Гийом Фай - Археофутуризм. Мир после катастрофы: европейский взгляд.

Несколько лет назад великие благодетели атаковали рекламную кампанию, нацеленную на повышение рождаемости лишь потому, что в ней фигурировали младенцы–блондины. Другими словами, европейская политика, направленная на повышение рождаемости, считается формой расизма — быть собой значит нападать на других. Плодовитые европейские семьи стали виновны в биологическом империализме . Это невероятная подтасовка смыслов, типичная для тиранического и тоталитарного образа мышления.

Дело не в защите преследования гомосексуальности, не в запрете гомосексуальных пар или отделении геев от общества — просто перспектива легализации однополых браков будет иметь сильное деструктивное символическое значение.

Почему? Неважно, «противоестественны» или нет гомосексуальные пары. Всем безразлично — это бесконечный псевдонаучный спор. Бесспорно, однако, что брак и законные гетеросексуальные союзы пользуются защитой и привилегиями, потому что способны на рождение детей, а значит, и на обновление поколений, на объективную «службу» обществу. Легализация гомосексуальных браков и дарование им финансовых привилегий означает защиту бесплодных пар. Уравнивание гетеросексуальной пары, сохраняющей население, с мужскими или женскими гомосексуальными парами — это признак патологического обострения индивидуализма. Желания путают с правами . Происходит презрение общего интереса и здравого смысла, понятия, с которым французские левые — самые глупые левые на свете — воюют с 1789 года благодаря своим идеологическим галлюцинациям.

Легализация гомосексуальных союзов ввергнет нас в состояние общего замешательства, о котором говорил Ален де Бенуа, в котором «всё равно всему». Почему бы после этого не легализовать браки людей с шимпанзе? В конце концов, раз уж имеют значение личные права и желания, например, личные причуды, не соответствующие вековым биосоциальным реалиям… Прогрессивизм — это одна из форм инфантилизма.

Кроме того, гомосексуальные пары обычно держатся недолго и не очень крепки. В этом нет ничего странного: нельзя отрицать законы природы — за все биологические и этнологические аномалии нужно платить. Пусть геи живут спокойно, пусть их терпят и уважают, но пусть они не внедряют свои нормы и не требуют привилегии как тираническое меньшинство. Как отмечали многие психоаналитики — в первую очередь, Тони Анатрелла [102], пересмотревший мысли Фрейда по этому вопросу, гомосексуализм — это невроз, вызванный незрелостью . Всё большее количество биологов считает, что это просто наследственное душевное заболевание. По сути, гомосексуалисты, — и мужчины, и женщины — эмоционально несчастны. Они страдают от своей психосексуальной болезни и раздражены, потому что неспособны подстроиться под социобиологические нормы и равновесие.

Сегодня гомосексуализм является психоаналитической проблемой. Как все меньшинства, отчасти удовлетворенные и признанные, гомосексуалисты в ярости, что больше не являются жертвами: они раздражены, потому что их больше не преследуют . Они знают, что подняли много шума, но хотят ещё и ещё. Они хотят компенсировать прошлые несправедливости требованием инфантильных привилегий — отсюда их агрессивность, уравновешивающая внутренний дискомфорт.

Сказав это, давайте легализуем гомосексуальные браки со всеми подразумевающимися финансовыми и матримониальными преимуществами. Как всегда, именно сила реальности разрушит эту утопию. Sic transit gloria imbecillorum [103].

Sans–papiers , нелегальные иммигранты, нарушающие демократические законы, могут оставаться во Франции благодаря силе СМИ и групп давления из меньшинств. Их желание тем самым стало выше законов, за которые голосовали французы.

Вот один из парадоксов идеологии прав человека: хорошо защищаемый частный интерес превосходит волю большинства. Это открывает двери всем мафиям…

Водители грузовиков, рыбаки, пилоты, профсоюзы учителей и студентов (активное меньшинство), фермеры на дотациях и железнодорожники — все испытывают закон своим непослушанием и вынуждают правительство отступить, защищая свои эгоистические групповые интересы. Подключаются СМИ, и политики сдаются, не пошевелив и пальцем, из трусости или карьеризма.

Повсюду интересы меньшинства побеждают закон. Что за парадокс: поборники «республики» позволяют так обходиться с государством, основанным на законе. Они не понимают, что конец этим беспорядкам положит архаическое, но очень эффективное решение: тирания, где воля тирана займет место терпящей катастрофу системы закона и воли большинства, не удовлетворяя уже и частные желания.

Эту идею, наверно, разделяет Жан–Пьер Швенеман — но, наверно, только он один.

В XXI веке непременно произойдет столкновение между великими монотеистическими религиями (исламом, христианством, иудаизмом и секулярной религией прав человека), а также прогрессом технологической науки в области компьютеров и биологии. В книге «Биолитическая революция» Эрве Кемпф [104]утверждает, что наука испытает скачок, подобный неолитической революции, когда homo sapiens перешел от охоты и собирательства к земледелию и сельскому хозяйству, изменив тем самым окружающую среду. Сейчас происходит вторая великая перемена в области биологии и информатики. Эта революция состоит в искусственном преображении живых существ, в гуманизации машин (квантовые и особенно биотронные компьютеры будущего), а вследствие этого и во взаимодействиях людей и роботов.

Антропоцентризм и объединяющее понятие «человеческой жизни», представляющее ценность само по себе и состоящее из центральных догм монотеистических религий и эгалитарных идеологий современности, вступают в резкое противоречие с возможностями, предоставляемыми технологической наукой, а особенно «инфернальным» союзом информатики и биологии. Произойдет серьёзный конфликт исследователей с политическими и религиозными лидерами, желающими цензурировать и ограничить использование новых научных открытий — хоть, может быть и безуспешно…

Такие вещи, как искусственные роды в инкубаторах; разумные, «квазичувственные» и квазичеловечные биотронные роботы; химеры (гибриды человека и животного, уже запатентованные в США); генетические манипуляции или «трансгенные люди»; новые искусственные органы, вдесятеро улучшающие их функции; создание сверходаренных и сверхустойчивых людей с помощью позитивной евгеники; клонирование — все это угрожает разрушить старую эгалитарную и религиозную идею человека даже сильнее, чем эволюционные теории Дарвина. Уже разрабатываются «человеческие фабрики» — посредством создания искусственных органов, вспомогательных репродуктивных технологий, стимуляции функций и т. д. Создание машин на основе биологических процессов (например, нейрокомпьютеры и ДНК–микрочипы) — удел недалекого будущего. Сами понятия человека, живых существ и машин скоро будут переосмыслены. Искусственные люди и животные машины…