Константин Кураленя - Шаман-гора

Я выстрелил в наиболее зарвавшегося бандита; услышав ответный крик боли, вскочил и, петляя вокруг деревьев, бросился вверх по склону. За моей спиной разразилась целая канонада.

Пули сшибали ветки вокруг меня и над головой, однако я продолжал свой бег, пока не выскочил на макушку сопки. Здесь я немного отдышался и постоял, прислушиваясь к тому, что происходит внизу.

Но враги явно не торопились переть на рожон. Они не кинулись неорганизованной толпой под мои выстрелы. Теперь они знали, что мы не уплыли, и решили действовать наверняка. Засада и два метких выстрела посбивали с них лишнюю самоуверенность и добавили осторожности.

Конечно, это осложняло мои дальнейшие действия, но всё равно тот результат, которого я достиг, был вовсе неплох. «Четыре — ноль», — мысленно подвёл я итог первого боестолкновения.

Итого у противника в строю осталось семнадцать активных штыков.

Я стал спускаться вниз по склону к месту следующей засады.

У подножия сопки тёк ручей. Достаточно широкий и глубокий, чтобы составить препятствие для путешественников. Мостом служило скользкое бревно, перекинутое с одной стороны на другую. Вот у этого-то ручья я устроил свою следующую засидку.

Ждать пришлось около получаса. Враги явно не спешили — теперь они выступали по всем правилам военной науки. И вот, наконец-то, на берег ручья, крадучись, выскользнул первый хунхуз. Я терпеливо ждал. Хунхуз огляделся по сторонам и неуверенно ступил на бревно. Я ждал.

Балансируя по воздуху руками, китаец перебрался на мою сторону и, заняв оборону, что-то прокричал назад. Из кустов появился второй. Он также внимательно огляделся и приступил к форсированию водной преграды. Но ему повезло меньше. На середине ручья он оскользнулся и, нелепо взмахнув руками, обрушился в воду. Из кустов на той стороне раздался ехидный смех, а первый китаец обернулся назад, чтобы посмотреть, что случилось с напарником.

Момент был лучше не придумаешь. Я вскинул винчестер и выстрелил по смеющимся кустам. Смех превратился в утробный вой.

«Достал», — отметил я про себя удачный выстрел. Я вновь выстрелил в поворачивающееся лицо первого китайца. Печать недоумения на его лице разлетелась во все стороны кровавыми ошмётками.

Стрелял я с расстояния в семь шагов, поэтому опознать этого человека по физиономии уже не представлялось возможным.

Между тем искупавшийся хунхуз пытался выбраться на противоположный берег. Но это ему почему-то не удавалось. Наверное, потому что он слишком спешил. Он пытался вытянуть своё тело из воды, отчаянно хватаясь за мелкие кустики и траву руками, при этом жутко выл на одной вибрирующей ноте.

Для меня так и осталось загадкой, почему он не попытался встать на ноги, ведь так удирать от опасности гораздо удобнее. Но этот секрет бандюган унёс вместе с собой на тот свет. Или куда там они после смерти попадают? Мой последний выстрел поставил точку в похождениях троих лихих разведчиков.

Не успел я отбежать от ручья и двадцати шагов, как за моей спиной вновь раздалась канонада. Но теперь противник не знал, в какую сторону ему следует стрелять, поэтому я спокойно ушёл из-под обстрела и схоронился в кустах.

На данный момент моя миссия была выполнена. Подождём ответного хода. Больше бегать по кустам не имело смысла. Поймать шальную пулю — удовольствие не из приятных.

Я вышел на берег Амура далеко в стороне от наших основных сил. Я думал присоединиться к всеобщему веселью в самый кульминационный момент, тогда когда противники полностью определят свои диспозиции. Развязка событий не заставила себя долго ждать. Через несколько минут разъяренные хунхузы, нещадно паля из ружей, высыпали на берег реки и были встречены огнём «защитников бастионов».

Двое из нападавших замертво свалились при первом же залпе защитников. Остальные, пробежав немного, залегли, потому что без всякого перерыва, вслед за первым залпом последовал второй.

И ещё двое нападавших лишились жизни.

А дело было в следующем. В то время как нападавшим самим приходилось после каждого выстрела перезаряжать своё оружие, у Степана и Лукерьи эти функции выполняли Семёновна и Катерина.

Пока хунхузы были в замешательстве и перезаряжали своё оружие, выдвинулся на исходную позицию и я.

Я находился в тылу и немного сбоку от залёгших хунхузов.

Мне было прекрасно видно, как один из них, отчаянно жестикулируя, показывал остальным кому, куда надо ползти.

«Наверное, это брат безвременно усопшего Синга, — подумал я. — Пора его стреножить. Хватит, накомандовался, пусть другие немного порулят».

Приложившись к берданке, я выстрелил. Конечно, берданка это не СВД со снайперским прицелом, но и расстояние-то было слишком ничтожным для того, чтобы я смог промахнуться.

Фан, если это был он, прекратил махать руками и ткнулся головой в песок. Остальные бандиты недоумённо заозирались по сторонам.

Менять позицию было рано, потому что бандиты ещё не поняли, кто и откуда по ним стреляет, и я спокойно стал перезаряжать винтовку, потихоньку наблюдая, как будут делить упавшую с неба власть хунхузы.

Ждать долго не пришлось. Власть взял толстый вояка с куцей растительностью на лице. Но и этот молодой человек не успел насладиться бременем власти. Выстрел из берданы поставил точку в его начинающейся карьере.

Наконец-то хунхузы сообразили, что отстрел их «военачальников» ведётся из тыла. Часть нападавших повернулась в другую сторону и открыла беспорядочную стрельбу по прибрежным кустам.

Я сделал ещё один прицельный выстрел и, убедившись, что он достиг цели, пополз менять свою позицию. На то место, где я находился несколько мгновений назад, обрушился свинцовый дождь. Но интенсивность огня была уже не та. Поредели силы хунхузов. И причём изрядно. А самое главное, что без своих идейных вдохновителей они сбились в кучу, словно бараны, и стреляли на каждое подозрительное движение.

Я подумал, что пора бы заканчивать военные действия. Словно услышав мои мысли, пятеро оставшихся в живых хунхузов стали, отстреливаясь, пятиться к спасительному лесу. Этого допустить было нельзя. Ещё не хватало, чтобы мы строили плот и оглядывались на каждый шорох из леса!

— Степан! — закричал я. — Их осталось только пятеро. Выдвигай ультиматум. Или пусть сдаются, или я их сейчас всех положу.

— Понял! — донёсся до меня ответ, потом последовал монолог Степана на китайском языке.

Один из бандитов, то ли усомнившись в искренности слов Степана, то ли от страха, попытался быстрым броском преодолеть расстояние, отделявшее его от спасительной зелени. Я аккуратно срезал его, специально целясь в ногу, чтобы его болезненные стоны убедили остальных воздержаться от опрометчивого шага.