Гийом Фай - Археофутуризм. Мир после катастрофы: европейский взгляд.

Каковы эти принципы? Сила семейных ячеек, наделённых властью и несущих обязательства перед своими отпрысками; закреплённое законом предпочтение наказания предотвращению; подчинение прав обязанностям; конструирование индивидов в рамках коммунитарных структур, а не привлечение их туда; сила социальной иерархии, снова заметная благодаря торжественным социальным обрядам, выполняющим эстетико–магическую функцию; реабилитация аристократического принципа, состоящего в награждении лучших и наиболее достойных (храбрых, полезных и умелых), сопряженного с уверенностью, что избыток прав ведёт к избытку обязанностей и что аристократиям никогда не следует вырождаться в плутократии, не следует передавать этот статус по наследству.

Значит, это вопрос «устранения свободы»? Парадоксальным образом, именно «освобождающая» современность уничтожила конкретные свободы, объявив об абстрактной Свободе. В Европе практически невозможно выселить нелегальных иммигрантов, мафиозные структуры растут, банды преступников наслаждаются всё большей безнаказанностью, а горожане, уважающие общественный договор, всё чаще попадают в полицейские сводки, в то время как налоговые службы наблюдают за ними, проверяют, контролируют и опустошают их счета.

Имея перед глазами такой позор, не лучше ли было бы восстановить конкретные средневековые или античные институты: вольности, местные коммунитарные пакты и формы органической солидарности соседей ?

Таковы основные принципы. Они могут послужить основами будущих обществ, которые возникнут из руин современности. Новые идеологии нашего течения мысли должны определить эти принципы и претворить их в жизнь. Несколько конкретных вопросов нужно поднять уже сейчас. Их порядок не важен.

Зачем нужно обязательное обучение в школе до 16 лет, когда можно ограничиться начальной школой, в которой основные предметы будут эффективно преподаваться благодаря установленной дисциплине? Дети после 13 лет получили бы свободу выбирать, хотят ли они работать подмастерьями или продолжать учиться. Так мы смогли бы выйти из тупика современной системы, ведущей к неудачам, антиобщественному поведению, невежеству, полуграмотности и безработице. Хорошо организованная и жёсткая система начального образования, без сомнения, выпускала бы молодёжь уровнем повыше некоторых людей, занимавшихся в рамках рушащейся системы высшего образования, но на деле безграмотных. Всякая дисциплина приносит свободу. Почему же должна быть неверна двухуровневая образовательная система, основанная на жёстком отборе и выдаче грантов, если она предотвращает плутократию и диктатуру денег и ведёт к смене элит и меритократии?

Новые общества будущего наконец преодолеют сбившийся с пути современный эгалитарный механизм, где «каждый солдат стремится стать генералом» или кадровым работником, или дипломатом, несмотря даже на то, что всё указывает на нехватку у большинства умений, необходимых для этих ролей. Эта модель порождает повсеместное разочарование, неудачи и ресентимент. Общества, оживлённые всё усложняющимися технологиями, напротив, потребуют возвращения к архаическим неэгалитарным и иерархическим формам, в соответствии с которыми компетентное и меритократическое меньшинство жёстко отбирается для выполнения лидерских функций. Те, кто «подчиняется» в этих неэгалитарных обществах, не будут раздражаться: их достоинство никем не оспаривается, ведь они примут свое положение , приносящее пользу органическому сообществу, и, наконец, освободятся от индивидуалистической спеси современности, неявно и обманчиво заявляющей, что каждый может стать учёным или принцем.

Другой пример касается обращения с преступниками. Будущее заставит нас переосмыслить современные неэффективные средства предотвращения преступлений и повторного включения преступников в общество, начав юридическую революцию за восстановление архаических методов подавления и насильственного перевоспитания. Здесь тоже надо сменить образ мышления.

В целом, использование «гипертехнологий» в социальных моделях будущего приведет нас не к большему эгалитаризму (что произойдет благодаря Интернету, если верить глупым апологетам всемирных коммуникаций), а скорее к возвращению архаических и иерархических социальных моделей. С другой стороны, именно глобальное технологическое соревнование и экономическая война за контроль рынков и скудных ресурсов подталкивает нас в этом направлении: победят народы с самыми сильными и лучше всего отобранными «блоками элиты» и наиболее органически интегрированными массами.

Д. Ответ на глобальную неспособность принимать решения, неадекватность «машины» ООН и риск повсеместных конфронтаций. Национальные государства, входящие в ООН (от США до островов Фиджи), не способны справиться с перенаселённым космическим кораблем, которым стала Земля. Это было хорошо видно на саммите в Токио, где эти государства не смогли достичь согласия по способам избежания грядущей природной катастрофы.

В качестве среднесрочного решения будет необходимо организовать планету по воле нескольких огромных «неоимперских» единиц, способных на принятие решений и совместные переговоры. Это значит вернуться к древнему мировому порядку, основанному на таких блоках, пусть и в другой форме.

Сценарий будет таков: сино–конфуцианский блок, евросибирский блок, арабо–мусульманский блок, североамериканский блок, чёрный африканский блок, южноамериканский блок и, наконец, блок, состоящий из тихоокеанской и полуостровной Азии.

Е. Ответ на экономический и природный хаос. Как мы видим, современная экономическая парадигма, основанная на вере в чудеса, столкнется с непреодолимыми физическими препятствиями. Утопия «развития», доступного десяти миллиардам людей, объективно недостижима.

Предвиденный крах глобальной экономики позволяет нам представить и сформулировать гипотезу революционной модели, основанной на эгоцентричной и эгалитарной мировой экономике, к которой нас могут привести исторические события, но которую было бы мудро предвидеть заранее. Эта гипотеза основана на трёх главных парадигмах. Вот археофутуристический сценарий:

Во–первых, большая часть человечества будет вынуждена вернуться к дотехнологическому добыванию средств на пропитание, основанному на земледелии и ремеслах, к неосредневековой демографической структуре. Население Африки, как и всех прочих бедных стран, будет полностью включено в эту революцию. Коммунитарная и племенная жизнь вновь утвердится в правах. «Общественного счастья», скорее всего, будет ещё больше, чем в странах–джунглях вроде Нигерии или мега–трущобах современных Калькутты и Мехико–Сити. Даже в промышленных странах — Индии, России, Бразилии, Китае, Индонезии, Аргентине и т. д. — значительная доля населения может вернуться к жизни по этой архаической общественно–экономической модели.