у меня было время подумать…

И когда бы он успел?

– …так вот, я не желаю больше тебя видеть! Мало того, знай, что отныне мы вообще незнакомы.

– Так ты дашь мне сказать хотя бы пару слов в свое оправдание наконец?

– Сколько тебе нужно денег, чтобы вернуться обратно? Назови сумму.

– Клаус, опомнись!

– Этого будет достаточно?!

К моим ногам упал кошель, через горловину которого на пол посыпались золотые монеты. И все-таки я сделал еще одну попытку:

– Клаус, прошу тебя, дай объясниться!

– Я все сказал!

Дверь за ним захлопнулась с таким грохотом, что едва не сорвалась с петель. Глядя на золото на полу, больше всего мне хотелось догнать его и залепить такую пощечину, которая сбила бы с ног.

– Это же работа самого Сатроникса?!

Благоговейности в голосе владелец оружейной лавки мог бы и поубавить.

– Да.

– Но… – И он посмотрел на капсюльные замки.

Согласен, те должны быть кремневыми, поскольку Сатроникс умер лет полтораста назад.

– Их поменял мастер Гридль, и вы наверняка о нем слышали.

– Конечно же! В нашей среде его имя известно всем. А эти углубления на торцах рукоятей? Похоже на замки.

– Так оно и есть. Тоже сделаны им. Для прикладов. Вот и они сами.

И я выложил на прилавок их оба.

– Какое интересное решение! – воскликнул он. И поделился: – Знаете, я и сам оружейник, причем утверждают, что неплохой.

Догадываюсь. Когда сюда заглянул, за прилавком стоял мужчина, который на торгаша походил куда больше. Затем он сходил за хозяином, узнав, что мне требуется.

– И сколько вы желаете получить? – Руки его слегка подрагивали.

– Их цену.

Пистолеты станут украшением любой коллекции, и, если бы не крайняя нужда, ни за что бы не стал продавать.

На постоялый двор я переселился накануне вечером, причем денег едва хватило, чтобы оплатить проживание за два дня. По возможности столько времени в Гласанте задерживаться не собирался, но душу грел тот факт, что о ночлеге на ближайшую ночь можно не беспокоиться. По сути, мне и продавать-то больше нечего, поскольку носить мужчинам украшения в нашем роду не принято. Пусть даже я немного и отошел от традиции, нацепив на шею медальон перед несостоявшейся дуэлью с сар Ториасом. Но он медный, и цепочка такая же, и потому ценности не имеет никакой. Разве что для меня самого. Поскольку обязан напоминать, что человеческая жизнь – это самое ценное из всего того, что существует сейчас и будет существовать в будущем. По крайней мере, хочется надеяться, что в нужный момент напомнит.

– Думаю, мы обязательно сговоримся.

– Нисколько в том не сомневаюсь. – Его оружейная лавка – лучшая в городе, а значит, и цена за пистолеты будет самой достойной. – И вот еще что. Помимо денег мне потребуются два пистолета подешевле. Можно кремневых. Самая дрянь, что у вас есть, лишь бы стреляла без осечек. Один обычный, и другой – обязательно дорожный. Этот, например, подойдет.

Они удобны: спусковой крючок складывается, скобы под ним нет, веса немного, и при обычном калибре минимальные габариты. Правда, ни о какой точности и дальнобойности не может быть и речи, но ведь и предназначены они для выстрела в упор.

– До свидания, господин сарр Клименсе! – донеслось уже в спину. Ну да, на рукоятках красуется мой родовой герб. – Не сочтите за дерзость, но дела у вас обязательно поправятся.

И я перестану продавать семейные реликвии, из которых оставалась только шпага.

– Великолепный конь! – Торговец лошадьми потрепал Рассвета по холке. – За какую цену желаете его продать?

Сложный вопрос. Когда продаешь друзей, нужно брать как можно больше, ведь так? Иначе получится, что ты совсем их не ценишь, чего делать нельзя. Рассвет давно уже стал для меня больше чем просто лошадью. Но не отпускать же его на волю? Путь назад, в Гладстуар, поначалу лежит морем, и это уже решенный вопрос.

– Господин сарр Клименсе! – Голос был мне знаком, и он принадлежал Александру. – Едва вас отыскал, – улыбался он.

– Вы что-то хотели?

Если сейчас заявит, что пришел от сар Штраузена, пошлю его, даже не выслушав.

– Поговорить. Вопрос сложный, не знаю даже, с чего и начать, – замялся Александр.

– В таких случаях всегда начинают с самой сути, и какова она у вас?

– Мне не хотелось бы лишаться вашей компании.

Суть как суть, но понятна не до конца.

– И?..

– Понимаете, какая штука… Теперь мне нет смысла оставаться с Клаусом сар Штраузеном. Если разобраться, я принял именно ваше предложение.

– Ну так вернитесь домой. Ваша матушка будет только рада.

– А я? Знаете, мне все казалось, что наконец-то жизнь началась. И что теперь?

– Так что же вы предлагаете?

– Сарр Клименсе, куда-то же вы направляетесь? И если будете не против, мы могли бы поехать вместе.