Сергей Катуков - Мастер облаков

Рядом послышался топот сапог.

— Вот они!

Автоматная очередь — и каменная щепотка брызнула, впилась в оцарапанную щеку.

Анатолий схватил меня, увлек к стене.

Снова очередь, прямо над головами: пули глухо и безвозвратно ушли в стену.

— Черт! Вот оно что! — Анатолий вскочил, резко навалился всем телом на стену. Она кряжисто захрустела, обвалилась проломом.

Он прыгнул в дыру, я — за ним. Следующая стена поддалась легче. Третья и четвертая — за ней. Отставая, по бокам, — справа, слева, — также проламывая стены, в несколько рядов, дальше, ближе, преследовала нас охрана, словно охотничья свора прыгала через бурелом, продиралась сквозь лес. Беспорядочные выстрелы и крики. Сзади тоже преследовали в проломленные нами дыры.

Мы выскочили в широкий коридор. Рванули в сторону, где в фонарном луче мелькнул прогал, заскочили в нишу — и снова раздался гул, теперь уже везде: под ногами, по сторонам. Стены задрожали, задергались, пол заходил ходуном, так зашатало, как при землетрясении, что стены резко двинулись, сместились. Одна из них наехала огромной глыбой на прогал — и тут все замолчало. Гул исчез. Исчезли крики, стрельба. Пыль осыпалась тяжелым осадком, оставляя в воздухе дымную чересполосицу.

Анатолий выдохнул. Прислонился к стене и устало сполз по ней спиной. Ладони его кровоточили сквозь разодранную кожу. Лицо усеивали ссадины.

Фонарь с треснувшим стеклом все еще горел — уже слабым, призрачным светом, который перебивали яркие солнечные лучи сквозь окна в потолке.

20. А ларчик просто открывался

Сверху через стекла сочился ярко-лимонный свет, ложась на нас теплыми, приятными полотенцами. Коридор, в который мы попали, был сухим, гулким. Хотелось курить, чувствовать ветер и слышать пение птиц.

— Я боксом занимался пять лет. Набивал ладони со всех сторон: костяшки и с боков, — гудел голос Анатолия. — В дедовском доме… на чердаке к бревну привесил мешок с песком. Сначала был горох. Но я его размолотил в муку. Потом песок. И так несколько лет. Двери ломал с тычка. Ребром, — Толя показал ребро ладони, — ребром перебивал черенки.

— Хорош заливать.

— … черенки перебивал — не каждый раз, конечно, но через раз точно. Но в основном бутылочные горлышки. А это, — он хлопнул по стене, — это так, картон.

— Что, и тут картон? И там картон был?

— Не, тут на самом деле бетон. — Он похлопал по гладкой стене. — А там-то? Дээспэ заштукатуренное. Так… смех один.

— Ты понял, когда этот по нам стрелять начал?

— Что понял?

— Ну, что это было?

— Кто ж его знает, что там было… Ну, он нас не видел толком. Может, стена была какая-то… Звук слышен, а изображения нет. Он пострелял-пострелял, а потом побежал на нас и вмазался в стену. Слышал, как он заскулил?

— То есть стена была затонирована с одной стороны? Мы же его видели, а он нас нет.

— Получается, так. Какой-то хитрый материал. Как стекло. Односторонняя видимость. Только скорее пластик. Она же не разбилась.

— Да, повезло.

— Повезло.

— Думаешь, там все стены были из картона?

— Из дээспэ-то? Не, точно не все. Только несколько последних. Я простукивал. Тут тоже бетон вот…

Анатолий встал.

— Так, отдохнули. Пора идти. Скоро здесь будет охрана. И вообще удача, что нас еще не схватили… Курить хочется…

Мы пошли по сильно изогнутому коридору. Вероятно, за его внутренней стеной были Государственные Палаты, то есть центр Ларца, то есть — конец пути.

— Это было землетрясение?

— Нет… — Анатолий о чем-то озабоченно думал. Левая рука сжимала кобуру с зачехленным пистолетом. — Нет, тут, наверно, вот какая штука. Это разгадка, почему мы заблудились. Помнишь этот гул? С вибрацией? Несколько раз.

— Ну.

— Я думаю, что коридоры проворачиваются вокруг оси. Смотри, — он присел и пальцем в пыли начертил концентрические круги. — Это коридоры. Они периодически вращаются. Каким-то механизмом. Возможно, за час или больше — наверно, больше — полностью проворачиваются вокруг оси. Когда мы забежали в тот параллельный коридор, они провернулись. Конфигурация коридоров поменялась, нужный нам ход закрыло стеной, и мы не смогли вернуться на первоначальный путь. А когда мы выломали проходы в нескольких стенах, и проходы, заметь, также ломала охрана, общая конструкция ослабла. В это время произошел очередной поворот, и часть конструкции разрушилась. Возможно, некоторые коридоры завалило. Поэтому и охраны еще нет. Надо спешить.

— А как же Верховный?

— Что: Верховный?

— Он у себя в «яйце»?

— Возможно, смылся. У него отдельный лифт. Его комната соединяется с внешним миром только через этот лифт и через дверь, которая, по идее, должна быть в этом коридоре. И все. Если лифт работает — то он ушел. Если нет…

Повернули за крутой поворот — перед нами конец коридора. Глухая стена. Сбоку от нее — закрытая дверь с широкой дверной коробкой, где на зеленом фоне изображен бегущий в сторону прямоугольника белый человечек. Знак выхода.

Мы переглянулись.

— Если охрана уже там — нам… кххх… — Анатолий провел большим пальцем по горлу. В руке у него был пистолет. Сдавленно прошептал:

— Приготовь оружие. Я стреляю по замку. Бью в дверь. Вбегаем вместе. Потом — по обстоятельствам. Готов?

— Да.

— Пошли!

Выстрел. Удар. Вбегаем. Я спотыкаюсь и заваливаюсь в плотную пыльную занавеску. Анатолий бежит дальше. Останавливается. Тишина.

Выбравшись из занавески, я увидел следующую картину. Комната была большим овальным кабинетом. Свет, как и в коридоре, падал через окна в потолке. В широком алькове — огромная кровать с балдахином. Застеленная. Пустая. Рядом вдоль стены — шкаф, по длине примерно, как кровать. Напротив — стол. Совершенно пустой. Вплотную к нему придвинут стул с прямой спинкой. Дальше — железная витая лестница, ведущая на крышу.

— Ушел, — сказал Анатолий со злобой и вытер пот со лба.

— Ушел, — проговорил я с облегчением. Самая трудная неопределенность разрешилась. Никого не надо убивать или брать в плен. Мы, может, и сами еще отсюда удерем.

Анатолий стал осматривать кабинет. Он был обставлен, на удивление, очень аскетично. Практически совсем пустой. Если бы не королевских размеров кровать, ни о каком Верховном не могло быть и речи. Заглянули в гардеробные шкафы. Пусто. Осмотрели ящики стола. Тоже ничего. Одновременно посмотрели на кровать. И только сейчас заметили, что на всех предметах лежит тонкий слой пыли. Сдернули с кровати одеяло — вверх к сетчатому балдахину поднялось пылевое облачко.

Здесь уже давно никого не бывало. Никто здесь не жил.

— Верховного тут нет, — сказал я. — Понимаешь? Он здесь не живет.

— А это тогда что? Вот это все? — Анатолий развел руками и повернулся. Он еще держал пистолет.