Гийом Фай - Археофутуризм. Мир после катастрофы: европейский взгляд.

Философию господствующей французской интеллигенции XX века будут помнить за плагиат (Сартр, Леви), патологический альтруизм (Левинас [106]) и надувательство (Лакан [107]и структуралисты). Она примечательна невразумительным языком и «не–идеями». Вот почему прекрасная критическая работа Сокаля [108]и Брикмона о французской философии, «Intellectual Impostures» [109], подняла такой шум. Правда глаза колет.

Чтобы встретить будущее лицом к лицу, нам нужна неэгалитарная философия воли к власти. Мы вновь должны вернуться к Ницше, этому визионеру, восставшему против Просвещения. Надвигающаяся революция требует новой эпистемологии, способной расправиться с традиционным гуманизмом. Вернувшись к архаическим ценностям, мы должны представить себе человека не божеством, лишенным животной природы, а скорее творцом и материалом — тем, кто согласно фаустовской логике проводит эксперименты на самом себе.

Реклама скорее следует существующей моде, нежели создает её. Она нацелена на продажи, а не распространение новых прихотей или идей. В этом отношении, всякая реклама в точности отражает свою эпоху, ведь она сознательно создана деловой, эффективной и способной точно воплотить дух господствующей идеологии. В популярном журнале есть реклама дорогих туфель — в раздевалке спортзала изображена женщина и два нагих черных атлета, принимающих душ. Она их как бы подавляет. На другой странице — реклама футболок. Модели, два европейца, выглядят женственно и явно гомосексуально. Они воспринимаются как утонченные феи с томным, пресытившимся взглядом. Найдите ошибку.

Это не заговор, а кое–что похуже. Это своего рода логика — коллективное снятие с себя ответственности. Конспирологи ошибаются. Сильный народ не позволит захватить себя и раздавить правящей системой. Все народы сами в ответе за свою судьбу. Во всём нужно винить себя, а не кого–то другого. Мы совершаем поступки и отвечаем за свои неудачи. Народ никогда не становится пассивной жертвой культурного или этического забвения: он его создатель, желающий снять с себя ответственность и нежелающий защищаться. Культурное господство США и постепенная скрытая колонизация Франции и Европы странами третьего мира имеют место не просто из–за манипуляций. Мы сами это допустили. У нашего народа были средства — демократические средства — самообороны. Однако он ими не воспользовался. У «тайного дирижера» остаётся мало возможностей, если народ решает всеми силами ему сопротивляться.

Журнал Алена де Бенуа «Кризис» осмелился начать спор о современном искусстве: не является ли оно на самом деле обманом. СМИ немедленно объединились, чтобы объявить это преступлением, предательством со стороны «крайне правых». На самом деле, все знают (хоть никто и не говорит открыто), что за почти 50 лет «современное искусство», поддерживаемое государственными субсидиями и оценками СМИ, добилось лишь академичности и снобизма, а теперь постепенно рушится. Какой парадокс: современное искусство, своей творческой и жизненной силой должное послужить борьбе против академизма, само тонет в консерватизме ещё более радикального толка. Его постигла судьба коммунизма. Оно превратилось в официальное искусство, нулевое искусство.

Причины этого хорошо известны: обман и некомпетентность. В начале 1900–х годов утвердилась эстетическая идеология, немедленно принесшая плоды: вдохновение художников — их внутреннее состояние — стало считаться более важным, чем техника и профессиональные навыки; знание художественных правил и канонов выставлялось формой «подавления». Таким был миф о «свободе художника». Позже ложное вдохновение постепенно укрепилось: художники без вдохновения и умения добились популярности благодаря своим связям — среди прочих, Кальдер, Сен–Фалль и Сезар. Художники даже перестали пытаться «шокировать буржуа»: они желали лишь доказать собственную прогрессивность и начали повторяться снова и снова. К тому моменту они превратились в ждущих подачки рисователей пальцем. Недавно граффити, созданные умственно отсталыми детьми, сочли «шедевром». Я лично придумал следующий розыгрыш для «Echo des Savanes» [110]: я расписал перед судебным клерком несколько холстов мазками, смутно напоминающими фаллосы, потратив по минуте на каждую картину… Затем их продали восхищённым звездам шоу–бизнеса в престижной галерее на Rue de Seine. Такого рода розыгрыши уже имели место: высоко были оценены «полотна», «написанные» ослиным хвостом («Закат над Адриатикой» [111]) и самкой орангутанга.

Современное искусство избавилось от важнейшего понятия — таланта .

Сегодня в публичной сфере повторяющееся и далеко не изобретательное современное искусство — сущее надувательство — сосуществует с музейным поклонением перед шедеврами прошлого. Это типично для обществ, оказавшихся в эстетическом тупике. Интересно отметить, что система отвечает на любую критику, касающуюся подлинности и качества современного искусства, анафемой: «Да вы фашист!». Это доказывает тот факт, что система отлично знает о никчемности защищаемой «художественной» продукции и крахе её политико–эстетической модели. При нажатии на эту больную точку она отвечает оскорблениями и угрозами.

Даже сегодня, однако, существуют изобретательные художники, посрамляющие претенциозную пустоту официального искусства: например, Вивенца [112]со своим «bruit»; скульптор Мишель де Сузи или такие художники, как Фредерик Делёз, Оливье Карре и Тилленон [113]. Таких художников много, но на них смотрят с подозрением и отчуждением, потому что они обновляют искусство согласно европейским эстетическим принципам: возвращаясь к эстетическим канонам и смелому образу мысли, смыслу и красоте, технической работе и вдохновению.

Официальное современное искусство (которое не следует путать с «современными художниками», зачастую очень талантливыми, но лишенными права голоса) тесно связано с системой. Оно нацелено на разрыв связующей нити, на уход от эстетической траектории европейского искусства. Это всегда одинаковая воля к культурному иконоборчеству в попытке лишить европейцев их исторической памяти и идентичности.

Выбранная ими тактика умна: с одной стороны, несущественные работы рекламируются СМИ — обычно это ничтожные работы ничтожеств (в конце концов, в запутанном мире эгалитаризма, где «всё равно всему», никчемное может стремиться стать искусством — чем оно паскудней и грязней, тем больше оно достойно восхищения); с другой стороны, музейное восхищение прошлым — окаменелым и нейтрализованным — считается хитрым способом развития стерильного традиционализма. Важно, чтобы шедевры прошлого не помогли пробудить талант в настоящем или будущем. Цель состоит в уничтожении европейского художественного творчества, великолепного, эстетичного и талантливого; в порче вкусов народа путём представления работ бесталанных художников гениальными полотнами; в устранении всяких следов любой европейской эстетической личности путём уничтожения культурных корней искусства. Такая зачастую бессознательная, но всегда неявно присутствующая стратегия «мастеров искусства» бытует уже несколько десятилетий. Эта стратегия отражает своего рода зависть (чувство, которое наряду с жаждой мести и ресентиментом — как прекрасно понимал Ницше — всегда играло важную роль в политике и истории): зависть и рессентимент к врожденному таланту европейского искусства.