Алексей Баев - In carne [СИ]

Тот не ответил. Как сидел на ступеньке возле трона, так и сидит. Даже голову не повернул. Заснул? Бедный старик.

— Ато! — теперь фараон окликнул жреца громче. — Да очнись же ты, наконец!

Эхнатон коснулся плеча учителя, легонько потормошил. Тело накренилось и сверзлось вниз. Музыканты стихли. Танцовщицы остановились.

Да, жрец ничего уже не слышал. Он был мертв. Легкая и быстрая смерть, закинув на плечо свою тонкую острую косу, невидимой тенью бежала из тронного зала, чтобы покинуть покои солнцеликого фараона. Чтобы вернуться потом. Когда будет найдена Истина…

Тотчас на Землю был отправлен новый инклюзор.

Задача-то прежним не решена. Чужое зло до сих пор живо.

Ал Ишера выглядел теперь иначе. Он был теперь совсем не лев с огненной гривой. Ратник в белых доспехах. Воин с лицом младенца. Жизнь и смерть в одном воплощении…

Ал Ишера стоял на вершине бархана. Он смотрел куда-то вдаль, за море. Не дул даже легкий ветерок, однако бархан, казалось, жил своей собственной жизнью. Он то вздымался, то оседал, то клубился пылью. Пески неистовствовали, растекались ручейками, затем собирались в небольшие холмики и отправлялись путешествовать по пустыне, чтобы их место через миг заняли другие. Такие же.

Ал Ишера, явившийся во вселенную задолго до возникновения самой жизни на Земле и даже до прихода Творца знал то, что невдомек было никому, кроме Инкарнатора. Да, пожалуй, единоутробного брата. Моор Таа.

Да, Моор Таа и Ал Ишера были братьями. Близнецами, рожденными в центре Мира из недр вечности.

Зло не может быть ведомым или неведомым, земным или неземным. Своим ли, чужим. Зло просто есть. Сложно понять. Но ведь никто и не ищет простых решений… Понять легко. Нагромождения знаний лишь скрывают суть…

Там, за морем, в землях гористых и подвижных, находится один из трех земных входов в центр Мира. Туда и должен придти новый инклюзор. Явится, чтобы продолжить бессмысленные и бесплодные — уж это-то Ал Ишера знал наверняка — поиски Инкарнатора. Творец хочет обрести Камень. Слиться с ним в Обители. Безумец.

Но кого он пришлет на этот раз? Воина, вора, следопыта, интригана? Любопытно, будет то настоящий соперник или слабак, подобный последнему?

Ал Ишера знал все повадки жителей Обители. После смерти Ато, самого искусного из приходивших, равных соперников злу, должно быть, не осталось. Не исключая самого Творца. Естественно, все инклюзоры разные. Один сильнее, другой дипломатичнее, третий хитрец… Ато слыл мудрецом. Когда-то. А в кого превратился? Теперь-то Творец должен уяснить, что одним умом и изобретательностью Инкарнатора не заполучить. Должно быть, следует ждать вора. Хитрого и скрытного. Что ж…

Злу отчаянно не хватает хитрости. Силы с избытком, ума тоже. Но хитрость… Это поистине великий дар. Нет, очередной инклюзор, пришедший на Землю, рано или поздно погибнет. Не минует участи сией. Но прежде следует проникнуть в его душу, перенять навыки, научится всем премудростям. Инклюзоров не жаль. Но умения их просто терять было б совсем глупо… Хитрое зло сто крат сильнее зла просто умного. Это часть Истины…

Ал Ишера давно смотрел на медленно падающую звезду. Он. И он воплощается в центре Мира, вход в который там. За морем.

Моор Таа…

Где он сейчас? Должно быть, в центре Мира. Все играет с подвластными ему пространством, временем, да сонными людскими душами. Глупое зло! Зачем тебе свидетели? Ты не должно быть настолько откровенным, иначе тебя перестанут бояться, но начнут избегать.

Впрочем, стоит ли осуждать брата? На него и так постоянно охотятся. Даже люди.

Люди… Кто из них всей душой любит зло? Нет. Любят. Есть такие. Кому этого не знать лучше, чем самому злу?

Что ж, звезда упала. Инклюзор здесь. А это значит, пора спрятаться за привычным уже образом, отдохнуть, чтоб набраться сил, да и отправиться в путь. Посланник Обители должен узнать его сразу, ведь за тем он и прибыл. Спасти «нужное» зло… Забавно. Но таковы правила игры, придуманной…

Мысль, не успев оформиться, повисла в холодном ночном воздухе. Что это? Кто?

И верно. На вершину соседнего бархана поднимались двое в пестрых одеждах непривычного кроя. Мужчины. Один яростно жестикулировал, пытаясь, видимо, наглядно что-то объяснить. Второй лишь кивал головой. Откуда они здесь? Ведь ближайший караванный путь в трех часах к северу?

И тут словно молния ударила в голову. Ал Ишера понял. Он узрел суть незваных гостей.

Ну, конечно! Моор Таа! Его интриги. Ох, брат мой.

Нет, на глаза людям попадаться не стоит. Во всяком случае — не сейчас.

Ал Ишера, готовый к трансформации, зверем оборачиваться не стал. Превратился в змейку, соскользнул по песку вниз и скрылся в еле заметную щелочку меж скрытых от глаз каменных плит.

И Моор Таа пребывал в одиночестве. Но особо ни над чем не размышлял. Загадки решать и вечность вершить — стезя Ал Ишеры. Его же амплуа — движение. Вечное.

Вот и сейчас мысли Моор Таа, еще не успевая дозреть, разлетались искрящимися импульсами, заставляя все одушевленное, что находилось в относительной близости, чувствовать беспричинный страх. Зло забавлялось.

Глазами видеть дальше горизонта Моор Таа уже разучился. Однако все его существо бушевало пылающими страстями — дикими, низменными, отвратными. И заразительными. Заразными. Верх блаженства, когда все вокруг корчатся от боли и ужаса! Светящаяся точка неземной радости на черном поле земного горя. Великолепно!

Внезапно Моор Таа дернулся. Сам почувствовал страх. Первобытный, необъяснимый. Источник его находился вдали — за морем. И будто б в ином времени. В прежнем ли? В Будущем? Не разобрать. Но пронзительный — пусть отсюда невидимый — взгляд вечного брата выворачивал нутро и саму душу.

Ал Ишера? Опять ты вспомнил обо мне?

Ох, братец. Зло твое стократ сильнее зла Моор Таа, но это ж несправедливо! Отчего все оплеухи сыплются не на твою голову? Слов нет, ты далеко не глуп, Ал Ишера. Избрал роль мученика, а сам изводишь ныне всех силами брата да интригами Инкарнатора. Использушь Камень без стеснения, ни разу к нему не прикоснувшись. Ты хитро, зло! А плачешь, будто хитрости не хватает, а одного ума дескать мало… Мало. Попробуй не согласиться. Но лжешь, Ал Ишера. Как ты лжешь! Одним умом таких зол и вправду не натворишь. Жертва, принесенная Атону… Каково, а? Нет, на мелочи ты не размениваешься…

Моор Таа становилось все хуже и хуже. Страх побеждал. О, вселенная! Вели Ал Ишере думать о ком-то другом. Ведь сил нет терпеть эти муки. Нет сил…

Инкарнатору не особо нравилось быть на всеобщем обозрении. Вместо того чтобы заниматься любимым делом — напускать туман на мысли всякого рода мудрецов и прочих «сверхчеловеков», сейчас он вынужден был недвижно покоиться в фараоновой короне, исполняя все желания временного обладателя. Нет, не владельца.