Бентли Литтл - Университет [litres]

Тот мяч, который он держал в руках, скатился по его ногам на пол.

Еще один мяч попал по колесам его коляски, и она вновь развернулась. Теперь Хови смотрел прямо на трибуны. Сквозь слезы он увидел несколько человек с баскетбольными мячами в поднятых руках. Сердце его билось так сильно, что казалось, что оно вот-вот выскочит наружу, и вдруг Хови ощутил абсурдное, детское желание заплакать.

Он вскрикнул, когда мяч попал ему в плечо, и почувствовал, как от этого удара ломаются хрупкие кости. Еще два мяча, брошенные с величайшей точностью, попали ему в голову.

Хови выпал из коляски.

Он ничего не мог с этим поделать, не мог никак затормозить падение и все еще пытался вытянуть вперед руки, когда они переломались под весом его тела, ударившегося об пол. Голова ударилась об пол с резким хрустом, и хотя это было не так больно, как попадание баскетбольного мяча, от удара потекла кровь, и Хови почувствовал на щеках и на лбу теплую, жидкую, липкую субстанцию.

Вот теперь он действительно плакал: ему было больно и страшно, он чувствовал себя униженным и поэтому всхлипывал, как маленький ребенок. Двигаться он вообще не мог, но смог поднять свои мокрые глаза, в которых стояли слезы, и рассмотреть ряды зрителей, стоявших на трибунах с баскетбольными мячами в руках. У себя за спиной он услышал грохот, напоминающий бег растревоженного табуна, – это зрители с противоположных трибун бежали к нему.

– Нет! – крикнул Хови из последних сил.

Но его никто не услышал, и он отключился в оранжевой дымке.

На углу Семнадцатой и Гранд было какое-то сборище – три патрульные машины с включенными мигалками окружили на территории заброшенной бензозаправки нечто, напоминающее фургон «Фольксваген». Ей не повезло, и она подъехала к перекрестку как раз в тот момент, когда сменился светофор, так что она, остановившись, залезла на пешеходный переход. Одним глазом следя за светофором, Фэйт периферическим зрением следила за тем, что происходит на бензозаправке, готовая броситься на сиденье в случае, если начнется стрельба.

Но пока она мучилась на светофоре, ничего не произошло, и несколько мгновений спустя Фэйт уже мчалась своей дорогой. Можно было бы подумать, что мирские ужасы жизни в пригороде побледнеют по сравнению с действительно эпическими событиями в Университете, но ее реакция оказалась прямо противоположной. То, что произошло с ней в Брее, казалось, обострило ее чувство опасности, и она поняла, что теперь аварии и стрельба из проезжающих машин производят на нее гораздо большее впечатление, чем раньше.

Фэйт никогда раньше не задумывалась, что смерть так близка.

Что она всегда рядом.

Еще одна полицейская машина стояла на перекрестке Мэйн, а полицейский замер с оружием, направленным в темное окно «Шеви», цвета розовый металлик. И хотя свет был уже желтым и вот-вот должен был измениться на красный, Фэйт надавила на газ и проскочила перекресток под недовольные сигналы машин, стоявших справа.

Уж лучше штраф, чем пуля.

Машина матери стояла на подъездной дорожке, так что ей пришлось припарковаться на улице.

Входная дверь была открыта, так же, как и ворота, и Фэйт вошла, громко объявив о своем прибытии:

– Ма! Я дома!

– А ее нет. Дома только я.

Кит лежал на диване и смотрел ящик. Она вошла в гостиную, бросила учебники на кофейный столик. В комнате стоял застарелый запах «травки» и секса.

– Она только что ушла.

Ключи Фэйт тоже бросила на стол, стараясь не показывать своего волнения.

– Значит, вернулся?

– Пока.

Она села на рваное кресло напротив него.

– А ма в курсе?

– А я откуда знаю. – Он пожал плечами.

– Но она тебя видела?

– Ага. Но кто знает, что она запомнила… И она, и наш новый «дядя на недельку» были слишком обдолбаны, когда я появился. – Он втянул в себя воздух. – Тебе не кажется, что здесь воняет трахом? Если, конечно, отбросить запах «травки»…

– Боже. – Фэйт скорчила гримасу. – Ты говоришь отвратительные вещи.

– Да? – Кит сел на диване. – А как, по-твоему, я себя ощущаю, а? Ты думаешь, мне нравится приходить домой и нюхать эту вонь? Оставшуюся от моей собственной матери? В самом центре гостиной посреди белого дня?

– Удивительно, что ты еще не стал голубым.

Она хотела пошутить, но Кейт даже не улыбнулся.

– Мне не до шуток.

– Я рада, что ты вернулся, – сказала Фэйт, посмотрев на него. – Мне тебя не хватало.

Брат откинулся на спинку дивана, смущенный и притворяющийся, что весь поглощен телевизором.

– Да ладно тебе.

Так они просидели еще минут пятнадцать, не разговаривая и наблюдая за повтором «Ник эт Найт» [74] Подростковый программный блок на канале «Никельодеон». . Она хотела поговорить с ним, но не знала, что сказать, а он, казалось, наслаждался тишиной и просмотром ящика.

«А это приятно, – подумала Фэйт. – Сидеть вот так вдвоем в гостиной».

Как настоящая семья.

Когда программа закончилась, Кит встал и направился на кухню, чтобы найти что-нибудь поесть. Фэйт подождала несколько мгновений и прошла вслед за ним. На тумбочке рядом с дверью она увидела пачку книг, которые он принес с собой: «Суд» Кафки, «Чума» Камю, «Преступление и наказание» Достоевского. Хорошо, что теперь его выпендреж совпадает с образовательной программой.

Словно услышав ее мысли, брат отвернулся от холодильника с банкой тоника в руках.

«У него какой-то робкий взгляд», – подумала она.

– Понимаешь… э-э-э-э… я решил продолжить учебу.

– Здорово, – улыбнулась ему Фэйт. Но счастье, которое она ощутила, оказалось недолгим. Во-первых, эти его слова не слишком сильно ее удивили, а во-вторых, она уже знала, что за этим последует.

– Я поступлю в Брею. Меррик говорит, что там настоящая движуха.

Она посмотрела на него, и у нее пересохло во рту.

– У него там брат, – продолжил Кит. – И ты тоже, как я помню, была рада туда поступить. Вот я и подумал: а что, если мне пойти туда же?

Фэйт не знала, что ему сказать, не хотела, чтобы брат приближался к этому Университету, но в то же время не желала расхолаживать его, особенно сейчас, когда он принял пока еще предварительное решение продолжить образование.

– Меррик говорит, что там клево.

– И тебе именно этого хочется? – Фэйт глубоко вздохнула. – Ты именно этого ищешь?

Кит не поднял на нее глаз.

– Да нет. Не совсем… – Он переступил с ноги на ногу, глядя прямо в пол. – То есть я хочу сказать, что это не главная причина.

– Знаешь, там не так уж клево, – сказала Фэйт. – Более того, это не самое лучшее учебное заведение. И, возможно, после этого семестра я переведусь из него.

– Правда? – Было видно, что Кейт удивлен. – А куда?

– В Ирвайн, – выпалила Фэйт наугад.