Даниэлла Роллинс - Переплетения судеб [litres]

Кассия ? В «Фейрмонте» точно никакие Кассии не жили. Дороти постаралась припомнить, не видела ли в последние дни в «Мертвом кролике» Романа в обществе какой-нибудь незнакомой красавицы, но так ничего и не вспомнила.

В голову закралась жуткая мысль… Однажды Мак предложил циркачам услуги своего борделя. Конечно, не задаром, но с существенной скидкой. И хотя от одной этой мысли на душе становилось мерзко, Дороти невольно задалась вопросом: а что, если Роман решил воспользоваться этим предложением? Что, если он свел тесное знакомство с одной из работниц этих жутких борделей?

Но Дороти отмахнулась от этой догадки. Роман на такое не способен, это уж точно. Но с кем же он тогда разговаривает?

Она сделала еще один крошечный шажок к щели, и половица под ногами протяжно скрипнула.

Роман мгновенно затих.

Вот черт !

Дороти обернулась, торопливо прикидывая, успеет ли отскочить в сторону и спрятаться за ближайшим углом. Но не успела она прийти ни к какому решению, как Роман распахнул дверь.

– Дороти! – удивленно воскликнул он. – Что ты тут делаешь?

– Да так… – неуверенно начала она. – Хотела убедиться, что с тобой все в порядке. – Ложь была для нее обычным делом, но врать Роману в лицо было странно и непривычно, как, собственно, и шпионить за ним. Впрочем, и истинную причину своего появления в этом коридоре она вспомнила не сразу – для этого пришлось поднапрячь память. – Мне показалось, что наш разговор в баре тебя очень расстроил.

Роман задержал на ней взгляд и загадочно ухмыльнулся.

– Вот как.

Догадался ли он, что она подслушала часть его разговора? По выражению лица это было сложно понять. Дороти приподнялась на цыпочки, в глубине души надеясь, что длинный плащ скроет это движение, и попыталась тайком заглянуть Роману за плечо.

Он вопросительно вскинул брови.

– Ищешь что-нибудь?

Взгляд Дороти тут же метнулся в сторону, а щеки залила краска.

– Нет-нет, что ты. Мне просто… почудились голоса.

Лицо Романа мгновенно стало непроницаемым – точно у человека, пойманного на лжи. Но не успела Дороти указать ему на это, как он отошел в сторону и распахнул дверь, продемонстрировав ей свою комнату.

Незаправленная постель. Комод, уставленный старыми фотографиями. Кресло, завешанное грязной одеждой. И ни души.

– Здесь никого нет, – объявил Роман. Но в его темных глазах полыхнули лукавые огоньки, точно внутри вдруг вспыхнуло пламя.

Взглянув на него, Дороти вдруг вспомнила уличного музыканта, которого они с матушкой однажды увидели в Чикаго, где какое-то время жили. На нем была маска, а когда Дороти обернулась, чтобы получше ее рассмотреть, музыкант ее снял. Под ней оказалась еще одна. Больше Дороти оглядываться не стала, но всякий раз, вспоминая тот случай, не могла отделаться от мысли, что под второй маской музыкант носил третью, а под ней – четвертую, и так до бесконечности.

В этом смысле Роман был очень на него похож. Та же маска на маске. На мгновенье Дороти даже задумалась, а показывал ли он ей хоть раз свое истинное лицо.

Дороти опустилась на всю стопу, с трудом скрывая разочарование.

– Мне, наверное, показалось, – сказала она.

Но в глубине души знала, что это не так.

Он не стал возвращаться коротким путем. За бортом лодки бушевали волны, а рев мотора прорезал ночное безмолвие. Во мраке можно было различить разве что остовы деревьев, торчащих из воды и похожих на белоснежных конвоиров. Но Эш, казалось, не замечал ничего вокруг. Он все думал о Дороти, о пропавших записях из профессорского журнала, о возможности путешествовать во времени без корабля.

Эш и сам не заметил, как подплыл к университетскому корпусу и остановился у причала, тянущегося вдоль здания. Рука рефлекторно дернулась к приборной панели и выключила мотор. Эш привязал лодку, распахнул окно, перемахнул через подоконник и, шумно выдохнув, тяжело приземлился на пол. В коридор с кухни пробивался свет.

Эш пошел на него и обнаружил на кухне Зору – она сидела за столом, разложив перед собой отцовские книги и заметки. Одну ногу она поставила на нижнюю перекладину стула и нервно трясла коленкой.

– Зора, – позвал Эш.

– Вернулся наконец! – воскликнула она и вскочила, так что стул отъехал на несколько сантиметров назад. – Я тебя уже несколько часов жду!

Неужели его и впрямь не было несколько часов?

– Прости, мне жаль, что так получилось, – сказал он, откинув со лба влажные волосы и думая о том, как пересказать подруге их странный разговор с Дороти. – Послушай…

– Садись, – скомандовала она, резким движением выдвинув второй стул. Деревянные ножки царапнули половицы, и Эш невольно поморщился.

– Ты что, хочешь всех перебудить?

– Сама не знаю, – Зора потерла переносицу и издала странный короткий смешок. – Может, и стоило бы! Сядь, пожалуйста!

Эш послушно опустился на стул, сдвинув брови.

– Зора, – настороженно проговорил он. – Что случилось?

– Кажется, я совершила прорыв! – воскликнула она и покачала головой, точно и сама не вполне верила сказанному, а потом склонилась над столом и вытащила из-под стопки тетрадей и старых салфеток, исписанных рукой Профессора, какой-то листок. – Я пока не давала его Чандре… Хочу сперва стороннего мнения спросить. Посмотри, пожалуйста.

Эш пробежался взглядом по закорючкам и каракулям, темневшим на листе. Текст был совершенно непонятен – с таким же успехом можно было бы попытаться прочесть древнегреческую рукопись, – но он задумчиво сдвинул брови и почесал подбородок. Он чувствовал, как Зора, придвинувшись к его плечу, с нетерпением ожидает его вердикта.

– Растолкуй сперва, что это, вообще говоря, такое? – спросил он.

– Сейчас-сейчас! Видишь вот эти цифры? – Зора указала на длинный рукописный перечень цифр, напоминавший телефонный номер.

Эш кивнул.

– Они были записаны после первого папиного полета в прошлое. А вот эти цифры видишь? Они постепенно увеличиваются, в зависимости от частоты и длительности папиных путешествий. Мне никогда раньше и в голову не приходило сопоставить их друг с другом, но посмотри-ка вот сюда! – Зора взяла паузу для большего эффекта. – Они идеально соотносятся! Видишь?

Эш нахмурился.

– Зора, пожалуйста, объясни человеческим языком.

– Сиэтл расположен прямо на Каскадском разломе, верно? – начала Зора и поставила одну ладонь на другую так, чтобы костяшки расположились на одной линии. – Выглядит это примерно так. И всякий раз, когда мы возвращаемся в прошлое, начинается тряска. – Она потерла костяшки друг о друга. – И вот что происходит с линией разлома. Чем чаще случается тряска, тем больше она становится. В конце концов линия разлома не выдерживает, и тогда… – Она с хлопком сцепила ладони. – Происходит землетрясение.