Станислав Смакотин - Немой пророк

Когда он, наконец, закончил, я не стал долго раздумывать:

— Ваше величество, приглашение господина Герасимова будет иметь смысл в одном-единственном случае.

— В каком же?

— Немедленно его арестовать и назначить вместо него нового человека. Для полного реформирования охранного отделения в Санкт-Петербурге.

Он удивлённо посмотрел на меня, разведя руками:

— Вы же понимаете, господин Смирнов, что это невозможно! Необходимы конкретные факты, и здесь я не могу действовать без мнения министра внутренних дел, градоначальника Санкт-Петербурга и…

Не став дослушивать, я щёлкнул каблуками, взяв со стола фуражку:

— Разрешите идти, ваше величество?

«Аргентина, юг… Куча детишек вокруг меня и полное спокойствие. И обязательно звуки рояля по вечерам. Из-под нежных пальцев Елены Алексеевны, она не может не уметь играть!..»

И, не дожидаясь ответа, я бодро направился к двери. Шаг, ещё один…

— Господин Смирнов?

Ещё шаг.

— Господин Смирнов!..

Я, наконец, остановился. Не оборачиваясь, сконцентрировавшись взглядом на изящной дверной ручке в полуметре, стоит только протянуть руку и выйти за порог, спросил тихо:

— Ваше величество, вы хотите, чтобы ваши дети жили?..

Молчание за спиной. Наконец, такое же тихое в ответ:

— Да.

— Тогда действуйте так, как говорю вам я. Или не обижайтесь – я просто исчезну, будто меня и не было!

«А по вечерам в Аргентине можно наблюдать чудный закат, я уверен! Устроюсь поудобней где-нибудь в гамаке или шезлонге, закурю сигару, и под звуки рояля…»

Едва слышный вздох позади.

— Диктуйте, господин Смирнов. Я записываю.

Караульные у парадных ворот Александровского дворца давно замерли, выкатив глаза в никуда. Будто видят там, в пространстве что-то конкретно важное, что могут наблюдать только они, караульные. И оттого на их лицах и застыла удивлённая маска – нам, простым смертным, не понять, важным секретом владеют лишь они, караульные. Разводящий давно утопал в караулку, забрав с собой отстоявшую смену…

Позади слышны чьи-то шаги. Дошли до меня и встали. Кто сейчас за моей спиной? Какой-нибудь из агентов Герасимова, решил проверить документы? Если что, теперь я новый флигель-адъютант его величества, так что фиг тебе, агент Герасимова… Да и Герасимова-то больше нет – отстранил его царь час назад, бе-бе-бе! Во всяком случае, должен был…

— Господин Смирнов?..

— Да?..

Я оборачиваюсь. Передо мной аккуратно причёсанный молодцеватый офицер в форме жандарма и лихими усиками. На плечах подполковничьи погоны. Кто таков?..

— Полковник Спиридович, Александр Иванович, — протягивает руку тот. — Новый начальник Санкт-Петербургского охранного отделения.

Поймав мой удивлённый взгляд, тот улыбается:

— Его величество повысил меня в звании и произвёл в новую должность четверть часа как, и погоны я ещё не поменял. Не успел!

— Смирнов, Вячеслав Викторович! — пожимаю я крепкую ладонь. — Флигель-адъютант его величества.

Полковник-подполковник явно не тормоз, и сразу берёт быка за рога. Да так, что я едва успеваю опомниться:

— Господин Смирнов! Не стану лукавить: Государь поручил мне тесно, очень тесно общаться в первую очередь почему-то с вами, прислушиваясь исключительно к вашему мнению. Что я и делаю немедля. Итак?..

Возникает неловкая пауза. В течение которой мы стоим, вылупившись друг на дружку, как бараны на новые ворота. Спиридович, судя по виду, явно ждёт от меня чего-то сакрального – государь же знает, что делает? Ну, а я – я просто вылупился и тоже чего-то жду от Спиридовича. Чё пришёл-то, в конце концов?!..

Молчание разрешается довольно неожиданно. Добродушно улыбнувшись во все свои тридцать два зуба, Александр Иванович сообщает то, о чём я как раз думаю. Ну, приблизительно:

— И сказал Господь Моисею: я вот как приду к тебе в густом облаке! И буду говорить, дабы слышал народ израилев…

Обоюдный хохот расставляет всё на места, снимая неловкость и разряжая ситуацию. Вот, что за человек? С юмором у нового начальника, похоже, всё путём.

Спиридович ведёт себя молотком и дальше, не задавая лишних вопросов. Лишь коротко сообщает, что немедленно убывает в столицу принимать дела. И приглашает меня, флигель-адъютанта его величества господина Смирнова в любое удобное мне время на Гороховую два. Где, насколько я ориентируюсь в прошлом, и расположен кабинет местного КГБ. Точка.

— А Герасимов? — спрашиваю я, едва успев опомниться.

— А что Герасимов? Взят под арест. Пока – домашний! — мигом став серьёзным, уточняет он.

— Если я прибуду завтра, я смогу с ним… Переговорить?

Внимательно оглядев меня, тот согласно кивает:

— Сможете. Только для этого не надо ехать в город, господин Смирнов. Служебная квартира Александра Васильевича расположена здесь, в Царском Селе, где он и должен пребывать под стражей… Согласно приказу его величества. Хотите его допросить, я правильно понял?

— Хочу поговорить, — ухожу я от слова «допрос». Ненавижу полицейскую терминологию. Прям, с самого детства.

— Можете сделать это хоть сейчас. Адрес уточните у дежурного офицера… Мне пора бежать – был рад знакомству! — снова улыбается Спиридович, крепко пожимая мою руку. Оставляя меня одного на площади близ парадного входа в Александровский дворец. В раздумьях и, как бы это выразиться поэтичней, полном смятении чувств. Поскольку становиться советником царской охранки с полномочиями допрашивать кого угодно… Включая бывшего её шефа… Я не планировал ничуть. Не успело сколько там пройти с момента разговора с императором? Двух часов?..

Однако оказывается, что удивляться мне ещё рано. Прям, совсем.

— А, господин новоявленный флигель-адъютант? — дружески хлопают меня по плечу со спины. — Ну, как дела? Поздравляю с назначением, кстати!

Мищенко неслышно подошёл сзади и доволен, судя по лицу, как тот сыр в масле. Не давая мне ничего ответить, генерал продолжает наступать:

— А что, господин Смирнов? Отправите, я уверен, весточку невесте? — дружески толкает меня в бок Мищенко. — С курьерским поездом?

Я вспыхиваю до корней волос. Потому что Мищенко угодил в самую точку! Специальный курьерский во Владик, за моей мобилой, а точнее, за её чехлом – сейфом Рожественского, должен уйти по назначению сегодня, с особым государевым посыльным. И естественно, пользуясь случаем, я хотел бы передать с ним весточку одному, скажем так, близкому человеку… Поскольку на почту надежды – никакой, будет доставлять вечность! Но откуда он знает о поезде?

— Павел Иванович! Я не готов отвечать на этот вопрос!.. — оглянувшись на явно заинтересовавшийся таким поворотом событий караул, бормочу я. Однако, я явно не на того напал. От Мищенко ещё никто просто так не уходил: