Гийом Фай - Археофутуризм. Мир после катастрофы: европейский взгляд.

Прозрения Ницше, Эволы, Хайдеггера, Карла Шмитта, Ги Дебора и Алена Лефевра [38], касающиеся инверсии ценностей , наконец, можно применить на практике, как и ницшеанское философствование молотом . Теперь наше «государство цивилизации» готово — в XIX и XX веках, веках современности, оно уже было заражено, но ещё не чувствовало этого.

С другой стороны, мы должны прекратить пользоваться отговоркой, что система будет «подавлять» радикальную мысль. Система глупа. Её цензура далека от точности, сама она неповоротлива и атакует лишь мифические провокации и проявления идеологической бестактности.

В среде официальных и признанных членов европейской интеллигенции мысль была сведена на уровень приземленности СМИ и пустого трёпа эгалитарных догм из страха нарушить законы «политкорректности», недостатка концептуального воображения и игнорирования реальных рисков, существующих в современном мире.

Сегодня европейские общества находятся в состоянии кризиса и готовы к распространению радикальных и решительных способов мышления, пропагандирующих революционные ценности и предпочтение утопии прагматике в современной глобальной цивилизации.

В возникающем трагическом мире радикальная и идеологически эффективная мысль должна сочетать достоинства картезианского классицизма (принципы разума, реальной возможности, постоянного наблюдения и критического волюнтаризма) и романтизма (ослепительность мысли, взывающей к эмоциям и эстетике, а также смелые перспективы) таким образом, чтобы объединить достоинства идеалистической философии утверждения с критической философией отрицания посредством coincidentia oppositorium [39], как это сделали Маркс и Ницше, пользуясь методами, основанными на «герменевтике подозрения» (т. е. обвинении господствующих идей) и «положительной инверсии ценностей».

Мысль такого рода, сочетающая смелость и прагматизм, интуитивное предсказание будущего и наблюдательный реализм, эстетическое творчество и волю к исторической власти, должна быть «конкретным и волюнтаристским путем мышления, способствующим созданию порядка».

Мой учитель, Джорджио Локки, считал эгалитаризм (как с этической, так и с практической точки зрения) центральной осью и движущей силой западной современности, доказавшей свою полную несостоятельность. Вдохновившись его работами, мы в GRECE подготовили развернутое критическое и историческое описание этого феномена. Мы развивали идею антиэгалитарного будущего, но самого термина было недостаточно. Ведущая идея не может определяться лишь противостоянием чему–то: она должна быть утвердительна и значима сама по себе. Но каково же содержание, активный принцип этого виртуального антиэгалитаризма? В чём конкретно состоит антиэгалитаризм ? На этот вопрос в то время так никто и не ответил, несмотря на то, что только после этого может произойти мобилизация.

Находясь под впечатлением от работ Лефевра, Лиотара [40], Дебора, Дерриды [41]и Фуко [42], а также текстов таких архитекторов, как Порзампрак, Нувель и Поль Виоилио [43], я желал показать потребность в пост–современности . Здесь, однако, латинская приставка «пост–», как и греческая «анти–», не определяет содержание. Утверждать, что эгалитаризм и современность (теория и практика) иррациональны — недостаточно. Кроме того, необходимо воображать, заявлять и предлагать хорошие идеи . Любая критика понятия имеет смысл, только если сопровождается новым утвердительным понятием.

Но если так, то какую же ведущую идею следует нам представлять? Позвольте мне объяснить это небольшим воспоминанием.

Во время ведения подрывной радиопередачи (Avant–Guerre!) вместе с покойным гениальным художником Оливье Карре мне пришла в голову идея о полном чёрного юмора научно–фантастическом рассказе о воображаемой Евросибирской Империи («Федерации»), чье красно–белое клетчатое знамя напоминает флаг Хорватии и Ангумуа, крохотной провинции, где родились я и Миттеран [44]. В частности, мы использовали термин « виталистский конструктивизм » для описания титанической доктрины, лежащей в основе одной из гигантских компаний этой странной империи («Тайфун»). Цель её состояла в смещении Земли с орбиты… Оглядываясь в прошлое, позже я понял, что эта шутка на радио, ставшая вдохновением для комикса, возможно, возникла благодаря неудавшемуся с моей стороны идеологическому перевороту— lapsus linguae ac scripti [45]. В конце концов, сюрреализм и ситуационизм учат нас, что «подрывные идеи исходят лишь из принципа удовольствия» [46](Рауль Ванейгем [47]) и что основы нужно закладывать только высмеиванием и эксцентрикой. Ален де Бенуа учил нас, что стиль человека определяет его идеи. В конце концов, Андре Бретон [48]уже осознал, что «опасно то, что не кажется серьёзным».

Впоследствии, исследуя эту интуитивную концепцию, я открыл четыре истины:

1. Слова, как утверждал Фуко в «Словах и вещах», крайне важны. Они закладывают основы концепций, в свою очередь воплощающих стоящий за идеями семантический импульс и движущую силу действий. «Заявить» и «описать» уже означает «создать».

2. Как поняли итальянские коммунисты, нет необходимости заимствовать семантические имена или эстетические символы из старых и уже потерпевших неудачу идеологий. Даже ярлык «консервативная революция» кажется мне слишком нейтральным, устаревшим и привязанным к 20–м годам XX века. Слепая вера такого рода не мобилизует и не готовит к новым испытаниям. Соответствуя активной традиции европейской цивилизации, мы должны поставить на шахматную доску истории новые ключевые слова. Сущность стиля остается той же самой, но форма меняется. Каждая ведущая идея должна быть яростной и изменчивой.

3. Термин «виталистский конструктивизм» раскрывает общее мировоззрение и конкретный синергический план, связывающий две умственные конструкции. «Конструктивизм» обозначает историческую и политическую волю к власти, эстетический проект построения цивилизации и фаустианский дух. «Виталистский» обозначает реализм; органический и немеханистический менталитет; уважение к жизни; самодисциплину, основанную на автономной этике; человечность (противоположность гуманности) и внимание к биоантропологическим проблемам, включая те, что связаны с этническими группами.

4. «Виталистский конструктивизм» — тот ярлык, которым я предлагаю утвердительно обозначать то, что называлось «антиэгалитаризмом», когда ещё не было термина получше.

Кроме того, антиэгалитаризм строил планы только в смутной и умозрительной концептуальной конструкции постсовременности . Основной идеологический план виталистского конструктивизма я предлагаю назвать археофутуризмом . Об этом мы поговорим позже.