Станислав Смакотин - Немой пророк

Паровоз даёт протяжный гудок, заставив меня встрепенуться. Ехать ещё не меньше часа, а пялиться в собственное отражение за окном – нет больше сил. В купе никого нет, и поэтому встав, я разминаю затёкшие плечи, делая примитивную гимнастику. Стараясь упражнениями заглушить ставшее уже привычным за последнее время нытьё в груди, на месте входа пули Азефа. Боткин утверждает, что со временем боль полностью утихнет – но, в общем, жить можно и так. Не сахарный, не растаю!

Открыв дверь, я выхожу в тамбур, разминая в руках твёрдую папиросу – курить можно и в купе, это не двадцать первый век, где вообще ничего нельзя, но я – дитя советского времени. Да и дышать после табачищем – совсем не хочется. Чиркнув спичкой и облокотившись о стенку, я прислушиваюсь размеренному к стуку колёс под полом. С раннего детства, находясь в поездах, мне нравилось сочинять незамысловатые стихи на ритм колёс. И сейчас мозг выдаёт непроизвольно: «Тук-тук-тук, тук-тук-тук, поезд мчится, милый друг… Поезд мчится в никуда… Здравствуй гибель, да-да-да…»…

Поперхнувшись от неожиданности дымом, я ошалело смотрю под ноги. Туда, где скрыты столь странно стучащие колёса. Какая ещё гибель?! Что это за стишки?!..

Людей в поезд садилось нехарактерно мало – я заметил на перроне пять-шесть одиноких фигур. Интересно, есть ещё кто-то кроме меня в вагоне? В другие вроде бы зашло несколько человек, но это не электричка, из вагона в вагон перейти нельзя, до подобного конструкторская мысль ещё не додумалась. Большинство потенциальных пассажиров сегодня на торжествах в Зимнем – во дворце по случаю открытия первой Думы даётся бал, который будет длиться до поздней ночи. Поэтому состав в Царское Село идёт почти пустым…

По спине вдруг пробегают мурашки и мне становится… Пока ещё не страшно, нет, но как-то зябко, что ли? Я поёживаюсь, гоня прочь неизвестно откуда пришедшие рифмы. Мало ли, навеяло одиночеством…

До ушей долетает посторонний звук. Мне не послышалось? На фоне ровного перестука колёс похоже, что нет… Словно кто-то кашлянул в одном из купе. Мало ли? Ну, едут ещё пассажиры, возможно… Что удивительного? Видимо у меня, похоже, сдают нервы… Что немудрено на фоне последних событий последних месяцев, но всё же…

Всё же, быстро потушив окурок, я с силой дёргаю ручку своего купе.

— Господин военный!!! Постойте!

От звука голоса я вздрагиваю, будто меня ударило током. Так. Я тут не один. Хоть какая-то определённость! Удивительно, да? Ехать на поезде в Царское Село с кем-то! Аномалия! Теперь надо сделать усилие и посмотреть, кто зовёт. Ну же, возьми себя в руки, тряпка!!! В дурку съедешь с подобными предчувствиями, а это не двадцать первый век со всеми «правами человека». В местных психушках, между прочим, такие эксперименты над больными ставят, что…

Оставив ладонь на дверной ручке, я медленно, очень медленно, стараясь не показывать неожиданно охватившего меня смятения, поворачиваю голову. С противоположного конца коридора ко мне идёт слегка полноватый мужчина, одетый в серое пальто, на голове чёрный котелок. Идёт не торопясь, расслабленно, окаймлённое стриженной бородкой лицо его даже излучает, как и положено, лёгкую улыбку. Так ведь принято в обществе – всегда чуть извинительно улыбаться, когда тебе что-то требуется от незнакомого человека?

Надо что-то ответить? Что ему надо, хотя бы? Давай же, иначе буду выглядеть совсем глупо – замер на месте, держусь за дверь. Молчу, как идиот – что обо мне подумают?

— Чем обязан? — мой голос кажется хриплым до неузнаваемости. К чему мозг выдал эти дурацкие стишки?!

Продолжая приближаться, тот расплывается в улыбке.

— Вижу, вы курите, господин военный, а у меня… — улыбка его становится совсем широкой, как у Чеширского кота… Да весь он, как вылитый кот!!! — У меня спички напрочь промокли, и поэтому…

Руки его перемещаются в такт ходьбе, но правая, на миг зависнув в воздухе, неожиданно тянется к карману.

Время останавливается. Мозг в режиме компьютера, лихорадочно перебирая и анализируя данные, спешно выбрасывает в сознание перфокарты решений, действуя на пределе возможностей: «господин военный» – что за обращение?! Одет добротно, как человек, вхожий в общество… В коридоре светло и до меня недалеко, погоны видно, пусть и не количество звёздочек, значит, надо сказать «господин офицер», а никак не «военный»! Здесь так говорят, сто раз слышал! Тянется к карману видимо, за портсигаром, сказал – промокли спички, но… Что тут не так?! Почему не сходится, ну?!.. Быстрей же!!!

В последнее мгновение я понимаю, что меня смущает. Успев прочесть очередную выброшенную мозгом перфокарту: проведя в Питере весь день, я тоже промок до нитки, включая спички, но я только что ими прикуривал – высохли давно! Потому что дождь кончился, когда я гнался в коляске за Троцким! Значит, часов семь назад!!!

Время перестаёт стоять на месте, убыстряясь вдруг до невозможности:

— Поэтому я решил, господин военный… — он останавливается метрах в трёх от меня.

Звук выстрела сливается с остальными – грохотом колёс, скрипом расшатавшихся деталей вагона… Падением моего тела и ударом от с силой захлопнутой двери – в последнюю секунду я успеваю дёрнуть ручку, буквально влетев в своё купе!

Грохнувшись на пол, я быстро перекатываюсь на спину, освобождая правый бок. Там кобура, пистолет и шесть спасительных патронов, но до них надо ещё добраться!!! Одновременно с нечеловеческим усилием я упираю ноги в дверь – кажется, они способны удержать сейчас целый паровоз с составом, начни Кот ломиться сюда! Всё-таки я очень, очень хочу ещё жить!!!.. Там, в каком-то метре есть замок, но до него не дотянуться – нет времени! Держать только ногами, слышишь – но-га-ми!!!.. Последняя мысль ужасом отдаётся в сознании: он же не попал? Я не ранен?! Кажется, нет!!!

Удар по двери с той стороны болью отдаётся в спине – но ноги справились, выдержали натиск! Дверь лишь чуток приоткрылась, но я с силой возвращаю её обратно – не сдюжил толстяк, мой упор сильней! Защёлка кобуры, наконец, поддаётся и ладонь нащупывает прохладную сталь. Вытянуть револьвер, взвести… Не успеваю!!!..

«Пах, пах, пах…» – три выстрела из коридора звучат ровно, один за другим. Я успеваю даже увидеть в дереве отверстия – от них летит щепа… Сверху раздаётся жалобный звон рассыпавшегося стекла и в купе вместе с шумом врывается вихрь холодного воздуха… От верной смерти меня спасает падение на пол – Чеширский кот явно посчитал, что я навалился плечом!!!

Поднять револьвер, взвести курок, нащупать спусковой крючок… Надавить со всех сил!!!

Первый хлопок почти оглушает – но я давлю указательным пальцем ещё и ещё… Почти не целясь, я посылаю четыре выстрела в сторону выщербленного участка двери, изо всех сил упираясь в неё ногами. Держать!!!