Максим Дынин - Голод и тьма

И, наконец, он перешёл к главной причине, почему он захотел поговорить со мною наедине:

– Эксцелленц, в последнее время в Швеции активизировались сторонники бывшего регента Карла. Мы узнали, что у них в планах – убийство принца Юхана и принца Густава, после чего законным королём собираются объявить Густава Адольфа, сына Карла, а регентом, пока Густав Адольф не достигнет совершеннолетия, его незаконнорожденного брата, Карла Юлленъельма.

– Зря я тогда его отпустил, – процедил я, вспоминая этого молодого человека.

– Именно это позволило тогда достичь мира, эксцелленц, – грустно усмехнулся Столарм. – Но плохо то, что никаких прямых доказательств вины Юлленъельма у нас нет, ведь он демонстративно не участвует в их сборищах. Что же касается других… На массовые аресты шведское дворянство посмотрело бы весьма критично – у всех в памяти расправы, учиняемые Карлом.

– Хоть он и отец Юлленъельма. И Густава Адольфа.

– Да, несмотря и на это. Но это ещё не всё. Этих людей поддержал Сигизмунд – как золотом, так и обещанием прислать своих людей, если они поднимут восстание. Мы даже поймали человека Сигизмунда – это был иезуит по имени Ларс Нильссон – но он сумел бежать из-под стражи вместе с двумя тюремщиками. Но в тайном кармане его сумки находились письма к ряду сановников, а также к различным аристократам. У нас нет доказательств, что эти люди на стороне Юлленъельма – у меня сложилось впечатление, что Сигизмунд пытается найти сторонников – но тот факт, что он пытается найти себе союзников среди злейших врагов, оспорить невозможно.

– То есть он действует против страны, на трон которой претендует.

– Именно так, к моему глубочайшему прискорбию. Но в двух письмах я нашёл и кое-что, что может тебя заинтересовать. Он ссылается на тот факт, что ему доверился и русский принц, которому по праву принадлежит русский трон, и намекает, что, после того, как этот Деметриус – так он его называет – воцарится в Москве, у Сигизмунда появится возможность всерьёз помочь мятежу в Швеции, ведь ему больше не придётся держать большие силы вдоль границ "Московии", как он называет вашу страну.

– Про самозванца я уже знаю, и наши силы разгромили три попытки вторгнуться в российские пределы. Но Сигизмунд всегда утверждал, что не знает этого "Деметриуса" и не замешан в его попытках вернуть трон.

– Эксцелленц, Сигизмунд стал врагом и России, и – положа руку на сердце – Швеции, причём и там, и там пытается действовать через сомнительных претендентов на престол. Мне кажется, время пришло для решительных мер. По крайней мере, с нашей стороны. Хоть я в прошлом и был сторонником этого человека.

– Мы также предлагали королю Борису перейти в наступление, но он, увы, хочет уладить дело миром. Я пытался ему объяснить, что это – как подкармливать аллигатора – так именуются тупорылые крокодилы на юго-востоке нашего континента. Если его кормить, то он потеряет страх перед тобой и попытается тебя съесть.

– Вот именно поэтому я хотел бы согласовать с вами один мой план. Тебе, наверное, известно, что двадцать два года назад Речь Посполитая захватила Ригу, бывшую тогда вольным имперским городом. Недавно, делегация граждан Риги прибыла в Стокгольм. Они хотят, чтобы Рига перешла под протекторат Швеции, с условием, что вольности городского населения, отобранные ляхами, будут восстановлены.

Этот сценарий мы успели обсудить с Борисом, и он согласился с моими доводами о том, что мешать шведам при захвате Риги не нужно. Поэтому я лишь кивнул, а адмирал продолжил:

– От России мы хотим лишь вашего согласия на эту операцию, и, в свою очередь, готовы предоставить русским купцам право беспошлинной торговли в Риге и других городах Ливонии, которые перейдут в подданство королю Юхану.

– Примерно такое же, как в Ревеле? С правом построить фактории?

– Именно так. Тебе нужно связаться с Его Величеством королём Борисом?

– Я уже получил от него полномочия, и готов подписать торговое соглашение от имени Его Величества. Что насчёт свободы действий… понятно, что ничего подписать не смогу, но на словах я готов это гарантировать.

– Твоего слова нам достаточно. Мы, в свою очередь, не будем против, если границы с Речью Посполитой либо Крымским ханством передвинутся западнее либо южнее.

– Адмирал, я подозреваю, что поляки вскоре вновь нападут на Русь – скорее всего, следующим летом, когда закончится распутица. Тогда у неожиданного удара по Риге есть все шансы на успех.

– И твои люди оповестят нас об этом?

– Именно так – через нашу факторию в Ревеле. А если будет нужна та или иная помощь от нас, я оставлю инструкции, чтобы по твоему запросу либо таковому от Густава она была оказана. В определённых пределах, естественно – я не смогу санкционировать боевые действия на стороне Швеции без разрешения на то Его Величества короля Бориса. Но есть и… скажем так, другие методы.

– Благодарю тебя, эксцелленц. Я тебя понял.

Через час, перед банкетом, меня представили принцу Юхану. Он оказался светловолосым подростком с острым подбородком и длинным острым носом. Одет он был в камзол с изображением финского льва, ведь он формально был герцогом Финляндским. Я поклонился – целовать его длань не полагалось, он ещё не был королём – и удостоился милостивого кивка августейшей головы.

– Благодарю вас, князь, за то, что вы сделали для моего королевства.

– Позвольте, принц, передать вам письмо от моего короля, Великого Князя и Царя Всея Руси Бориса.

Такое же послание у меня было подготовлено и для короля датского Христиана. Написано оно было при моём участии, и переведено мною же. Борис писал своим "братьям", если отбросить куртуазность, что он весьма польщён отношениями с ними, и что он надеется, что они останутся таковыми и впредь, и что он просит их принять "сии недостойные подарки" в знак его дружбы и расположения.

Затем внесли собственно подарки – меха соболя и горностая, стоившие в Европе баснословных денег; привезённый Строгановым персидский ковёр; и, наконец, николаевское охотничье ружьё "дальнего боя", с нарезным стволом – для Европы этого времени, чудо чудное и диво дивное. При его виде, глаза Юхана широко открылись, а когда я рассказал ему про его точность, лицо его приобрело выражение неописуемого восторга – как оказалось, он очень любил охотничье оружие. Густаву я привёз глобус, изготовленный по моему приказу, а Столарму – американский флотский бинокль. Их я вручил по назначению и увидел, что попал в точку – и тот, и другой светились так, как будто они были на седьмом небе от счастья.

Затем мы все вместе уселись за королевский стол, уставленный бутылками с изысканными винами, а также кувшинами с пивом – я заметил, что и Густав, и Юхан предпочитали именно этот напиток. Сначала меня покоробило, когда я увидел, как его пьёт четырнадцатилетний Юхан, но я вспомнил, что, как правило, воду в это время пить было нельзя. Зато меня обрадовало, что Густав не прикоснулся к аквавиту, бутылка которого тоже стояла на столе, да и пиво он потреблял намного умереннее, чем его племянник.