Тёма Шумов - Тиховодье

Ее зрение сфокусировалось. Размытые текстуры обрели четкость.

…это – потолок.

Она лежала на спине посреди кровати укрытой покрывалом с машинками из мультфильма «Тачки». А где-то теперь уже гораздо ближе опять раздался голос.

– Катя?

– Александр? – попыталась ответить она, но горло, казалось, заполнили засохшими колючками чертополоха, и получился лишь низкий нечленораздельный скрежещущий звук.

Как она оказалась тут? Что произошло на кухне? Она потеряла сознание, и ее перенес сюда муж? А может ей все это лишь приснилось?

Она села и ужаснулась, увидев мокрые лишь чуть подсохшие кроссовки. Завалиться на кровать в обуви, – для нее это было невообразимо. Подобного она не позволяла никому и всегда ужасалась подобной манере у героев американских кинофильмов.

Квартира казалась той же, но одновременно другой. Полки в шкафах покрылись пылью. Фотография, которую она недавно швырнула об стену опять стояла на месте. Рамка была целая. Никакой трещины.

Плоский телевизор на комоде несколько подрос в размерах и сменил производителя – Panasonic превратился в Samsung. На письменном столе место ноутбука занял планшет Apple.

– Что произошло? Я отключилась и за это время крохотные человечки очередной раз перенесли меня в параллельный мир?

– Ах вот ты где? – в комнату вошел Дима. – Не думаю, что он параллельный, скорее перпендикулярный. Иначе бы мы не встретились снова.

– Ты? – она удивилась. Меньше всего она рассчитывала встретиться с ним. – Как…

– Дверь была открыта, – он сел в кресло напротив.

– А где Александр?

– Александр? Какой такой Александр? Я думал, ты ищешь Максима.

– Погоди, – Катя встала и прошла на кухню.

На столе стояла пустая бутылка с крепостной стеной на этикетке, пустая пиала и пепельница заполненная окурками. Кухня не изменилась. Но мужа здесь не было. Она заглянула в туалет и опять вернулась в комнату.

– Ты куда делся в прошлый раз? Поднялся за ключами и пропал? – спросила она, стараясь, чтобы в ее голосе не звучала настороженность.

– Что? Это ты ушла. Я подумал, что обидел тебя чем-то, и ты решила добираться досюда сама. Затем мне позвонила Света. Звучит удивительно, но она действительно смогла дозвониться до меня. Настоящей любви не страшны никакие проблемы со связью, да?

– Гораздо удивительней то, что ты почему-то назвал машину моего мужа своей.

– Машину твоего мужа? Ты о Мазерати? Я ничего не хочу сказать, но сдается, ты что-то путаешь. Мазерати – моя машина. Можешь проверить. Сейчас она стоит под твоими окнами, выгляни и убедись сама.

Катя подошла к окну и отдернула занавеску. У подъезда действительно стоял автомобиль, напоминающий машину мужа.

Она покачнулась и, почувствовав слабость, оперлась о подоконник.

– У меня какие-то провалы. Память как решето. Я помню, что вместо тебя меня подвозил муж, а потом я встретила его тут, но это был уже не совсем он… сложно объяснить… это был Александр, но гораздо старше, как пришелец из другого времени… а затем что-то произошло, что-то странное и теперь его нет…

– Дима, – она схватила его за руку. – Я что больна? Это все галлюцинации? Я брежу?

– Ну, – он усмехнулся. – Что касается меня, могу заверить, я – не глюк какой-нибудь и не плод твоей фантазии. По крайней мере, не ощущаю себя таким. Я кажусь себе вполне цельной личностью.

Она не слушала его. Не нуждалась в словах или в шутках. Ей достаточно было молчаливого внимания. Толики соучастия. Мизера эмпатии.

– Я запуталась окончательно. Порой всё кажется нормальным и логичным. Всему находится объяснение, события увязываются одно с другим, звено за звеном выстраиваются в хронологическую цепь. Но, через миг уже опять все перемешалось и запуталось. Такое чувство, будто разные времена сошлись в одной точке. Не просто разные времена. Разные судьбы. Словно я – не один человек, а собрана из разных людей с одинаковыми именами, во многом похожих, но все же сильно отличающихся.

Она вздохнула, и он сжал ее ладонь, давая почувствовать, что все еще рядом, а не исчез в калейдоскопе миров и времен.

– Или во вселенной произошел сбой, и подброшенная монетка падает одновременно обеими сторонами вверх и при этом еще становится на ребро.

Они помолчали, и когда он понял, что пауза затягивается, задал вопрос об ответе, на который уже догадался.

– Макса ты не застала, да?

– Не застала. Вместо него я встретила мужа, он сказал, что наш сын в Сосновом Бору.

– Логично. Где ему еще быть, когда эвакуация из школы закончилась.

– Дима, я не думаю, что она вообще начиналась.

– Александр, которого ты звала это и есть муж? Отец Макса? И где он?

– Не знаю. Исчез.

– Бросил тебя в то время, когда город вот-вот смоет? По радио передали, что через час будет большой сброс воды. Треть города, наверное, затопит. В принципе я не удивлен. Макс вроде с ним не очень ладил.

– Александр мог ладить с людьми, если ему от них было что-то надо. Не более того. Ни от меня, ни от Макса ему ничего надо не было. Последний год, он на нас просто вымещал свою злобу от того, что у него неважно шли дела на работе. Мы были – его персональными грушами для битья.

– Он вас бил?

– Не помню. Вроде нет, – она смахнула навернувшуюся слезу. – А как ты?

– Мы направляемся в сосновый бор. Пора выметаться из этого города. Когда проезжали мимо, я вспомнил о тебе и Максе. И мы решили подобрать вас. Мы же, – последние живые души здесь и должны заботиться друг о друге.

– Спасибо, – она потянулась и обняла юношу. – А как твоя девушка воспримет то, что я…

– Она все отлично понимает. Она суперская девчонка, я уверен, что вы поладите.

Суперская? Какое детское слово. Выходит, Дима не такой уж и взрослый, раз употребляет слова, от которых за версту разит инфантилизмом. Все говорит о том, что у него, осталась некоторая очаровательная наивность в отношении женского пола. Катя ощутила себя мудрой старой черепахой. У нее имелись сомнения, в том, что две паучихи смогут ужиться в одной стеклянной банке, но она не стала их озвучивать.

Он увидел фотографию на средней полке книжного шкафа.

– Странно. Как ты могла так сохраниться? Может действительно что-то со временем произошло? Ты угодила в червоточину? Помнишь что-нибудь? Ощущение полета? Туннель?

– Ничего подобного. Но когда я смотрю на эту фотографию, я не узнаю себя. Мне кажется, это какой-то гребанный двойник, который похитил мою жизнь.

– Во как… – парень задумался. – Селфифобия прямо. Давай мыслить рационально. Я помню, что мать Макса – то есть ты – погибла. Последнее, что помнишь ты – как ты гуляешь с семилетним сыном. Что если тебя воскресил какой-то ученый маньяк? Твой убитый горем муж, например…

– Александр, – она горько усмехнулась. – Он не подходит на эту роль…