Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

Хозяйство нашей конторы, как я и предполагал, оказалось весьма незатейливым. Самым ценным в нём был один-единственный компьютер. Нехитрые расчеты велись в нём, однако всё дублировалось и записывалось старым дедовским способом – на бумагу, в толстые тетради. Поэтому моим первым решением в роли начальника стала покупка второго монитора и процессора, что в итоге вышло делом нелёгким, затяжным, но в целом выполнимым. Правда, Тим со свойственной ему простотой поинтересовался, зачем, если я считаю, что один компьютер может в любой момент сломаться, покупать ещё и второй, который тоже может сломаться. Я согласился в принципе, однако пояснил, что второй компьютер будет у нас резервным, мы не станем заставлять его работать сутки напролёт, а будем держать на случай неполадок с первым, ежевечернее перекидывая в него всю обновленную за день информацию. Ингрид меня поддержала. Силы были неравны, и компьютер появился.

Что касается моего нового дома, то поначалу он показался мне берлогой холостяка, где любой обычный чёрт, что называется, ногу сломит, столько там было всякого на первый взгляд хлама, к которому я очень быстро привык, потому что то был никакой не хлам, а целая жизнь во многом близкого мне по духу старика, выражавшаяся в высоченных стопках книг, не умещавшихся на полках, старых журналах и, мягко говоря, антикварной мебели. При этом мебель была очень удобной, добротно сработанной и потому по-прежнему прочной, так что первая мысль что-нибудь поменять, раздарить или выбросить быстро ушла на третий план. Поменять пришлось только постельное бельё, но тут вопросов вообще не возникло, поскольку в первый же день ко мне заглянула Эрлина, сопровождаемая Ингрид и презентовала замечательный домотканый набор, что девушка, призадумавшись, будто не зубрила это выражение всю дорогу ко мне, перевела как «подарок к новоселью». Я предложил было испить по этому поводу чайку или даже чего покрепче, предварительно обследовав содержимое дядиных шкафов и найдя немного, но вполне презентабельных и непочатых бутылок виски, однако женщины вежливо отказались и откланялись, пожелав хороших сновидений. Они лучше меня понимали, что пока говорить со мной им будет затруднительно да и не о чем, а правил английского «разговора не о чём» они явно не знали. Зато сам я прекрасно провёл вечер на просторной веранде дома, покачиваясь в удобнейшем кресле-качалке, под тёплым дядиным пледом. К ночи, хоть и светлой, становилось заметно прохладнее.

Потом я увидел Эмануэлу, которая выходила прямо из волн бухты и шла ко мне, стряхивая воду с длинных волос, облеплявших её точёное тело в ярко-оранжевом бикини. Они приблизилась, села ко мне на колени и обдала тёплым дыханием ухо:

– Почему ты меня покинул?

– Я тебя не покидал, – возразил я, не понимая, почему брюки не кажутся мне мокрыми. Наверное, у дяди непромокаемый плед.

– Ты меня сглазил, – сказала она ещё тише.

– О чём ты?!

– Когда мы познакомились, ты решил, что моя тёзка – Эмануэла Орланди, которую похитили в Риме в год моего рождения.

– Нашла, что вспомнить! – Я попытался её обнять, думая, что ей холодно, однако она отстранилась.

– Меня тоже похитили…

На этом месте я проснулся и понял, что уже наступает утро. Единственное, что меня сильно смутило, так это влажное пятно на пледе, где только что сидела моя нежданная гостья. Я сказал себе, что это обычная роса, нехотя встал, бросил плед сохнуть на спинку кресла, сладко потянулся и пошёл заниматься новыми для меня делами.

В тот день на хозяйстве по-прежнему была Ингрид, а Тим куда-то на несколько часов отлучился, и нам с его девушкой пришлось в буквальном смысле находить общий язык. Она очень стеснялась говорить на чужом ей английском, хотя постепенно расслабилась, и у неё даже стало неплохо получаться, во всяком случае, гораздо лучше, чем у меня – на фрисландском. Выученные по дороге сюда фразы я исчерпал быстро, поэтому дальше мне предстояло всё схватывать налету. Когда Тим, наконец, вернулся, мы мило сидели рядком на лавке перед конторой, благо погода установилась ясная и тёплая, и разбирались в последних бухгалтерских записях. Цифры они записывали так же, как и остальной мир, с этим проблем не было, вот только я не до конца понимал все статьи расходов. Ингрид перешла на язык жестов и как раз делала вид, будто гребёт на лодке, когда Тим незаметно подкрался и бухнулся рядом.

– По-английски это называется гребля. Точнее, сплав по реке.

– Рафтинг? – угадал я.

– Именно, – подхватил он. – На каяке. «Кроули-тур» ежегодно выделяет часть денег на поддержку нашей замечательной двойки.

– Двойки?

– Ингрид и мой хороший приятель Льюв. Который по совместительству её брат. Правда, он от нас недавно переехал в семью жены, но я очень надеюсь, что окончательно не заматереет, и будет по-прежнему участвовать в заплывах. Очень, кстати, популярное у нас зрелище. Мы тебе потом покажем наш каяк – сплошная реклама нашего бизнеса. Или ты считаешь, что это лишние затраты?

– Ну, почему же… Отлично, что есть такая возможность. А кто про эти соревнования знает? Только местные, как я понимаю?

– По большому счёту, да, конечно. Однако именно благодаря этим соревнованиям с нашим участием местные, как ты выражаешься, узнали про «Кроули-тур» и тоже периодически собираются в группы, которые я вожу. Не только туристы с большой земли интересуются Фрисландией. У нас тоже хватает домосед, которым нужен хороший пинок. Оказалось, работает.

– Молодцы! А ещё какой спорт у вас тут развит?

Ребята задумались.

– Охота? – вопросительно посмотрела на жениха Ингрид.

– Нет, – замотал тот патлатой головой. – Это не спорт, а необходимость. Хотя, – посмотрел он на меня, – если бы наши ребята стали участвовать в ваших турнирах на меткость стрельбы из ружья или лука, думаю, они бы не посрамили своей родины.

Прозвучало пафосно, я улыбнулся, это смутило Тима, и мне пришлось выкручиваться:

– Охотно верю. А почему они этого не делают? Я никогда не слышал, чтобы представители Фрисландии выступали в каких-нибудь чемпионатах или олимпиадах.

– То-то и оно. Никому здесь этого не надо. Мы, как ты мог уже сам удостовериться, прекрасно себя чувствуем дома и никуда наружу не рвёмся.

Я заметил, что при этих словах на его лице отразилась тень грусти, однако решил оставить расспросы на другой раз.

– А между собой ваши охотники, я надеюсь, соревнуются?

– Конечно. Постоянно. Только всё это происходит больше по деревням и широкой огласки не имеет.

– Почему?

Тим пожал плечами.

– А если попробовать организовать большой турнир, между деревнями? И провести его, скажем, в Окибаре. Уверен, что тот же Альберт Нарди будет только рад помочь.