Андрей Богданов - Чары Мареллы [litres]

– Змеиный яд у меня здесь. – Бертран кивнул в сторону маленьких стеклянных бутылочек, стоящих отдельно.

– Ну что, убедились в том, что колдовством здесь никто не занимается? – обратился старик к собравшимся.

– Теперь-то да, – заговорили те все разом. – Вот сейчас все понятно, а то что же – пришел новый человек, а мы вроде как ни при чем. А теперь – да, все по-людски.

– Как ты? Болит? – спросил Бертран у Грязнуши, глядя на его нос, который распух и приобрел лиловый оттенок. – Могу приложить компресс – к утру все пройдет.

– Зачем? – засмеялся тот. – И так заживет. Небось не смертельная рана.

Остальные дружно загоготали и, похлопывая врача по спине, вышли из сарая. Спустя несколько минут никого из них уже не было видно, и Велеслав, пожелав Бертрану спокойной ночи, также удалился, поддерживаемый Ерохой, который на прощание задорно подмигнул французу. Однако тому было не до веселья – его все больше беспокоило состояние Ирицы. Войдя в дом, он услышал, как та заходится кашлем, и нахмурился:

– Случались ли у тебя прежде такие приступы? – спросил он, присаживаясь на кровать рядом с женой.

– Бывало, простужалась, но чтобы так – ни разу, – стараясь бороться с приступами кашля, ответила та. – Не жалеешь, что остался? Ох, чувствую, намаешься ты со мной. Подумай – еще не поздно найти себе другую. Здоровую и послушную. Тебя никто не осудит, да и я пойму.

– Замолчи! – Бертран, сам того не желая, сорвался на крик, но Ирица только улыбнулась – за то короткое время, что они были вместе, женщина успела хорошо изучить нового супруга и знала, что он может повысить голос только тогда, когда сильно волнуется. – Если бы я сомневался в своих чувствах, то никогда не стал бы предлагать тебе стать моей женой. Ты моя – раз и навсегда. Другой мне не нужно.

– Милый… – Ирица захотела обнять любимого, но очередной приступ кашля заставил ее согнуться пополам. Когда все прошло, она упала на подушки и устало улыбнулась. – Наверное, мне просто нужен отдых. Сон – лучшее лекарство, так мне говорила мама.

У нее начался жар. Бертран пытался его сбить, но у него не было под рукой нужных препаратов. На рассвете ему это удалось сделать с помощью мокрых простыней, но он прекрасно понимал, что это не решение проблемы, а скорее отсрочка. Перебрав в голове все возможные способы лечения и не найдя выхода, он вдруг вспомнил о том, что один из мужиков, посетивших его лабораторию, упоминал о жилище Годны. Значит, есть вероятность, что там сохранились какие-то лекарства. Возможно, что-то из них поможет.

Бертран помчался к Велеславу, чтобы выяснить, где находится дом целительницы. Тот поинтересовался, в чем дело, и, узнав, два раза громко свистнул – уже через минуту прибежал Ероха, будто все это время находился в соседней комнате.

– Пойдешь с ним, – начал он, но затем передумал. – Нет, я пойду. Ты останешься и приглядишь за Ирицей. Думаю, Бертран объяснит тебе, что делать, если ей станет хуже.

– Но ты слаб! – возразил Ероха. – А идти-то не за соседний бугорок.

– Ничего, небось доберемся как-нибудь. – Старик решительно тряхнул седой головой и кивнул Бертрану, чтобы тот ввел Ероху в курс дела, пока сам он будет собираться в дорогу. Француз не заставил себя просить дважды – схватив парня за руку, он почти силой приволок его к своему дому.

– Обертывания в мокрую простыню, – скороговоркой проговорил он. – Побольше питья. Сейчас она спит, но это от измождения.

– Да понял я, понял. Простыня, питье… Ой! – Молодой человек попятился, увидев перед собой обнаженную Ирицу, лежащую на кровати. Ее грудь часто и прерывисто вздымалась, а темные волосы разметались по подушке, отчего бледная от природы кожа казалась еще белее. Ероха закрыл глаза ладонями, но доктору было не до правил приличия.

– Прекрати! – прикрикнул на него Бертран, чтобы привести в чувство. Ему, конечно, было неприятно оттого, что его жена предстала перед чужим человеком в таком виде, но он старался не думать об этом. – Все, надеюсь на тебя.

И выбежал за дверь. Парень постоял с минуту, стараясь не глядеть на Ирицу, потом вздохнул, взял в руки кусок влажной ткани и, смочив его в тазу с водой, положил больной на лоб.

Бертран же добежал до Велеслава, который к тому времени успел собраться, и уже через несколько минут вместе они вышли за пределы поселения, направившись куда-то вглубь леса.

– Годна предпочитала жить вдали от всех. – Старик практически всем весом налег на француза, и тому пришлось нелегко, но он не жаловался – стиснув зубы, Бертран передвигался так быстро, насколько позволяли силы. – Говорила, что природа ей силы добавляет, а люди, напротив, отнимают. Что ж, может быть, в чем-то она была права – ведь прожила она, как говорят, сто пятьдесят лет. И до сих пор бы землю топтала, если бы не случайность, которая ее и подкосила.

– Что за… случайность?.. – задыхаясь, спросил Бертран, который, несмотря на дополнительный груз, мешающий идти, все же внимательно слушал старика.

– У одного из наших расстройство кишечное вышло – ни есть, ни пить не мог, все тут же возвращалось. Вот Годна и полезла за горным мхом. Она его часто использовала и поэтому много запасала, а в тот раз он, как назло, закончился. Было это осенью, как раз дожди шли чуть ли не каждый день. Наверное, поскользнулась наша целительница да скатилась кубарем с горки. Мы ее двое суток искали – еле нашли. Она, конечно, выжила, но с тех пор сдала – начала забывать имена, путать лекарства. Однажды мне вместо порошка от зубной боли дала средство от запора. Нет, конечно, боль как рукой сняло, но я надолго запомнил тот день. Потом она слегла и больше не поднялась. А еще через пару месяцев ты появился. Вот и говори после этого, что судьбы не существует. Была бы Годна жива, навряд ли бы ты здесь ко двору пришелся. Сам ведь знаешь, наверное: двум знахарям под одной крышей не ужиться. А вот мы и пришли, кстати. Тпру, стой уже. Ишь ты, как разогнался. Эх, крыша-то прохудилась за зиму без хозяйского присмотра.

– Как она жила здесь? – невольно воскликнул Бертран, разглядывая старую избу с покосившимися стенами из бревен, между которыми зияли такие широкие щели, что в некоторые можно было легко просунуть ладонь.

– А вот представь себе, – отозвался Велеслав. – Я ей сам сколько раз предлагал дом подлатать – не соглашалась ни за что. Один раз я даже мужиков подговорил – мы без ее ведома с инструментами заявились: мол, делай что хочешь, старая, а мы твою конуру в порядок приведем. Так она вылетела, как ведьма, и с такой бешеной силой на нас накинулась, что мы еле ноги унесли. К слову, тогда она здорово на меня рассердилась – почти год в селе не объявлялась, пока у одной из баб роды не начались. Прискакала, как миленькая.