Максим Дынин - Голод и тьма

Виселица уже пустовала, а к обоим столбам было привязано по женщине. Одна из них была та самая, которую я видел вчера, а вот на другом висела без сознания Лииса, тоже без одежды, с рубцами от плети по всему телу, но особенно на груди, а из влагалища у неё торчала палка.

Я почувствовал, как меня вновь переполняет бешеная злоба. Лииса ни в чём не была виновата перед баронессой. Я, конечно, тоже, но меня не били и не мучили, если не считать холода. Что же делать?

Меся грязь сапогами, к ней подошла пара солдат. Один начал лапать её за окровавленную грудь, другой же стал со смехом шуровать палкой в её промежности. Так, подумал я. Если я когда-нибудь вырвусь отсюда, вы все трупы. Но как?? От бессилия, я сел на холодный пол.

Через полчаса, залязгал замок. Внутрь вошли двое солдат – те же, что только что издевались над Лиисой.

– Хозяйка хочет тебя посетить и спрашивает, не образумился ли ты, баронишка.

Я хотел плюнуть ему в лицо, потом подумал и сказал:

– Буду очень рад.

Один из солдат вошёл и снял с меня ошейник, после чего сел в углу на принесённую табуретку. Когда я посмотрел в его сторону, он направил на меня арбалет и произнёс:

– Ещё шаг, барон, и ты превратишься в ёжика.

Ага, подумал я, а ведь было сказано – калечить меня нельзя, убивать, я полагаю, тем более. И сказал насмешливо:

– Ну что ж, виселица свободна. Стреляй, если жить надоело.

Тот смутился – похоже, понял, что я просёк его блеф. Где-то минуту он усиленно думал, потом выдал:

– Да, калечить тебя нельзя, но мы тебя так можем избить, что мало не покажется.

Вскоре ещё раз открылась дверь, и двое других солдат внесли двухспальную койку. Поставив её, один наступил на кучу дерьма, подняв рой мух, после чего с криком отскочил и начал вытирать сапог о пол. Вдали послышались шаги, и он прекратил это занятие и вместе с двумя другими встал по периметру. Четвёртый – вероятно, их главарь – остался сидеть на табуретке и насмешливо скомандовал:

– Ложись, твоя светлость.

Я лёг. Вошла прелестная баронесса с хлыстом, который она передала одному из солдат, а затем не спеша стянула с себя платье – под ним у неё ничего не было. Вид жирного вонючего тела у меня никакого желания не разбудил, и пришлось вспомнить Эсмеральду – память о Лизе я марать не хотел – чтобы хоть как-нибудь приготовиться к тому, что должно было последовать.

– Не ломался бы ты вчера, и постель была бы помягче, и ночь была бы приятнее.

– Баронесса, – сказал я. – Если хочешь, чтобы между нами хоть что-нибудь было, отпусти девушку. – И я показал на окно.

– Ах, так, – сказала она, взяла хлыст у одного из солдат и полоснула меня – не очень сильно – по спине. Тем не менее, было больно.

– Баронесса, – сказал тот, кто сидел на табуретке, – его светлость же говорил, что барон должен остаться в товарном виде.

– Ах да, я и забыла, – сказала та со зловещей улыбкой и ударила меня ещё раз. – Вы правы, Зигфрид. Значит так, твоя светлость, – сказала она, обращаясь уже ко мне. – Твою подстилку я отпущу завтра, если она, конечно, выживет. Но только в том случае, если я буду довольна тобой. Если нет – она подохнет. Ясно тебе?

Бросив хлыст на кровать, она прыгнула на меня – при таком весе, не знаю, как у меня ничего не поломалось, но дыхание из меня вышибло основательно – и схватила за причинное место. Пару минут я подыгрывал ей, а затем схватил хлыст, обвил у неё вокруг горла и потянул. Она захрипела, сидящий выпустил стрелу из арбалета, но я вовремя сумел чуть подвинуться, а, главное, чуть подвинул её светлость, и стрела отрезала ей сосок левой груди, после чего угодила в кучу дерьма. Мухи вновь разом взлетели и начали метаться и жужжать. Я чуть ослабил удавку, и баронесса завизжала. Я закричал:

– Пошли вон, если хотите, чтобы ваша свинья осталась жива – и оставьте мне ключи, арбалет, стрелы и один меч. И чтобы никого не было на лестнице!

Они подчинились. Через полминуты закрылась дверь, и мы с милой баронессой остались наедине.

Пора было поговорить с нашими друзьями об условиях обмена пленными и выхода из сего гостеприимного замка. Я подошел к окну, которое смотрело во внутренний двор, и крикнул:

– Поговорить надо. Дело есть.

Болт, пролетевший через окно, по мне, к счастью, не попал, зато засел в заднице милой баронессы. Она заверещала.

Вряд ли кто-то услышал мои ругательства – визг стоял такой, что я думал, что оглохну. Я взял оставленный меч, отрезал кусок простыни и засунул прелестнице в рот. Затем я с огромным трудом выдернул болт из сиятельной филейной части. Сделав несколько дырок в простыне и отрезав кусок на бинты, я каким-то чудом сумел накинуть ее на крючки, находившиеся на стене над окном. Меня теперь не видели, а я всё видел.

Задницу мадам я с трудом – обхват ее был не так уж и мал – обвязал полученным бинтом. При перебинтовке я случайно дотронулся рукой до ее лобковой части (вот уж где никакого удовольствия не испытал), и она, несмотря на боль, потерлась ей о мою руку. Да, подумал я после этого, теперь бы руки помыть…

И вдруг я услышал шевеление в коридоре. Арбалет мне оставили, а вот болты, несмотря на мои условия, как-то позабыли. Я схватил только что вытащенный болт, отошел в сторону, и пинком распахнул дверь.

Мимо меня пронесся еще один болт, для моей коллекции. Секундой спустя выпущенная ответка засела в горле у того, кто был за дверью. Я с удовлетворением увидел, что это был тот самый, кто засовывал палку в Лиису. Собаке собачья смерть.

Я обратил внимание, что дядя был для того времени форменным бугаем, и его одежда, хоть и узковата и коротковата, должна была на меня худо-бедно налезть. Я затащил его в комнату, заметив с удовлетворением, что ко мне попал не только еще один арбалет (что было не так важно) с десятков болтов (что было уже получше), но и еще один меч, всяко получше, чем тот, который они мне оставили, а также хороший нож и связка ключей. Он, похоже, был доверенным лицом баронессы. А если судить по слезам, покатившимся по ее лицу после того, как она увидела его труп, доверенным лицом еще и в постели.

Я снял навесной замок с той стороны двери, а дверь оставил чуть приоткрытой, чтобы, если кто придет, было слышно. Одевшись в вонючую одежду бравого офицера, я подошел к окну и закричал:

– Вы что, хотите приготовить Spießbraten (свинину на вертеле)? Две свиньи уже есть, одна убитая, одна раненая. Ваша баронесса еще жива – и останется жива, если вы сделаете то, что я потребую. Позовите барона.

– Не можем, он еще с утра уехал.

– Куда?

– Ну если это тебя так интересует, то встречать посланников короля.

– И когда будет?

– Наверное, завтра. Так что – радуйся! Тебя скоро отсюда заберут.

– Хорошо. Тогда приведите девушек, которые сейчас привязаны к столбам. Одежду для них. Еще еды и пива. Приходите по одному и без оружия – иначе и вы последуете за вашим другом.