Avar - Практика [СИ]

Своими действиями, как то: присоединением Восточной Галиции к Варшавскому герцогству, беззаконный захват владений герцога Гольдштейн-Ольденбургского, находившегося в ближайшем родстве с Императором Александром, отказ Наполеона подписать акт, в котором он должен был обещать никогда не стараться о восстановлении Польского королевства, очевидно показывали, что Император французов не считает себя связанным какими-либо договоренностями.

Разрыв с Россией должен был стать шагом к всемирному обладанию, потому как в Европе она одна представляла препятствие могущественному завоевателю. Но Император Александр, дорожа спокойствием Европы, столь часто и столь гибельно нарушаемом в продолжение многих лет, не начинал спора, хотя нарушение Тильзитского трактата в отношении Варшавского герцогства и подавало ему повод к тому.

Между тем, Россия вела две войны: с Турцией (Оттоманскою Портой) в Молдавии и Бессарабии и Персией на Кавказе. Эти войны отвлекали много сил наших. В то же время Государь, предвидя многие опасности, убеждал Кутузова, коий командовал нашими силами против турок, употребить все усилия для заключения мира.

За исключением нашего Государства, Англии, Турции и, потом, Швеции, все державы в Европе были подчинены Наполеону. Он только и мечтал о поражении России: склонял наследного Принца Шведского вторгнуться в Финляндию по получении в Стокгольме известия о переходе Французской армии через Неман; предлагал Султану Турецкому заключить с Францией тесный союз, обещая возвратить ему все завоевания, сделанные русскими в течение правлений Елисаветы Петровны и Екатерины Великой.

Однако Провидение было на стороне нашего Отечества. 4 мая в Букаресте были подписаны условия мира с Оттоманскою Портой: Россия приобретала всю Бессарабию с крепостями Измаилом, Килиею, Аккерманом и часть Молдавии по левой стороне Прута лежащую, с крепостями Хотиным и Бендерами.

Так же мало успеха имели старания Бонапарта о войне и у шведов. После многих тревог и волнений Швеция только что достигла в это время спокойствия и не хотела подвергать его новым опасностям. На троне Густава IV Адольфа был по-прежнему дядя его Карл XIII, но наследником этого короля, не имевшего детей, был избран по желанию шведских подданных и под влиянием Наполеона, Бернадот, маршал Французский и принц Монте-Корво. Сей Бернадот, сделавшись наследником престола знаменитого Густава Вазы и приняв лютеранское вероисповедание, как будто переродился в настоящего шведа. Благородное сердце говорило ему, что вся его жизнь должна быть посвящена Швеции, поэтому никакие убеждения Наполеона не могли сподвигнуть его позабыть о её выгодах. Уверенный, что эти выгоды заключались не в спорах с Россией, а в дружбе с ней, он отверг все обещания, сделанные ему Наполеоном за помощь шведов против России и даже заключил договор с ныне Царствующим Государем.

Удивительную картину представляла собой Европа в то время, когда намерения Франции в отношении России были всем известны, когда войска Наполеона численностью до 700 000 человек двигались к русским границам, а в России приготовлялись встретить неприятеля. Казалось, что наступило затишье — предвестник бури, которой надлежало разразиться в скором времени.

Посланники обоих государств вели переговоры и даже переезжали от одного государя к другому с предложениями, клонящимися к миру, нежели к войне. Сие понятно каждому образованному человеку: Наполеон, домогавшийся величия всеми средствами, не хотел явиться в глазах Европы несправедливым начинателем спора, а государь наш Александр Павлович страшился подвергнуть Европу новому ужасному кровопролитию.

Такова была цель великодушных усилий Императора Александра, поэтому он предложил посланнику, в последний раз приехавшему к нему от императора французов, самые легкие условия к сохранению мира. Соглашаясь даже на вознаграждение герцога Ольденбургского другими владениями в Германии, Император русский настаивал только на выводе французских войск из Пруссии и Варшавского герцогства.

Наполеон назвал это настояние, имевшее целью спокойствие и безопасность России, оскорбительным для своего достоинства, и под этим ничтожным и несправедливым предлогом решил вторгнуться в Россию даже не объявляя ей надлежащим образом о войне.

Отдав повеление армии своей, стоявшей на Висле, идти ускоренным маршем к границам русским и перейти пограничную реку Неман близ Ковно, 22 июня 1812 года он обнародовал свой приказ о войне, побудивший и поляков поддержать французов даже в тех губерниях, что незадолго до этого были присоединены к России. Г

розный завоеватель двинул против России почти 700 000 человек, из которых 610 тысяч были строевых, собранных от 20 народов. Общие силы наши простирались до 350 000 человек, считая 35 000 резерва и Молдавскую 50 000 армию, но они находились в разных направлениях. Три действующие армии, вверенные Барклаю-де-Толли, Князю Багратиону и Тормасову, вмещали в себе только 217 000 человек.»

Я мысленно присвистнул. Всё источники, что я читал ранее о войне 1812 года, озвучивали дату 24 июня — день, когда армия Наполеона начала переходить Неман. Почему же дата 22 июня, когда начались две тяжелейшие для нашего государства войны, привязывалась только к Великой Отечественной? Ведь о параллелях вторжений Наполеона и Гитлера советские историки писали неоднократно?

Ещё большее удивление у меня вызвал приведенный приказ Наполеона от 22 июня 1812 года, в котором новая война называлась «Второй Польской кампанией». Сложилось такое ощущение, что Наполеон рассчитывал на скоротечную войну на территории польских губерний России, где должны были быть разбиты и уничтожены русские армии. Впоследствии, когда я вернулся домой и приступил к более подробному изучению войны 1812 года, я нашёл подтверждение этим словам. Более того, меня поразил тот факт, что изначальный план вторжения предусматривал разгром русских армий и занятие Вильно. Похоже, что начав войну и заняв Вильно, император французов не знал, что делать дальше, поэтому почти две недели находился в этом городе.

Но самое интересное для меня началось дальше. Война 1812 года предстала передо мной совсем иначе. Всё началось с битвы при Головчице.

Как известно, направление на Петербург прикрывал Витгенштейн. Вплоть до изгнания Наполеона из пределов России он командовал, причем не без успеха, северной армией, защищавшей дорогу на Петербург. В книге события августа 1812 года излагались так:

«Возгордясь победой над кавалерией Кульнева, Маршал Удино приказал генералу Вердье перейти с пяти-тысячным отрядом речку Дриссу и сильно преследовать остатки разбитого русского авангарда. Вердье при деревне Головчице встретил весь корпус графа Витгенштейна и, дерзостно продолжая движение, пытался смять русские батальоны. Контратака, которую возглавил сам граф Витгенштейн, увенчалась в течение часа полной викторией: неприятель был опрокинут на всех пунктах и обращён в бегство, потеряв 1 200 человек убитыми и ранеными и лишился пленными 2 000 человек. В этом деле граф Витгенштейн был ранен пулею в правый висок, однако, несмотря на рану, продолжил сражение.