Лоран Бине - Цивилиzации

В любом случае требовалось восстановить связь с Кубой, а главное — как можно скорее вступить в переговоры с Уаскаром.

Было решено, что Игуэнамота отправится в Фонтенбло, где находился двор короля Франциска, и отбудет туда немедленно, а по пути заглянет в Наварру, где встретится с Манко и его тещей Маргаритой.

65. Письмо Игуэнамоты Атауальпе

Привет тебе, сын божественного Солнца,

Прежде всего, полагаю, ты будешь рад узнать, что твой брат Манко, которого я имела удовольствие навестить при королевском дворе Наварры, пребывает в добром здравии и счастлив со своей женой Жанной, дочерью Маргариты, с которой сочетался по твоему мудрому решению. Эти двое не расстаются с утра до вечера и в дворцовому саду, где их можно встретить, хохочут, как дети, а с вечера до утра, по слухам, они и вовсе неразлучны, так что отголоски их игрищ разносятся по всему городу По. Ни у кого здесь нет сомнений, что Жанна скоро забеременеет.

Однако ее мать Маргариту тревожат новости, приходящие из Франции: она опасается, как бы на королевство ее брата не навлекло беду предательство. Она умоляла, чтобы я велела тебе в доказательство верности данному слову отозвать корабли, бороздящие французские воды, и не готова была мне поверить, когда я пыталась объяснить, что ты понятия не имеешь, откуда они и куда идут. Никакие утешения не помогли, я оставила ее в слезах и крайнем смятении, поклявшись, что король Испании ей друг и не оставит ни ее саму, ни ее брата.

Франция полна чудес: я не переставала восхищаться видами, открывавшимися мне в пути, словно впервые оказалась в этом краю. К тому же там восхитительное вино, хотя по вкусу значительно отличается от испанского.

Король Франциск принял меня во дворце Фонтенбло со всеми почестями, к которым обязывают мой статус и его учтивость. Он встретил меня на площадке лестницы, напоминающей два рукава каменной реки, которая стекает к ногам гостя, и приказал при моем появлении играть оркестру с фифами [229] Фифа — духовой инструмент семейства флейт. , трубами, гобоями, флейтами и виолами, а еще устроил бал в мою честь в роскошной галерее с украшенными резьбой стенами, где разместил свою королевскую резиденцию.

Должна сказать, что его придворные — само очарование, и это настоящее счастье — гулять по садам дворца, среди дам в причудливых платьях, ученых, вглядывающихся в небеса, итальянских живописцев и архитекторов, как и поэтов, воспевающих красоту роз и хрупкость жизни.

Мне показалось, что, в отличие от своей сестры, его величество, как он велит себя называть, ничуть не обеспокоен новостями о кораблях, курсирующих у его берегов, и не утратил знакомой мне жизнерадостности и обходительности. Вместе с тем он уже не так красив, как прежде: он заметно ссохся, хромает и просит прощения за то, что не может пригласить меня на танец, а ведь когда-то был неутомимым танцором. Твой посол, пребывающий там, сообщил, что у французского короля порвана и гниет какая-то жила под седалищем, так что лекари теряют надежду на его долголетие. Похоже, у короля то, что здесь называют испанской болезнью , а мы в Испании зовем лиссабонской.

И все же, если не замечать признаков телесного недуга и огромной усталости, порой проступающих на его лице, он решительно не подает вида и продолжает вести государственные дела с прежней уверенностью.

Не случайно король Франциск, в отличие от английского, не пожелал утвердить в своем королевстве религию Солнца, — хотя сестра его к ней весьма благосклонна, — и преследует тех, кто не объявляет себя добропорядочными христианами и католиками.

Что касается занимающего нас дела: судя по всему, флот твоего брата все-таки достиг берегов Англии, с которой, как тебе известно, Франция пребывает в состоянии войны, и посему больше ничего узнать нам не удалось. Не вдаваясь в излишние подробности, я уведомила Франциска о вероятном происхождении этих визитеров, но не стала уточнять обстоятельства ваших с Уаскаром прошлых разногласий. Тем не менее я заверила его, что упомянутые корабли, верно, сбились с курса и возобновят путь к Севилье, как только получат приказ, посланный от твоего имени. Покамест, кажется, это объяснение его удовлетворило.

Да хранит Солнце твою тень и защищает империю.

Фонтенбло, 30 апреля 1544 года старой эры,

тринадцатая жатва Пятой Четверти.

Твоя верная принцесса Игуэнамота

P. S. Ношу твое покрывало из летучей мыши.

66. Письмо Атауальпы Игуэнамоте

Привет тебе, лучезарная принцесса,

Я безмерно признателен за вести из Франции, как и за то, что ты отправилась в это долгое путешествие из любви ко мне и к империи.

Мне также есть чем поделиться, причем новости эти важные и касаются тебя в первую голову.

Сюда наконец прибыл корабль с Кубы, а на его борту, представь себе, твой кузен Атуэй, поведавший нам о событиях, из-за которых оборвалось сообщение с Тауантинсуйу.

На Кубу с западной стороны явилось племя, именующее себя мексиканцами.

Это свирепые воины, и намерения их оказались враждебными. Они разбили отряды моего брата на острове, как и войско твоего кузена. Он сумел бежать и вместе с таино, которые в состоянии были за ним последовать, укрылся на острове Гаити, где, насколько я знаю, был ваш первый дом и где вы появились на свет. Но мексиканцы погнались за ними, и Атуэю пришлось прятаться на горе, где он жил подобно дикому зверю вместе с товарищами по несчастью, пока им не удалось завладеть судном, и так он добрался до Севильи.

Из того, что ему известно, следует, что мексиканцы прогнали инков к Панамскому перешейку, где бушует война и войска Уаскара дерутся за каждую пядь, ибо, если варварские орды просочатся сквозь это узкое место, ничто больше не помешает им хлынуть в Тауантинсуйу, и Империи Четырех Четвертей наступит конец.

Сообщи Франциску о таком повороте событий и скажи, что флот, прошедший вдоль его берегов, не имеет к нам отношения.

А главное — повтори вот что: дружба наша заставляет меня принимать заботы моего брата Франциска как свои, для меня они суть одно, и, если кто вздумает покушаться на его земли, я сочту это вредом лично себе. И наконец, передай, что действовать он должен так, как если бы готовился к самому что ни на есть дикарскому вторжению.

Севилья, 9 мая 1544 года старой эры,

тринадцатая жатва Пятой Четверти.

Твой преданный суверен Атауальпа

67. Письмо Игуэнамоты Атауальпе

Сапа Инка, солнце Кито, привет тебе.

Вчера мексиканцы высадились в Нормандии, новость дошла до нас к вечеру. Сначала несколько крестьян заметили их на пустующем обычно побережье, а затем они вошли в порт под названием Гавр-де-Грас и теперь движутся вверх по течению реки, ведущей к Парижу.