Лоран Бине - Цивилиzации

Десятый закон декларирует, каким занятиям должны предаваться левантинцы как на службе у короля, так и для блага своих городов и государств; эти работы вменяются им в качестве подати, и выполнять их следует согласованно и сообща: к таким работам относятся, например, выравнивание дорог и мостовых, перестройка или ремонт храмов Солнца и других святилищ этого культа, содержание всего, что касается храмов. Они обязаны возводить общественные здания, как то: склады или кварталы для судей и администрации, ремонтировать мосты, служить гонцами и часки, возделывать землю, давить плоды, пасти стада, охранять недвижимые владения, посадки и другую коллективную собственность, устраивать у себя постоялые дворы для поселения путешественников и лично их обслуживать, снабжая из королевского имущества всем необходимым.

63. Век патата

Для Пятой Четверти начался период мира и невиданного процветания. Был он недолгим, но вспоминать о нем стоит как о счастливой вехе в истории Нового Света. Да и кто знает, сколько бы сохранялась гармония, когда бы ее не нарушили чрезвычайные обстоятельства.

Атауальпа продолжил перемещение народных масс: бедных крестьян из Швабии, Эльзаса и Нидерландов переселили в самые бесплодные области Испании, где поручили им масштабные ирригационные работы.

Испанцы же отправились выращивать патат и киноа на холодных германских полях. Вскоре патат и киноа распространились по всем областям Священной империи и за ее пределами.

В саксонских землях устроили колонии чанка, чтобы присматривать за очагами протестантства, сохранявшимися вокруг Виттенберга.

Верховный инка организовал обмен продовольствием с учетом потребностей каждого: он велел поставлять в Германию авокадо и томаты, а испанцам, в свою очередь, шло немецкое и бельгийское пиво. Черный кастильский напиток стали обменивать на желтый эльзасский.

Удалось договориться с Португалией: та уступила территорию под названием Бразилия. В ответ Священная империя обязалась не претендовать на торговлю специями и не перекрывать путь в Индию вокруг африканского полуострова.

Посланцы Уаскара регулярно наведывались узнать новости и поприветствовать императора от лица его брата.

Севилья сделалась осью мира. Лиссабон блистал. Северные порты — Гамбург, Амстердам, Антверпен — росли вместе с состоянием Фуггеров.

Храмы Солнца множились, тесня местных идолов, хоть к ним и сохраняли терпимость, поскольку их существование в Испании гарантировалось Севильским эдиктом, а по всей остальной империи — условиями Виттенбергского мира.

Вся Пятая Четверть узнала о теории одного астронома, выходца из земель за восточными границами Германии, который назвал центром мироздания солнце, а не землю. Напечатанное и распространявшееся сочинение на ученом языке называлось De Revolutionibus Orbium Coelestium , что означает «О вращениях небесных сфер» [228] Разумеется, речь идет о труде Николая Коперника (1473–1543), впервые изданном в 1543 г. . Его успех только умножил приток новообращенных. (Астронома пригласили в Севилью и возложили на него обязанности первого королевского астролога.)

Между тем в испанских деревнях стали объявляться посланные Римом шпионы: они подстрекали народ к бунту во имя прежней католической веры. Это была настоящая тайная армия, командовал ею священник Иньиго Лопес де Лойола, которого Атауальпа некогда видел в Гранаде. Верховный инка воспринял угрозу всерьез и поручил Чалкучиме бдительно выслеживать членов этого общества, называющих себя иезуитами по имени приколоченного бога, которому они поклоняются, поклявшись ради него умереть.

Сопротивление настораживало Атауальпу, и нельзя сказать, что это было неоправданным: будущее подтвердит его правоту, подвергнув большим опасностям.

64. Нет вестей с Кубы

В Севилью вдруг перестали приходить корабли.

Сначала перемены были незаметны: на пристанях по-прежнему царило оживление, ведь продолжалась погрузка судов, отправлявшихся на Кубу. Думали — какая-то задержка, списали на плохую погоду, шторма. Путь, в конце концов, неблизкий. Вот только никто из уплывших не вернулся.

Океан молчал — жители Севильи внезапно это поняли. И почувствовали, как их сердца наполняет смутная тревога. Какое-то время все делали вид, будто ничего не происходит. Но вскоре главный вопрос уже был у всех на устах: «Где золото?» Почему великий золотой путь вдруг оказался перекрыт? Каждый раз, когда очередной корабль покидал порт, чтобы это выяснить, и не приходил назад, среди оставшихся нарастала тревога. Моряки стали понемногу отказываться от плавания в один конец. Пристани опустели. Никто не перетаскивал ящики с золотом, серебром, порохом, шерстью, вином, кокой и табаком. Город погрузился в удручающую тишину.

И вот докатился слух из Лиссабона. Посреди Океанического моря был архипелаг, принадлежавший Португалии. Говорили, что туда пришла флотилия с людьми в одеждах из перьев и в ягуаровых шкурах. Позднее гонцы из Наварры стали сообщать, что у французских берегов замечен флот. И будто бы случаются набеги и грабежи.

Официальное письмо Франциска I, адресованное Атауальпе, выражало удивление присутствием этого флота во французских водах и напоминало про договор о дружбе, связывающий две страны.

Кроме того, Атауальпа получил письмо от Генриха VIII: загадочный флот объявился в проливе, разделяющем Францию и Англию. Английской артиллерии до сих пор удавалось предотвратить высадку, но у короля это угрожающее присутствие также вызывало вопросы.

Верховный инка собрал совет, пребывавший в необычайном замешательстве. Что за игру затеял Уаскар? Почему перерезал связь с Кубой? Зачем прекращать обмен, который так выгоден обеим сторонам? Что означает отправка этого флота? Каковы его намерения?

Игуэнамота не могла понять, почему соотечественники — таино — держат ее в неведении и не попытались сообщить о происходящем.

Руминьяви полагал, что все признаки военного вторжения налицо.

Койя Асарпай не сомневалась, что старую ненависть, разделившую двух ее братьев, удалось лишь временно усыпить и теперь она вновь пробудилась.

Чалкучима это мнение разделял: все указывало на то, что Уаскару показалось мало коммерческого соглашения и он задумал прибрать к рукам богатства Пятой Четверти.

Но полководец указал и на более насущную проблему: не пополняясь из Тауантинсуйу, казна Священной империи пустела.

Атауальпа и без того прекрасно это понимал: он уже получил из Аугсбурга письмо с напоминанием, дерзкий тон которого лишь подчеркивал шаткость его положения:

Его Величеству, разумеется, ведома та преданность, которую всегда демонстрировал наш род на службе у Испанского дома. Ему также известно, что без нашей поддержки Он не сумел бы взойти на императорский трон, что могут подтвердить многие Его подданные. В этом предприятии мы никоим образом не колебались и шли на значительный риск. В самом деле, куда менее рискованным было бы отдать предпочтение не Вашему прославленному дому, а дому Австрийскому, который, со своей стороны, тоже позволил бы нам получить существенную прибыль. Учитывая нашу преданность, не угодно ли будет Его Величеству отблагодарить нас за скромную и верную службу, которую мы Ему сослужили, и распорядиться, чтобы одолженные Ему суммы были возвращены без отсрочки и с положенными процентами.