Лоран Бине - Цивилиzации

28. Алькасар

Прием, который Севилья уготовила посланцам Империи Четырех Четвертей на этот раз, имел мало общего с предыдущими.

В тот день королева Изабелла въехала в город на белом коне и сама была в белом атласном платье в знак траура. Атауальпа ехал рядом, водрузив на себя алый венец Сапа инки.

Самые знатные городские вельможи — герцог Медина Сидония, герцог Аркос, маркиз де Тарифа [151] Герцог Медина Сидония — старейший герцогский титул Испании, учрежден в 1380 г.; Герцог Аркос — наследственный титул, учрежденный в 1493 г.; Маркиз де Тарифа — испанский дворянский титул, учрежденный в 1514 г. — встречали их вместе с мэром (куракой [152] Курака — глава общины андских индейцев на языке кечуа. То же, что и касик. , который управлял городом) и дружно согнулись в поклоне перед королевой и Верховным инкой.

Следом шли юный Филипп, его сестра и армия из шести тысяч солдат.

Вступая в город, Чалкучима и Кискис переглянулись — нетрудно догадаться, что они вспомнили шатер Карла V в поле под Саламанкой и теперь прикидывали, насколько отличается тот прием от церемониала, устроенного для них нынче.

Кискис при этом посматривал, как скачет и резвится, обгоняя их, Семпере, длиннолапый белый пес императора, не оставивший Филиппа во время бегства из Гранады. На носу животного остался след когтей пумы Атауальпы. Видя восхитительно роскошные сады Алькасара, полководец думал о том, что хищнику здесь понравилось бы — можно взбираться на пальмы, купаться в прудах, охотиться на птиц, — и невольно спрашивал себя, где-то теперь этот зверь.

В этих садах Койя Асарпай и произвела на свет сына, получившего от отца имя Карл Капак — в честь его многострадального соперника. Юному Филиппу разрешили заглядывать в колыбель и стать младенцу padrino [153] Крестным отцом (исп.). . По настоянию Изабеллы, которая была очень набожной, местный священник на всякий случай окропил дитя водой. Атауальпа счел такое кумовство политически выгодным. И даже предложил Изабелле статус второй жены, но та предложение отклонила.

Из Италии вернулся Лоренцино и привез знаменитого художника по имени Микеланджело, за которым ездил в Рим. Сначала с ним обсудили строительство усыпальницы — чтобы перенести в нее тело Карла V, оставленное в Альгамбре среди помидоров. Затем поручили изваять статую Виракочи, сотворившего солнце, луну и звезды. Атауальпе хотелось получить портрет его сестры-супруги и новорожденного сына, но художник терпеть не мог изображать живых людей, и от идеи пришлось отказаться, а Лоренцино велели отыскать другого живописца — его хорошо знал Карл, и, насколько было известно Верховному инке, творил он в городе под названием Венеция. Зато Микеланджело сказал, что сделает исключение для принцессы Игуэнамоты, и создал потрясающую скульптуру, возвышающуюся сегодня в храме Севильи — том самом, где некогда венчались Карл и Изабелла.

Сказать по правде, Атауальпа предпочел бы вернуться в Гранаду — там, в Альгамбре, на верхотуре, он чувствовал себя увереннее, но ему нужна была резиденция, связанная по воде с землей, где он родился, а протекавшая через Севилью река Гвадалквивир хоть и была неглубока и труднопроходима для тяжелых судов, которые отправляли на Кубу, все же обеспечивала этот путь. Вскоре бочки с черным напитком и мукóй уже перекатывались по портовой пристани денно и нощно, встречаясь с бочками селитры и коки, катившимися в обратном направлении — их выгружали вместе с сундуками золота и серебра, которые отправлял Уаскар; одновременно наполнялись оливковым маслом, медом и уксусом кувшины — уж больно любили это все заморские инки.

Торговля приняла такой размах, что Атауальпа повелел учредить особый орган, который местные стали называть Casa de contratacion [154] Каса де контратасьон (буквально: торговый дом) — испанский государственный орган, основанный в 1503 г. для управления колонизаторской, исследовательской и торговой деятельностью на заморских территориях. , — он должен был регулировать торговые отношения между Тауантинсуйу и Пятой Четвертью. Не только в Испании, но и на всех левантинских территориях торговля с Понантом [155] То есть с Западом. разрешалась не иначе как через Севилью; единственным исключением стал Лиссабон, ему даровали отступную — в благодарность за помощь Игуэнамоте: в противном случае китонцам в Испании пришел бы конец, и история повернулась бы совсем иначе. Впрочем, пятую часть всего, что доставляли португальские корабли, следовало приберегать для испанской короны.

Отчасти это рассматривалось как компенсация королеве Изабелле, сестре Жуана III, за утрату любимого супруга.

29. Кортесы

Другой компенсацией стало возведение ее сына на испанский трон.

Обычай требовал, чтобы собрание вельмож, священников и торговцев, прибывших со всех концов Кастилии, отдало почести новому королю. Называлось оно кортесами, торжественность церемонии немного смущала юного Филиппа. Чтобы ребенок не робел, Чалкучима написал ему речь, которую Игуэнамота вместе с Педро Писарро перевела на кастильский. Герцоги Аркос и Медина Сидония любезно согласились с ней ознакомиться, и она обогатилась их знанием как местных институций, так и официальных формулировок, подходящих для такого собрания.

Так юный Филипп заверил присутствующих, что будет достоин возложенного на него бремени, раз уж Всевышнему стало угодно доверить ему в столь юном возрасте судьбу Испании. Севильские вельможи, также приложившие усилия к подготовке этого выступления, сочли нужным подчеркнуть, что Господь призвал его отца в возрасте тридцати трех лет, и Чалкучима, заподозривший, что эта информация символически значима, неоднократно упомянул данный факт в тексте речи.

Однако Бог не оставил юного короля без опоры в столь грандиозном почине. Великий и милосердный Господь привел к нему из-за моря сына божественного Солнца, чтобы тот был ему наставником и советчиком.

Роль советчика, впрочем, и так была наглядно исполнена: когда юный Филипп запинался или терял нить своей речи, стоявший рядом Чалкучима опускался на колени и шептал ему на ухо слова, которые нужно произнести, что поначалу произвело на собравшихся не лучшее впечатление. Но потом старшее поколение вспомнило, что когда-то видело такую же сцену с участием юного Карла и его убеленного сединами наставника, сеньора де Шьевра [156] Гийом де Крой (Мудрый), сеньор де Шьевр (и обладатель ряда других титулов; 1458–1521) — государственный деятель Священной Римской империи, воспитатель и правая рука Карла V. ]. Надо признать, ситуация тогда заметно отличалась от нынешней, но в конечном счете едва ли уступала ей в необычности, ведь прибывший юный монарх ни слова не знал по-испански. Филипп же, по крайней мере, родился в Вальядолиде, а не во Фландрии. Что до заморского правителя — тот владеет золотом и, судя по всему, настроен им делиться.