Avar - Практика [СИ]

В следующие дни войска наши, кои возглавил Генерал-майор Довре, сделали отступление к Пскову, ибо Маршал Удино начал новое наступательное движение из Полоцка. Граф Витгенштейн, страдая от раны, не мог командовать войском.

Известие о сражении при Клястицах и Головчице, а также о ранении храброго графа Витгенштейна, произвели в Петербурге опасение, что Маршал Удино, которого сикурсировал генерал Сен-Сир, вынудит войска наши оставить Псков и создаст угрозу столице нашей.

Между тем граф Кутузов был только зрителем борьбы народов, и находясь в Петербурге, командовал войсками нашими в столице, Финляндии и Кронштадте. Ему же был подчинен десяти-тысячный Наврский корпус, назначенный для защиты Петербурга. Кроме того, дворянство обеих столиц избрало его начальником ополчения, которое собиралось в губерниях наших согласно Высочайшему Манифесту от 6 июля. За две недели он, с присущей ему энергией, смог собрать более 12 500 крестьян и ополченцев, и деятельно занимался снабжением их всем нужным.

28 июля Государь получил достоверные известия о сражениях армии Витгенштейна. Осознавая ту опасность, которой могла подвергнуться столица наша, Государь искал того человека, кто сможет сменить раненого Витгенштейна и остановить неприятеля.

29 июля Государь „в изъявление особенного благоволения к усердной службе и ревностным трудам Графа Михаила Иларионовича, способствовавшего к окончанию войны с Оттоманскою Портою и к заключению полезного мира, пределы Империи распространившего“ возвел его в достоинство Светлейшего Князя и объявил ему, что назначает его командующим над северной армией, которой надлежало защищать столицу.

2 августа, накануне отъезда Князь Кутузов был удостоен аудиенции у Государя, на которой был наименован Членом Государственного Совета и получил все полномочия для обороны от неприятеля. На следующий день Князь Кутузов отбыл в Псков, провожаемый приветственными криками жителей столицы».

Прочитав это, я удивился: насколько я помнил, Витгенштейн командовал своей армией в течении всего 1812 года. Дальше было ещё интереснее.

«По соединении с генералом Сен-Сиром, корпус Маршала Удино увеличился до 45 000 человек. Между тем граф Витгенштейн, который едва оправился от раны и 2 августа вновь принял командование над войском, располагал только 17 000. Французский Маршал вознамерился выманить русских на равнину у Полоцка и, пользуясь великим превосходством в числе, надеялся отомстить им за поражение под Клястицами».

Далее шло подробное описание сражение под Полоцком 4–6 (16–18 н. ст.) августа, в котором войска сумели сдержать неприятеля, после чего Витгенштейн приказал отходить к Соколицам, где на новых, более удобных для обороны позициях, сдержал неприятеля.

Вечером 12 (24 н. ст.) августа Кутузов встретился с Витгенштейном и принял командование, однако на следующий день курьером было доставлено известие об оставлении Смоленска после трехдневного сражения и указ императора о назначении Кутузова «Главнокомандующим над всеми армиями и ополчениями» с повелениями оставить армию на Витгенштейна и немедленно выехать в Москву, к которой отступали русские армии Багратиона и Барклая-де-Толли. Сам государь в это время выехал на встречу с наследным принцем Бернадотом.

Согласно книге, Кутузов выехал 14 (26 н. ст.) августа и направился через Новгород, Вышний Волочек, Торжок и Гжатск. После Гжатска, на станции «настигло его известие о Бородинском сражении».

Сказать, что я выпал в осадок — это значит не сказать ничего. С детских лет я твёрдо знал, что Бородино — это Кутузов. Теперь я узнал от современников, что при Бородино его не было!

Согласно версии автора книги, известие о назначении Кутузова прибыло в армию раньше его самого. Князь Барклай-де-Толли, командующий русской армией, изначально склонялся дать сражение французам у Царево-Займище и даже приказал начать строительство редутов и флешей, однако, узнав о назначении Кутузова, приказал продолжить отступление, желая не только найти новую, более удобную для обороны позицию, но и дождаться нового командующего. Однако у Бородино «он был вынужден дать генеральное сражение».

Почему он был вынужден дать сражение, имея более суток отрыва от неприятеля, можно только предполагать. По моему мнению, здесь сказалось фактическое неповиновение части штаба и командиров, требовавших генерального сражения. Впоследствии в разной литературе я не раз встречал сообщение о том, что после оставления Смоленска требование генерального сражения «было всеобщим».

Описание грандиозной Бородинской битвы занимало более 20 страниц, изобиловало подробностями, названиями полков и дивизий, именами и титулами маршалов и генералов, многие из которых погибли в битве. В целом, ход битвы соответствовал известным мне описаниям, однако у меня сложилось полное впечатление, что потери русской армии были заметно больше официально объявленных. Фраза «Потери наши были не более французских» указывала на сопоставимость потерь, что для более малочисленной русской армии было, несомненно, катастрофично.

После Бородино армия начала отход. 30 августа (11 сентября н. ст.) Кутузов встретился с отступающей армией у деревни Мамоново. Изначально он планировал задержать противника и приказал укрепить лагерь полевыми укреплениями. Однако, изучив бедственное состояние русской армии после Бородино, принял решение о дальнейшем отступлении. Согласно данным автора, к Дорогомиловской заставе подошли 62 000 старых войск и около 6 000 казаков; остальные силы составляли рекруты и ополченцы. При этом «Более 10 000 человек не имели даже ружей и были вооружены пиками, в то время как силы неприятельские простирались до 130 000 человек».

Потом был совет в Филях и знаменитое «С потерей Москвы не потеряна Россия», уход армии и жителей из Москвы, отчаянный Милорадович, переговорами удержавший Мюрата от попытки войти в Москву с ходу, отступление армии по Рязанской дороге и поворот к Тарутину. А дальше…

Дальше началось описание заговора с целью возведения на престол Екатерины III! Оказывается, ещё весной наши дипломаты получили сведения о том, что Наполеон предполагает в случае войны с Россией инициировать дворцовый переворот и возвести на престол сестру Александра I Екатерину Павловну, в свадьбе которой с Наполеоном было отказано Александром. Её выдали замуж за Георга Ольденбургского только для того, чтобы не выдавать за Наполеона, в тот момент искавшего случай породниться с одной из правящих европейских династий.

Известно, что высший свет и русское «общество» возмущались ходом войны. Более того, Александр прекрасно помнил, как приходили к власти и Елизавета и Екатерина. Да и он сам стал наследником не потому, что его отец «скончался апоплексическим ударом».