Алекс Коста - Вавилон и Башня

– Начала чего?

– Чего? Да всего.

– Всего? – я откинулся на брезент, пытаясь переварить все, что он сказал. – А как это, всего?

– Кх-м… – только и сказал мистер Кхм.

– А почему ты не пытался выбраться?

– Выбраться? Куда?

– Куда? Ну как? Туда. Куда ж еще!

– «Туда» и здесь у меня есть, – сказал он что-то непонятное.

Как так было продолжать разговор? Джин, главное, спит. Похоже, мистер Кхм то ли двинулся, то ли чего-то недоговаривает. Последнее меня беспокоило гораздо больше. Может, конечно, когда Джин проснется, она скажет что-то вразумительное обо всем этом.

Самое хреновое, что чертовски хотелось дистиллята. Дистиллята всегда хотелось. Но, в отличие от этого «всегда», сейчас он у меня был. Я мог выпить целую колбу с каким-нибудь хорошим Ральфом или Рудольфом. Мог прикончить в один прием высокомерного Ромео, чтобы тот поменьше кривлялся. Мог и не мог. Мешал мистер Кхм.

Наконец, я понял, что надо делать. Все-таки дистиллят всем хорош. Он подсказывает не только, куда идти, но и что делать.

– Слушай, я знаю, где дистиллят есть.

Мистер Кхм тут же изобразил что-то типа «кху-у-у» вместо обычного «кх-м».

– Где, где, где… – так быстро запричитал он, что потом опять надолго закашлялся.

– Только есть проблема…

– Кхе-у-м… – грустно закончил череду кашля мистер Кхм. – Какая?

– Не видно ничего. А так можно было бы… – не успел договорить я, а мистер Кхм, похоже, чуть подпрыгнул на своих негнущихся ногах.

– Это, это, это… – заторопился он. – В общем, веди!

– Куда? – удивился я.

– Куда-куда. Туда, где есть дистиллят. Как это куда! – и еще раз повторил. – Как это куда, как это куда…

– Так не видно ж ничего!

– Подожди, – мистер Кхм еще раз наклонился надо мной.

Похоже, подозревал, что я могу куда-то сбежать. Но куда?! Если не видно, куда идти, да еще кабина эта. Допустим, до кабины я как-то доберусь. А потом? Потом что делать?

– Подождешь? – жалобно проговорил он.

– Да, да, подожду. Давай.

– Ладно, ладно, ладно! Я быстро, быстро, быстро… – и мистер Кхм куда-то пошагал.

Я встал, погладил Джин. Похоже, ее помощь мне сейчас все-таки очень нужна.

– Джин?

– Э… кх-м… – протянула Джин.

– Только ты давай без всяких «кх-м», ладно? – вроде бы спокойно сказал я, но Джин так не показалось.

– Олух! Думаешь, так приятно спать на твоем чертовом колене? Я кое-как вообще заснула, чтоб ты знал. Бесстыжее существо! – со злостью добавила она.

– Ладно, ладно, – я только сейчас понял, что не уложил Джин как следует. Не то чтобы не погладил, так даже и не снял с колена. – Ну прости! Я просто отрубился, и все.

– Просто отрубился, просто отрубился! Видишь ли… – уже миролюбивее сказала Джин.

– Слушай, – решил сменить тему я, – тут какой-то мистер Кхм приходил. Так он говорит, что здесь уже давно. Я к тому… – и у меня самого чуть не вырвалось какое-то «кх-м»… – я к тому, что надо выбираться отсюда, Джин. А?

– Это с самого начала было ясно, остолоп, ты хоть бы подумал о других. Обо мне, о Робе, Рудольфе, Рафаэле, в общем, знаешь, о ком еще. Ты думаешь только о себе! – плаксиво произнесла Джин свою любимую фразу и умолкла.

– Ладно… – успокоился я и достал Роба. «Надо принять дистиллят, пока Кхм не вернулся. Может, и Роб мне что-то путное скажет», – и я открутил крышку.

