Лоран Бине - Цивилиzации

57. Замковая церковь

Прошла молва, будто приехал великий амаута Эразм собственной персоной, притом что еще несколько жатв назад распространилась весть о его кончине в Базеле, куда он некогда бежал, скрываясь от религиозных преследований. Уже только это говорило об исторической значимости, которая придавалась встрече двух величайших реформаторов текущего века. Но чем она обернется, предвидеть не мог никто, и вся Германия, да что там — вся Пятая Четверть до самого Рима ждала, затаив дыхание.

Город бурлил все заметнее. В ходу были брошюры и печатные листы. Из рук в руки передавались двенадцать статей с иллюстрациями, портретами Атауальпы, Мюнцера и младенца Йохана. Все стены разрисовали шнурованными башмаками. Памфлетисты окрестили Лютера «виттенбергской отбивной». Крестьяне продолжали стекаться толпами и устроили лагерь у городских ворот, так что выборщик Иоганн Фридрих вызвал в помощь несколько полков ландскнехтов, чтобы людской поток не хлынул через край. Стяги с изображением радуги соседствовали с саксонскими.

Вместе с тем в замковой церкви выказывались сплошь благие намерения. Лютер публично принес извинения Игуэнамоте. И сказал, что религию Солнца можно принять как евангелическую метафору. Он, конечно, сурово осуждает собравшихся снаружи сектантов и фанатиков, которые хотят перевернуть Божественный порядок, и требует, чтобы все присутствующие решительно отвергли призывы к насилию. Он не называл вещи своими именами, но было ясно, что это намек на двенадцать статей. Да, он готов признать законность отдельных требований. («Наконец-то!» — подумали одни. «Поздновато», — сказали другие.) Он также призвал князей поступить по совести и поделиться всем, чем возможно. И меньше клял евреев.

Атауальпа, в свою очередь, согласился поменяться ролями: он занял место в первом ряду среди прихожан, на деревянной скамье, рядом с ним села Игуэнамота, милостиво принявшая извинения Лютера, а монаху дали подняться на кафедру, то есть обратиться к ним сверху вниз, чего в обычные времена Верховный инка ни за что бы не допустил. «Империя стоит обедни» [221] «Париж стоит обедни» — фраза, приписываемая Генриху Наваррскому (будущему королю Генриху IV), который, будучи гугенотом, принял в 1593 г. католичество ради возможности занять престол. , — со смехом сказал он выборщику. Чалкучима и Меланхтон стали встревоженно переглядываться, когда Лютер снова начинал поносить евреев, но в целом в его речи это была пустая шелуха.

Главное, что принцип соглашения, повторяющего Севильский эдикт, как будто бы определился. Прения закончились, все друг друга поздравили. Два выборщика, Иоганн Фридрих Саксонский и Иоахим II Гектор Бранденбургский, уже торговались, обсуждая цену своего голоса с Атауальпой. (Поговаривали о ста тысячах дукатов, которых у Верховного инки, ясное дело, не было.) Меланхтон и Чалкучима о чем-то перешептывались. В тот миг разумной казалась надежда на то, что удастся быстро составить и подписать текст.

Но сегодня мы знаем, что сложилось все по-другому.

58. Церковные врата

На утро пятого дня над башней кружили вóроны. У входа в храм, где вновь должны были собраться стороны, чтобы прийти к окончательному соглашению, образовалась толпа. Толкались любопытные: второй раз за двадцать пять жатв на деревянных дверях вывесили текст, который читали вслух, размеренно, и тающее эхо успевало облететь весь город. (Текст был на немецком.)

Затем вышел тот, чье появление встретили гулким шепотом, — все перед ним расступились. Это был брюхатый монах, весь в черном, на голове — черный берет; его одутловатое лицо казалось суровым, но изможденным, взгляд утратил былую пронзительность, поступь — твердость, однако выглядел он по-прежнему внушительно. В его присутствии все словно становились меньше.

Под нарастающий гул он приблизился к дверям, которые с давних пор — и не без причины — считал своими. И все увидели, как побагровело лицо монаха.

59. Девяносто пять тезисов божественного Солнца

1. Бог Солнце — не аллегория Бога-творца.

2. Он и есть творец и источник всякой жизни.

3. Виракоча — его отец, или сын и отец, или сын Луны.

4. Верховный инка — наместник Солнца на земле.

5. Верховный инка происходит от Манко Капака, отца-основателя, и его сестры Мамы Окльо [222] Мама Окльо — по легенде, сестра-супруга Манко Капака, считается первой царицей инков. , оба они — дети божественного Солнца.

6. Верховный инка принадлежит к этому роду и потому считается сыном божественного Солнца.

7. Верховный инка принадлежит к младшей ветви божественного Солнца, ибо Манко Капак был младшим сыном или внуком Виракочи.

8. Посему папская власть, представляющая старую религию, не распространяется ни на Верховного инку, ни на его подданных, ни на последователей религии Солнца.

9. Год 1531-й старой эры становится годом первым новой эры, ибо ознаменован пришествием Верховного инки по Океаническому морю.

10. Земля содрогнулась, и Лиссабон открыл сыну божественного Солнца двери, закрыть которые не дано на этом свете никому.

11. Святая Троица, описанная Тертуллианом [223] Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан (около 160 — около 220) — раннехристианский богослов, одним из первых сформулировавший концепцию Троицы. в начале старой эры, есть несовершенное аллегорическое представление Солнца, Луны и Грома.

12. Представление это несовершенно, ибо аллегорией Луны в такой троице должна быть Дева Мария, а не Святой Дух. Или же, когда бы захотелось соединить Гром с тремя главными божествами, следовало бы говорить о Четверице.

13. Что бог Гром может поразить землю молотом — правда, но ему далеко до могущества божественного Солнца, которому он хранит верность.

14. Святое семейство также не может быть аллегорией истинного Солнца, Луны и их сына-отца Виракочи, ибо в старой религии Иосиф рассматривается не как бог, а как человек, всего лишь приемный отец лжемессии Иисуса.

15. Непорочное зачатие лжемессии Иисуса — небылица, придуманная, несомненно, чтобы оправдать неподобающую беременность Марии, ведь Иосиф, муж ее, был бессильным стариком.

16. Бог Солнце сам оплодотворил Луну, произведя на свет Виракочу, его брата Манко Капака и Пачамаму.

17. Кто утверждает, что Луна — аллегория Марии, а не наоборот, не должен упорствовать в своем заблуждении, ибо, будь это так, христианский бог не допустил бы явления и побед Верховного инки, но очевидно обратное: Атауальпа покорил эту часть света с благословения предков — божественных Солнца и Луны, мы же пребывали в заблуждении с нашими ложными идолами и лжемессией.

18. Истинный Иерусалим не в Иерусалиме, а в Куско, по ту сторону Океанического моря, где находится пуп земли.