Роберт Янг - Анабасис во времени

Света здесь было больше, чем где-либо. Биллингс застыл в центре залы, силясь разглядеть происходящее на экранах. Квадратики пестрели изображениями человечков, но с такого расстояния толком не разобрать. Биллингс приблизился к агрегату вплотную, но внешний край полностью загораживал обзор.

На поверхности консоли не было ни единого выступа, чтобы зацепиться. Стараясь не повредить больную лодыжку, Биллингс подпрыгнул, ухватился за край и подтянулся. Внимание привлек небольшой экранчик с выделенной клавиатурой — очевидно, панель управления. Новое положение позволяло рассмотреть несколько фрагментов на табло.

Ближайший квадратик транслировал крохотную комнатушку с двумя дверьми, маленькой, почти кукольной кроватью, столом и стулом под стать. На стульчике, опираясь локтями на кукольный столик, сидел крохотный человечек с лысой, куполообразной головой. Без сомнения живой, человечек был погружен в глубокое раздумье и, без сомнения, воплощал лишь малую толику своего истинного размера. С потолка к электроду на обширной лысине тянулся длинный провод. Из одежды на мыслителе была только туника из грубой ткани.

По другим двум экранам транслировали аналогичные комнаты с аналогичной меблировкой, но обитаема была лишь одна. На кушетке, закрыв глаза, лежала женщина. Тоже лысая, с несуразно большой головой, в холщовой тунике и с подключенным электродом.

Комнаты смахивали на камеры, но если город — тюрьма, то чему удивляться? Однако Биллингс нутром чуял: камеры предназначались для избранных заключенных, остальных держали в другом месте.

Спустившись вниз, он отодвинулся от консоли и снова посмотрел на табло.

Последние сомнения отпали — перед ним был самый настоящий, прежде невиданный человеческий компьютер.

Почудилось, или в помещении потеплело? За спиной послышался странный гул…

Обернувшись, Биллингс очутился лицом к лицу с джинном.

Перед ним высился настоящий исполин. Рост не меньше десяти метров, ноги — литые медные колонны, стопы точно краеугольные камни небоскреба, руки напоминали гигантские

поршни, а ладони толщиной могли посоперничать с энциклопедией. Но это еще полбеды. Выше пояса дело обстояло еще хуже: массивную шею венчала голова, похожая на бронзовый купол, глаза горели точно газовые фонари, форма носа повторяла валторну, уши торчали как спутниковые антенны, а рот рождал ассоциации с камнедробилкой.

Как такой махине удалось бесшумно подкрасться со спины?

Хотя нет, не бесшумно. Существо издавало гул.

Секунду назад на этом месте был столб дыма, пыли или из чего там материализуется джинн. Однако он не нагрянул в ротонду, а изначально присутствовал в ней.

Истина раздвинула границы воображения, и Биллингс смирился с невероятным фактом — джинн появился из огромного кувшина.

Выходит, в каждом медном сосуде притаилось по джинну.

Спят они в них, что ли?

— Позволь представиться, — загромыхал джинн на чистом английском двадцать первого столетия. — Меня зовут Ид-Димирьят. Когда вы со спутницей пересекли Занавес, мы неотступно следили за вами, пока не потеряли из виду. Но я знал, рано или поздно вы удостоите нас визитом. Совы донесли, что твое имя Билл. Кстати, насчет сов ты угадал. Надо признать, я впечатлен твоей проницательностью.

К Биллингсу уже вернулся былой апломб. Впрочем, он особо не терялся, поскольку джинн стоял в пределах досягаемости морозителя и легко нейтрализовался одним выстрелом.

— Тут скорее элементарная логика, — громко возразил Биллингс, стараясь докричаться до ушей-локаторов.

— Я из тех, кого твоя спутница называет маридами, — продолжал Ид-Димирьят, — но уверяю, наша жестокость всего лишь плод человеческой фантазии. Ты наверняка заметил, что я говорю на твоем языке. В действительности, мои слова проходят через особое передаточное поле и преобразуются в понятную тебе речь. Уши устроены по тому же принципу и распознают любой из земных языков… Что, так и будешь пялиться на меня как на монстра? Мы, джинны, стремимся как можно больше походить на людей, но поверь, это задача не из легких.

— А ты не мог бы уменьшиться? — прокричал Биллингс.

— Пожалуй. — Марид съежился на треть, теперь его рост составлял каких-то шесть метров. — Так ближе к вашим параметрам.

— Почему просветленные джинны могут принимать человеческое обличье, а вы нет?

— Тебе встречался просветленный джинн?

— Да, его имя Дахиш. Он…

— Почему ты говоришь «он»? Джинны бесполы.

— Потому что похож на полузащитника. Мы спросили, как пересечь Занавес, а он ответил, что просветленные джинны обязаны хранить тайну, и посоветовал обратиться к тебе.

— «Просветленные», — презрительно скривился Ид-Димирьят, — самовольно присвоили этот статус и превозносят себя над прочими джиннами только потому, что умеют появляться и исчезать, когда вздумается. Они избегают нас, а кое-кто и вовсе отрекся от присущего джиннам образа жизни. Дахиш один из главных смутьянов. В своем презрении к обычным джиннам он добровольно согласился стать рабом, чтобы являться на зов людей, обладающих так называемой «лампой эстетики» — замаскированного сигнального прибора, оставленного в земном мире. Сейчас, если не ошибаюсь, лампой владеет твоя спутница.

— Дахиш настаивает, что он не раб.

— Естественно, он не признается простым смертным. Но приказы, тем не менее, выполняет.

— Вернемся к нашим баранам, — продолжил Биллингс. — Дахиш отказался помочь нам проникнуть за Занавес, и направил в Медный город лично к тебе.

— Неужели тебя не заботит, откуда родом существа вроде нас с Дахишем? — протянул Ид-Димирьят, старательно избегая темы Занавеса.

— Вы прибыли с другой планеты, по-моему, это очевидно, — заметил Биллингс.

— С шестнадцатого по счету мира звезды, которую ваши астрономы именуют Алиотом. Джинны обитали на Земле множество веков, мы исцелили толпы смертных и перенесли их в более молодые миры. Нынешний Реабилитационный центр последний в своем роде; основная масса джиннов, за исключением тех, кто остался в центре, да парочки просветленных, вроде Дахиша, давно отправились домой. Как только земляне в Центре исцелятся, их ждут юные миры, и наша миссия здесь завершится.

— Так это Реабилитационный центр?

— По-моему, лучше названия не придумать.

У Биллингса на языке вертелся как минимум один вариант, куда более грубый, но он решил не спорить.

— Зачем вообще понадобилось «исцелять» земное население?

— В прежнем состоянии они несли угрозу нашей цивилизации, и поставили родную планету на грань вымирания. Сам видишь, она практически мертва. Занятая нами местность единственная пригодна для обитания. Ближайший Реабилитационный центр находится в тысячах миль отсюда, но, разумеется, он уже не функционирует.