– Роб? – ответа не последовало. – Роб? Роб, ты что?

Роб молчал, что было на него совсем непохоже. Обычно Роб начинал что-то предлагать, когда я только откручивал крышку на первый виток.

– Роб, ты здесь? А?

Я поднес к губам колбу. Ничего не произошло. Ни одной капли не упало. Плохой знак. Да что же это такое?! Устал я уже от этих плохих знаков!

Я опрокинул колбу, держа кончиком языка горлышко. Но… опять ничего не произошло.

– Роб-б-б-б! – закричал я. – Что с тобой? Что с тобой?

– Он устал от твоих приказаний! Понял! – сухо сказала стерва Джин.

– Джин! – проорал я, не помня себя. – Что, твою мать, с Робом?!

– Он ушел, дурень! Он ушел!

– Да пошла ты! – я шлепнул Джин по пластиковой «спинке».

– Ай! – вскрикнула Джин, но, похоже, ей даже понравилось такое агрессивное внимание. Все-таки Джин была ненормальной.

Я посмотрел на Роба, пытаясь разглядеть его через небольшие полоски света. Потом изучил миллиметр за миллиметром, как это делал и раньше. И наконец понял. Наконец понял.

Роб треснул! Наверное, пока я колотил эту дурацкую колонну и «сани», будь они все неладны, Роб треснул и ушел. Совсем ушел. Роба больше нет, совсем нет.

– Джин… – кое-как проговорил я и опустился на корточки, прислонился к основанию этой штуковины, этим бесполезным «саням». – Джин…

– Я тебя предупреждала! Ведь предупреждала! – сказала чуть ли не довольная Джин. – Я тебе говорила! Не надо носить Роба в кармане. Вот! Пока ты стучал по стенке как ненормальный, Роб и треснул, бестолочь! Угробил Роба со всем дистиллятом.

– Джин… – опять проговорил я, а потом не выдержал, сжал голову руками и, кажется, заплакал. Заплакал! Но это невозможно. Хотя… хотя… дистиллята во мне вполне достаточно. Я выпил много за последние два дня. Поэтому мог и заплакать. Я посмотрел на свои ладони. Сухие и заскорузлые фаланги пальцев чуть-чуть блестели от чего-то, чего-то… Чего-то! Это называлось слезы! Слезы, кто бы мог подумать!

Но Роб! Роб! Сколько прекрасных коллекторов мы с ним прошли. Сколько раз он мне предлагал купить какой-нибудь насос или ветросос, в общем, какую-то ерунду. Но как предлагал! Так мило, так настойчиво, пока был открыт. А теперь, а теперь? Я ведь даже не оформил ни одну из его приписок, список… эх, я уже забыл, что он там только ни предлагал. Роб, Роб…

– Кто, кто, кто? Кх-м…кх-м… кх-м… – послышалось откуда-то издалека.

Я встал и увидел приближающегося мистера Кхм.

Он шел медленно, подтаскивая то одну ногу, то вторую. Но вполне решительно. Что делает с нами дистиллят! Даже когда его нет. Даже когда нам его только обещают.

Мы пошли с мистером Кхм по туннелю. У него была вертушка, чем-то похожая по форме на Аиста бородатых. Только очень маленькая и не такая бесполезная.

Эта вертушка… покрутишь ее – и становится светлее. Совсем чуть-чуть. Поэтому нам пришлось идти, держась за плечи друг друга. Не очень приятно вообще-то. Мистер Кхм разваливался, от него отваливались всякие кусочки. Но что делать! Совсем не хотелось упасть и переломать все конечности.

Джин кое-как похрустывала. Мистер Кхм пока ничего про нее не спрашивал, то ли потому, что не слышал за своим собственным «кхм-кхм-кхм», то ли потому, что не хотел.

– Слушайте, а как… это… ты там был? В этой темноте, а?

– Как, как… кх-м… тяжело.

Мы прошли еще несколько шагов. Что уж тут скажешь, шли медленно. Очень медленно. Я специально старался не говорить первым. Ждал, пока он что-то расскажет.