Владимир Корн - Волки с вершин Джамангры [litres]

Разговаривая с наместником, я часто ловил себя на мысли, что предстоящая передача полномочий для него не то чтобы приятна, но не вызывает никаких чувств, кроме облегчения.

Сар Энеже занимает должность добрых два десятка лет, когда ему постоянно приходится лавировать между интересами Ландаргии и Клаундстона, где вольнолюбивые настроения крайне сильны.

– Нет, господин сар Энеже, я здесь как частное лицо. Поверьте, к той миссии, которая предстоит господину Клаусу сар Штраузену, теперь не имею ни малейшего отношения.

В связи с чем так получилось? На эту тему мне не хотелось бы говорить.

Почему все-таки Клаундстон? Скажу честно: нелепая случайность, ведь из Гласанта намеревался отплыть в Квандстор. Вы будете смеяться, но виной тому косноязычность матроса и моя собственная рассеянность.

Господин сар Штраузен? Уверен, он приедет сюда в ближайшее время.

– Почему он прибудет морем? – Самый сложный вопрос, который задал мне сар Энеже, ведь Клаус поступил вопреки указаниям отца, и неизвестно, хочет ли он, чтобы об этом факте узнали другие.

– Наверное, так было целесообразнее, учитывая то, что творится сейчас на северо-западе провинции Финлауст.

Примерно в таком ключе и проистекала наша беседа. И еще я все время поглядывал в зал, чтобы в случае чего наспех извиниться и броситься Аннете на выручку. До сих пор она держалась молодцом. Танцевала, общалась с дамами и господами, и ни один из них не отходил от нее с озадаченным выражением лица, не говоря уже о большем.

– Обворожительная особа! – неожиданно сказал наместник. – Сарр Клименсе, вы прибыли в Клаундстон вместе с ней? Ни разу не приходилось видеть ее ни в одном из домов, а я уж точно бы ее запомнил.

– Нет, господин сар Энеже, Аннета из Клаундстона. И вы не могли бы увидеть ее ни в каком из них, поскольку она из народа. Признаться, я и сам знаю о ней крайне мало.

Уж лучше первым обо всем узнает хозяин дома, так будет честно.

– Выпьете, сарр Клименсе?

Наместник наполнил два бокала, взял в руки один, подошел к окну, глядя, как кружат пары в очередном туре вальса, и замолчал надолго. Молчал и я, разглядывая картину на стене и думая о том, что лучшее в мире занятие – быть художником. Талантливым художником, которому под силу показать прозрачность волн настолько правдиво, что кажется – они настоящие. Мне даже запах моря почудился. Наконец сар Энеже заговорил:

– Знаете, Даниэль, считаю, в своей жизни мне удалось добиться многого. Об этом говорит хотя бы тот факт, что моим мнением никогда не пренебрегает и его величество. Но когда-то давно, очень много лет назад, я был в похожей ситуации. Как я ее любил! – Голос наместника дрогнул. – И чем старше я становлюсь, тем чаще задумываюсь: стоит ли все это той цены, которую пришлось заплатить? Быть может, не это в нашей жизни самое главное? Столько прошло, около полувека, а я ведь до мелочей помню ее слова, как она мне улыбалась, как поправляла волосы и как они у нее замечательно пахли…

И я проникся к нему глубочайшей симпатией, неожиданно получив поддержку там, где совершенно не рассчитывал.

Гостеприимный дом мы с Аннетой покинули еще до завершения вечера, едва только обратил внимание, что ее улыбка стала немного вымученной. Еще бы – столько новых впечатлений. И, по-моему, она не пропустила ни одного тура.

– Как все прошло? – спросил я уже в карете.

– Было так весело! Представляешь, я выиграла конкурс!

– Очевидно, на самые красивые ножки?

– Фи, Даниэль! И как тебе такое только в голову могло прийти?! Ножки и все остальное – только за золото! На лучшую эпиграмму.

Никогда мне не удавалось придумать хоть что-нибудь толковое. И потому подобных конкурсов я старательно избегал.

– И каков был приз?

– Сначала мы бросили жребий – на кого ее написать. А призом было – тот, на кого он выпадет, должен исполнить любое желание победителя.

Обычное дело в таких делах.

– И какое у тебя было желание?

– Прокричать петухом. Даже представить не можешь, как все смеялись!

Мне едва удалось удержаться от смешка: еще бы, заставить кукарекать потомка какого-нибудь сар Граасса, знающего свою родословную куда лучше сложения чисел и грамматики, что сплошь и рядом!.. Такого не было в этом доме со дня его основания, честью можно поклясться. Обычно требуют сказать победительнице, если ею окажется дама, изысканный комплимент. Что-то сыграть, спеть, наконец. Особенно если тот, на кого выпал жребий, напрочь лишен таланта певца, что всегда вызывает смех. Ну и множество похожих вещей. Но кукарекать! Кстати, у бедняги талант, ведь я действительно принял кукареканье за петушиное. Даже удивиться успел – откуда он тут взялся?

– И как тебе удалось его заставить?

– Еще чего! Никого я не заставляла. Поначалу он отнекивался, но затем на него насели все остальные. «Андреас, вы дали слово, что исполните абсолютно любое желание!»

– И что было дальше?

– Дальше ему пришлось кукарекать. Правда, перед тем как начать, он поцеловал мне руку и сказал: «Леди, я настолько вами впечатлен, что ради вас готов и не на такое безумство», – вот!

Андреасом зовут одного из внуков наместника, тот сам упомянул о нем в разговоре. Сейчас он находится в Клаундстоне, и не ему ли не повезло? Если откроется, что Аннета – простая девушка, казус станет темой анекдота.

– Даниэль, а где ты был сам? Иногда мне становилось страшно.

Что-то не замечал.

– Разговаривал с хозяином дома.

Гусвит сар Энеже оказался замечательным собеседником, и каких только тем мы с ним не коснулись! Я задал ему множество вопросов, а интересует меня всегда буквально все. Что особенно понравилось, он отвечал, даже не пытаясь уклониться или обратить все в шутку. И лишь изредка говорил: «Извините, сарр Клименсе, не моя тайна».

– Но видел я все, будь уверена! В том числе, что ты чересчур много общалась с мужчинами.

– Даниэль, и кто же мне поручил найти тебе замену на тот случай, если уедешь или когда надоем? Может, вдвоем нам удастся вспомнить?

– И как прошли поиски, удачно?

– Даже не сомневайся!

Меня ревновали множество раз, иногда доходило и до скандалов. Я всегда считал себя выше, но сейчас в полной мере осознал, каково оно, чувство ревности.

– Ой, кто-то насупился!

Пришлось солгать:

– Голова разболелась.

– Сейчас я тебе помогу.

И Аннета, придвинувшись вплотную, запустила пальцы в мои волосы, что практически сразу же перешло в долгий поцелуй.

– Даниэль, пожалуйста, не уезжай как можно дольше! – отстранившись, сказала Аннета. – И знай, если ты действительно оставишь мне деньги, мы не увидимся уже никогда.

Дальше она замолкла в моих объятиях, и мы ехали молча. Я размышлял о том, что мне категорически нельзя к ней привязываться, а еще лучше будет расстаться. Чтобы не повторилась ситуация с Клариссой. Не ударят ли по мне снова, на этот раз – по самому дорогому?