Ким Лиггетт - Последняя жатва [litres]

– Это точно. Никогда не видел ничего подобного. – Он срывает колосок, сует его себе в рот и огибает комбайн, пока не становится лицом к границе ранчо Нили. – Но это не самое худшее из того, что я повидал. И ты тоже. – Он снова вперяет в меня взгляд, будто пытается что-то разглядеть. – Но это дело какое-то странное. У нас был подобный случай: тогда миссис Тиммонс сделала неудачную попытку устроить своему мужу вазектомию, когда он вырубился после того, как очередной раз провел ночь, шляясь по бабам. Но я еще никогда не видел, чтобы кто-то проделал с собой подобное собственными руками.

– Что? – У меня пересыхает в горле.

Я чувствую, как он пристально изучает мою реакцию, от чего мне становится еще более не по себе.

– Коронер пришел к заключению, что Джимми сотворил это с собой сам. И на ключах оказалось полно отпечатков его пальцев. Должно быть, он стащил их у преподобного во время Праздника урожая. Жуткое дельце. – Взгляд его стальных глаз так и впивается в мои собственные. – Ты не знаешь, кто мог заставить Джимми Дугана сотворить такое?

Я с усилием сглатываю, вспоминая, как он стоял над моей сестрой и как мои руки сжимали вчера вечером его горло, как я пытался его придушить.

– Нет, – отвечаю я, глядя на сжатые и обмолоченные колосья пшеницы у меня под ногами. – Понятия не имею.

– Хм-м… – Следует долгая пауза, но я так и не решаюсь поднять глаза, чтобы посмотреть в лицо шерифу. – Видишь ли, я слыхал, что вчера вечером в здании Общества по охране старины произошла небольшая потасовка. – Я крепко сжимаю губы, чтобы не сболтнуть лишнего. – Я слыхал, что он слишком нагло вел себя с твоей сестрой…

– Кто вам это сказал? – Во мне вспыхивает гнев. Мне совсем не хочется втягивать в это Джесс. Не хочется, чтобы кто-нибудь начал трепать о ней языком еще больше, чем трепали прежде.

– Это неважно. – Илай пожимает плечами, но все так же продолжает следить за каждым моим движением. – Тебе нечего бояться, Клэй. И Джесс тоже. Я просто пытаюсь составить полную картину того, что произошло.

– Многие были злы на Джимми вчера вечером, – говорю я, делая вид, что проверяю покрышки.

– Включая Тайлера Нили. Я прав?

Засунув руки в карманы, я окидываю взглядом колышущуюся под ветром пшеницу. Потом невольно перевожу его на хлев, где содержались стельные коровы… вспоминаю кровь… вспоминаю мух. Прочистив горло, я говорю:

– Я бы с удовольствием посидел и поболтал с вами, шериф, но мне надо завершить жатву.

Шериф глубоко вздыхает.

– Хорошо, Клэй. – И неловко хлопает меня по плечу. – Если тебе что-нибудь вспомнится или придет на ум – что бы это ни было, я хочу, чтобы ты мне позвонил.

Я коротко киваю и залезаю обратно в кабину комбайна.

Не дожидаясь, когда он отойдет, я запускаю двигатель и объезжаю вокруг него, надеясь, что его как следует отхлещут вылетающие из комбайна обмолоченные колоски. Шерифу было бы куда лучше не совать в эту историю свой нос. Какая бы сила ни заставила Джимми сделать с собой такое, она вполне способна остановить и шерифа. Уж в чем в чем, а в этом я убежден.

Дьявол уже здесь.

Шерифу Илаю это еще невдомек, но и он нуждается в спасении.

Наступает утро понедельника, и я воображаю себе, какое зрелище будет представлять собой сегодня Мидлендская старшая школа – наверняка везде понатыкают телевизионные камеры, люди будут плакать и говорить о том, каким классным парнем был Джимми.

