Тёма Шумов - Тиховодье

– Что вы сказали, – Катя подумала, что ослышалась.

Света обернулась к ней. Теперь в ее взгляде не было холода, лишь обжигающая полыхающая ярость.

– Как же я не поняла сразу… Вы и правда похожи… Ты – его сестра. Трахнутая в печень сестра спятившего ублюдка. И вероятно такая же, как и он. Ведь яблочко от яблони… Слушай ты тоже сверлила в школьной раздевалке дырки и любишь садо-мазо игры со стариками?

Тут Катя поняла, кого ей напомнила Света…

…С твоим сыночком вообще связано много недомолвок и тайн. Говорят, что в первых классах он сверлил дырки в гипсокартонной стене между раздевалками и подглядывал за старшеклассницами…

…, – она была точной копией той школьницы, что встретилась ей в школьном музее, той, что превратилась в мертвеца и рассыпалась у нее на глазах, той, которую она приняла за нечто среднее между галлюцинацией и призраком.

…твой Макс – это венец. Он и подонок, и педик одновременно. Говорят, из противоположного пола он западал только на старух, вроде тебя…

– Нет. Я – не его сестра. Но я знаю кто ты – ты мертвец. Призрак, – женщина старалась оставаться спокойной, и не выказывать своего страха перед ними. – Я – видела тебя мертвой.

– Остановись! Это уже выходит за все рамки! Она должна выместись отсюда, либо выметусь я! – Света ударила Диму по плечу. – Выметусь так, что ты больше никогда меня не увидишь.

Катя готова была сама выскочить из машины.

– Светлячок, не надо, – молодой человек как-то уменьшился в размерах, сжался и сдулся.

– Останови машину, подонок! Негодяй! Я тебе, что не рассказывала, как со мной обошелся этот тип? А ты теперь замутил с его сестрой? Ты сделал это специально, да?

Света зарыдала, содрогаясь всем телом.

– Что? Ты мне ничего не говорила? – Дима испугано переводил взгляд со своей девушки на Катю и обратно.

А ведь я чувствовала, что так и будет, – подумала женщина. – Надо было отказаться и не садиться к ним. Как только вы видите хорошего парня, знайте, что рядом с ним окажется какая-нибудь мегера и прошмандовка. Все эти хорошие мальчики всегда выбирают самых отвратительных сучек, для которых врать – что дышать. И эта потаскушка наверняка врет. Знаю я таких. Сочиняет на ходу. А когда ее прижмут, начинает биться в истерике.

– Конечно, не говорила. Потому что о таком порядочные девушки не говорят, – глаза Светы пылали яростью, гневом и страхом. – Он… Он всегда был неравнодушен ко мне, и как-то, когда мы остались вдвоем на дежурстве в школьном музее, он пытался… нет… не пытался… к чему скрывать? Он сделал это!

– Что сделал?

– Он изнасиловал меня. Изнасиловал и избил. Он делал это на протяжении нескольких часов, и я чудом выжила.

– Погоди. Но ведь тогда об этом знала бы вся школа.

Дима остановил машину на стоянке возле старого кинотеатра. Свет фар вырвал из объятий дождливой темноты афишу незнакомого фильма, мокрые поникшие кусты и дорожку из тротуарной плитки.

– Нет! Потому что все замял его папочка. Сказали, это я домогалась его, а он лишь оттолкнул меня. Сказали, это был просто несчастный случай. А потом меня попросили перейти в другую школу. Настойчиво попросили.

Юноша вылез из машины и отодвинул водительское кресло.

– Прости, – сказал он – Мы не сможем довезти тебя до Соснового Бора.

– Я понимаю…

Когда Катя протискивалась между стойкой двери и спинкой кресла, ее взгляд пересекся с торжествующим удовлетворенным взглядом Светы.

– Я всегда считала, что призраки никогда не лгут. Но, похоже, я ошибалась. Скажи, положа сердце на руку, ведь ты все это придумала, – обратился к ней Катя. – Про Макса? Ты лжешь сейчас, как и в прошлый раз, в школе. Я знаю своего сына…

– Сына? Ты такая же спятившая дура, как и он?

– …он не мог бы обидеть девушку. Тем более поднять на нее руку.

– Ненавижу, – Света отвернулась от нее, сжав кулаки. – Ненавижу его и тебя.

– Тут недалеко, – тихо прошептал Дима, помогая ей выбраться из салона. – Пройдешь мимо кинотеатра, аптеку, банк и за перекрестком увидишь стелу с приветствием. За ней начинается новый район. Там одна улица – иди не сворачивая.

– Спасибо за все, – она обняла его

– Ах ты, сука?! – тут же взвилась его подруга. – Руки прочь от моего парня! Иди в Сосновый Бор и лапай там своего братца насильника и психопата.

Мазерати скрылся в ночной дождливой мгле, мигнув на прощание фарами, а она осталась на пустой стоянке напротив старого городского кинотеатра.

Со стороны реки медленно наползал слоистый как гамбургер туман. Нижние ветви елей по сторонам дорожки уже скрылись в нём. Он стелился над самой землей, полз по земле гигантской бесформенной амебой.

Кинотеатр «Космос», – неуклюжая бетонная коробка, – несмотря на то, что был построен в середине двадцатого века, все еще работал. За время своего существования он пережил несколько реконструкций. Последняя, которую Катя помнила,…

…удивительно как можно помнить такую ерунду и забыть обстоятельства собственной жизни…

…добавила ему поддержку 3D форматов, увеличила фойе, и позволила разместиться внутри небольшому кафе, в котором перед сеансами, конечно же, готовили попкорн.

Над входом сверкала вывеска с названием. Последняя буква «С» в названии кинотеатра превращалась в реверсивный след улетающей вверх ракеты. Справа на электронном табло горел список предстоящих ночных сеансов, состоявший из фильмов, названия которых ей не говорили ровным счетом ничего.

– Подмена, Иллюзия полета, Полтергейст, Исчезновение Банни Лэйк, – прочитала она.

Список погас, и вспыхнул снова. Но теперь место названий фильмов занял непонятный набор слов.

…ПОТ ДЛЯ ТУТ ПОБЕДИТЕЛЯ – ПОТЕРЯВШИЙСЯ ЛОТЕРЕИ ДЖЕК – МАЛЬЧИК НАШЕЙ…

Впереди в черном бархате ночи пульсировал кроваво-красный крест. Рядом с ним сияла неоновая вывеска «Аптека».

Электронное табло выключилось и со щелчком включилось вновь. Теперь появившаяся на нем фраза казалась более осмысленной,…

…ТУТ ПОТ ПОБЕДИТЕЛЯ – ДЛЯ ЛОТЕРЕИ НАШЕЙ – ПОТЕРЯВШИЙСЯ МАЛЬЧИК ДЖЕК…

…но не менее абсурдной, чем раньше.

Катя уже хотела пойти дальше по направлению к пульсировавшему кресту, когда услышала печальный детский голос.

– Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети, не правда ли?

На скамейке вдали от освещавших дорожку фонарей сидел ребенок. Во тьме она видела лишь его силуэт, – опущенные плечи, согнутые коленки.

Сердце бешено застучало в груди.

– А ты потеряла меня, да, мамочка? – голос был похож на голос ее сына. – И я спрашиваю себя, а любила ли ты меня на самом деле?

– Максим, – она сделала робкий шаг в его сторону: она никогда уже не забудет мальчика в ужасной красной маске, который сидел на ступенях у входа в зоопарк. – Это ты?