Гийом Фай - Археофутуризм. Мир после катастрофы: европейский взгляд.

Споры на тему «национального предпочтения» похожи на споры о лох–несском чудовище: в центре нечто, быстро выходящее из поля зрения. Так называемые левые и правые республиканцы считают национальное предпочтение фашистской и дискриминирующей идеей. Муниципалитеты, выдававшие субсидии парам французского происхождения, считаются вне закона, как и благотворительные организации, помогающие лишь гражданам Франции. Однако, согласно французской Конституции, национальное предпочтение регулирует работу в публичной, гражданской и военной администрации. Значит, Конституция сама по себе фашистская и дискриминирующая: почему же её не реформируют немедленно?

Всё международное право основано на понятии национального предпочтения. Оно применимо ко всем странам мира, систематически ставящих своих граждан выше прочих, особенно в вопросе трудоустройства. Значит, все страны, кроме Франции — фашистские, как и законы о национальном предпочтении, прошедшие через парламент «Народного фронта» [149]Леона Блюма [150]!

На самом деле и противники, и сторонники идеи национального предпочтения являются жертвами политического понятия, несущего в себе противоречие . Эгалитарная идеология признает одновременно понятия нации и отсутствия дискриминации , принадлежности и отсутствия исключения. Чтобы одновременно следовать путем индивидуализма и универсализма до самого конца, правящая идеология должна в итоге принести в жертву дорогие для неё понятия нации и гражданства . Все мы — «граждане мира», но не отдельного государства: цель ясна. Сама идея нации (и гражданства) уже не имеет смысла. В некоторой степени то же касается и идеи государства.

Разве левые и крайне левые, эти великие враги национального предпочтения, не понимают, что разрушают саму связь с национальным государством и угрожают собственным доктринам, касающимся государственного экономического вмешательства? Разве они не понимают, что неявно смыкаются с ультралиберализмом, основанным на вере в то, что граждан нет, а есть лишь отдельные атомы — бесплотные экономические субъекты без каких–либо корней? Самые глупые левые в мире, несмотря на все доказательства, игнорируют тот факт, что отвержение национального предпочтения является центральной догмой ультралиберализма. Они никогда не читали Милтона Фридмана [151].

Демонизация национального предпочтения на самом деле является остатком марксистской идеи пролетарского интернационализма, ещё на начальных этапах заброшенной строителями коммунизма по причине её утопичности.

В споре о национальном предпочтении возникают подавленные понятия . Это вопрос политического психоанализа. «Национальный фронт» первым привлек внимание к нему, сформулировав противоречие на семантическом уровне. «Фронт» прояснил подразумевавшуюся в республиканской идеологии концепцию, заставившую «республиканцев» понять, что она несовместима с их собственными эгалитарными и индивидуалистическими догмами. Самоуверенные защитники политкорректности попались в идеологическую ловушку: борьба с идеей национального предпочтения параллельно с защитой «гражданства» (или любовь к французскому патриотизму и идее Франции) — крайне сложный акробатический трюк. С другой стороны, левых заставляют признаться в тайных мыслях: сенегальцы имеют все права во Франции, но француз в Сенегале бесправен. Это презрение здравого смысла не может продолжаться долго.

Привлекая внимание к проблеме национального предпочтения, «Национальный фронт» и сам не избежал непоследовательности: благодаря законам о натурализации, демографическим тенденциям и иммиграции те, кто считается «иностранцами», уже законные французы по паспорту — это относится к большинству молодых североафриканцев и чернокожих.

Североафриканцы и чернокожие во Франции, ставшие законными «французами», резко перестали пользоваться категорией национальности. Они, сами того не зная, являются археофутуристами, применяющими этнические категории. Они говорят о «галлах», «белых сырках» и «сынах Хлодвига [152]», имея в виду коренных французов. Какая пропасть между официальной идеологией эгалитарной натурализации и социальной реальностью…

Дилемма, стоящая перед «Фронтом», состоит в том, что, требуемое «национальное предпочтение» уже распространяется на большую часть иммигрантской молодёжи. Это серьёзная проблема. Очень сложно спорить с тем, что понятие «французской национальности» просто исчезает.

Каково же решение? Господствующая идеология и её система заражены противоречиями — бомбами с часовым механизмом. Проблему решит будущее столкновение, а не идеологи системы. Тогда будет необходимо прояснить суть дела и отвергнуть идею национального, выбрав вместо неё глобальный индивидуалистический и космополитический взгляд — логический исход всех эгалитарных идеологий, начиная с иудеохристианства и Французской революции — или явно принять принцип этнического предпочтения . Он будет основываться не на формальной и законной принадлежности человека к данному национальному государству, а на его участии в этнокультурном сообществе. Сейчас мы движемся в тумане компромиссов и обманов. Однако я уверен, что вскоре всё станет куда яснее.

Ещё один момент: происхождение слова «нация» полностью игнорируется левыми. Латинский корень этого термина обозначает «группу людей одной породы» — «этнос» по–гречески.

Основная идея Карла Шмитта такова: сущность политики состоит в определении врагов, а не в либеральной идее автократического и мирного управления государством . Он прав лишь наполовину. Как отмечают некоторые его противники, также противостоящие либерализму, сущность политики также состоит в определении друзей — товарищей по борьбе. Марксисты это хорошо понимали, не пытаясь сказать прямо. Вместо этого они сформулировали утопическое и ошибочное понятие «товарища», ограниченного «товарищем по классу». Однако это ложная абстрактная идея без всякой антропологической основы, подобно концепции «гражданина», сформулированной во время Французской революции.

Разумно предположить, что политическая сила, партия или движение не добьется своих целей, если разногласия её членов (будь они чисто идеологические или движимые личными амбициями) будут сильнее их желания бороться против общего врага. Однако для консолидации партии внешней вражды не хватит: в ней должна существовать бескорыстная дружба и общие взгляды.