Но заехав на школьную парковку, я с изумлением обнаруживаю, что она выглядит точно так же, как в любой другой день. Ни телевизионных камер, ни траурных повязок на рукавах, ни потоков слез. Изменилось только одно – теперь со стороны крутой тачки этого мудака Тайлера на меня пялятся не пять, а четыре пары глаз.

Я заглушаю двигатель и опускаю взгляд на свои руки. Я не могу не вспоминать о том, как они сжимали горло Джимми. Я бы вполне мог это сделать – прикончить Джимми уже тогда, если бы меня от него не оттащили. Но если к его смерти как-то причастно Общество охраны старины, то зачем они меня остановили?

Дейл, пятясь, прижимается спиной к моему окну и одновременно делает вид, будто обменивается с кем-то ласками.

– О, Клэй, не останавливайся, прошу тебя. Ты такой большой и сильный, Клэй.

Я распахиваю дверь, ударяя его по спине, и он, спотыкаясь, отлетает вперед.

– Очень смешно, – говорю я, беря из пикапа рюкзак.

– Почему ты мне не перезвонил? – спрашивает он.

– Если ты про Джимми Дугана, то я ничего не знаю.

– Да забудь ты про Джимми Дугана. – Я пристально смотрю на него. – Что смотришь? – говорит он. – Он был жалким придурком, но все равно, это довольно жуткий способ лишить себя жизни.

– Откуда ты знаешь, что это самоубийство?

Он качает головой:

– Чувак, это же Мидленд. Как бы то ни было, я слыхал, что он уже много месяцев ходил на сеансы психологического консультирования к мисс Грейнджер. Возможно, тебе стоило бы начать ходить к другому психологу.

Я делаю вид, что меня это не волнует, но у меня в голове не укладывается, как мисс Грейнджер могла от меня это утаить. Я знаю, она говорила, что наблюдала за всем молодняком из Общества охраны старины, но почему она не рассказала мне про Джимми, когда мы с ней говорили о том, что к ней на сеансы ходит Эли? Тогда она почти клялась, что не сообщила об этом раньше, потому что не знала, можно ли мне доверять. Выходит, она до сих пор мне не доверяет? Я невольно начинаю гадать, что еще она может от меня скрывать.

Дейл щелкает пальцами у меня перед лицом:

– Эй, Клэй, тебя вызывает Земля.

– Ну, что? – Я отбиваю его руку в сторону.

– Мне нужны все пикантные подробности… о вас с Эли.

Я бросаю на нее взгляд. Она вместе с остальными стоит, прислонившись к машине Тайлера. И улыбается мне, причем не такой улыбкой, от которой меня бы бросило в дрожь. Выражение лица у нее мягкое, почти мечтательное. Просто не верится, что она может быть замешана в таком деле. На ней надета толстовка с названием нашей школьной команды по американскому футболу – «Пайониэрс» – и линялые джинсы Levi’s.

– Ого, да ведь это моя толстовка, – бормочу я. Она стянула ее у меня пару лет назад, сказав, что будет в ней спать, и я никогда прежде не видел, чтобы она носила ее на людях. На ней есть и номер, под которым я играл, и все прочее.

– Это знак, тупица ты этакий, – говорит Дейл. – Она практически открытым текстом говорит тебе, что хочет почувствовать тебя на своем теле.

Может быть, это и вправду знак, но не такой, о котором толкует Дейл. Может быть, таким образом она пытается послать мне какой-то зашифрованный сигнал?

– Ты что, собираешься и дальше пялиться на нее, стоя на противоположной стороне парковки? Да это же курам на смех! Это просто нелепо – даже для тебя. В общем, ты, как всегда, дуешь на воду, приятель. Как бы чего не вышло и все такое, – говорит Дейл и тут же смывается, спеша в сторону стайки девочек-девятиклассниц и кудахча при этом, как наседка. По какой-то непонятной причине девочки, похоже, находят это забавным.