Бентли Литтл - Университет [litres]

И без которых легко мог бы прожить всю оставшуюся жизнь.

Фотографии, на которых были изображены сексуальные пытки и нанесение людям всевозможных увечий.

Паркер медленно вошел в комнату, не отрывая глаз от снимков.

Мерзостность этих фотографий была ужасающей, но не это заставило волосы у него на затылке встать дыбом. Все дело было в том, что они выглядели постановочными, словно Ричард не просто зафиксировал происходящее, но специально и намеренно срежиссировал сцены, которые потом сфотографировал.

Ричард…

А с чего он решил, что это сделал Ричард?

Потому что это действительно сделал он. Ни один из других фотографов в газете не обладал таким острым взглядом, такой способностью компоновать кадр так, что тот мгновенно привлекал внимание зрителей к тому, к чему фотограф хотел его привлечь.

На нескольких фото, теперь Джим это понял, была изображена бывшая подружка Ричарда Люсинда.

Он рассмотрел их повнимательнее. Казалось, что это была серия из последовательных фотографий, которую Ричард расположил на стене слева от емкости с проявителем: Люсинда, лежащая в центре мужского туалета и крепко связанная; нога в грубом ботинке, прижимающая ее голову к полу; бритва у нее под подбородком; Люсинда, кричащая, с искаженным агонией до степени уродства обычно миловидным лицом; Люсинда лежащая на боку, с носком ботинка во рту – подошва плющит ей губы, из которых течет кровь; бритва, режущая ее тело – из него течет еще больше крови, которая выглядит черной на фоне бледной кожи горла; Люсинда в одиночестве, без ботинка или бритвы, с неузнаваемым лицом, рот с выбитыми зубами разинут в крике, кровь из раны на шее заливает веревки, в темной луже рядом с ней валяются выбитые зубы; Люсинда мертвая.

Потом шли фото с увеличенными фрагментами последнего, того, что с мертвым лицом, и на них четко кадрированные черты лица девушки были разбиты на их композиционные элементы: длинная, тонкая линия пореза, капли крови на широко раскрытом глазу, раздавленные губы, распухшая щека, сломанный нос.

А ведь фото Люсинды – это наиболее безобидные из всех, выставленных на обозрение в темной комнате.

Остальные гораздо, гораздо хуже.

– Отличный материал.

Джим резко повернулся и увидел Ричарда, входившего в темную комнату. Глядя на сохнущие снимки, фотограф улыбался, гордый своей работой. В одной руке у него болтался «Пентакс». В другой он держал молоток.

– Видишь ту крошку? – Ричард указал на фото светловолосой девушки с гвоздодером, вогнанным в ее залитую кровью вагину. – Она от этого тащилась. Ей это нравилось. Можешь поверить?

– Нет, не могу, – негромко ответил Джим.

– Так вот поверь.

– Зачем ты это делаешь?

– Фотографирую? Да ведь это моя работа.

– Зачем ты…

– Убиваю этих сук? – Ричард рассмеялся. – А как еще сделать фотографии такого уровня? Такое каждый день не попадается. А кроме того, в этих случаях я могу контролировать освещение задника. Постановочная фотография гораздо интереснее фоторепортажа.

Джим молчал, не сводя глаз с молотка в руке Ричарда, готовый, в случае необходимости, отпрыгнуть или попытаться схватить фотографа за руку.

Ричард взглянул на него, улыбнулся, поднял молоток…

…и положил его на стол рядом с ванной с проявителем.

– Подожди, пока не посмотришь мои сегодняшние шедевры, – сказал он. – Это самые лучшие. – Открыл фотокамеру и достал из нее кассету с пленкой.

Джим моргнул. Ричард не понимает, что то, что он делает, – неправильно! Он уже настолько свихнулся, что не соображает, что пытать и убивать женщин ради того, чтобы запечатлеть на пленке их страдания, – недопустимо. Что это не метод работы фотографа в студенческой газете. Он не заметил реакции Джима, не почувствовал его страха. И искренне считает, что редактор пришел в лабораторию, чтобы восхититься его работами.

– Потребуется время, чтобы проявить пленку, – говорил между тем Ричард, – но ты можешь остаться. На это действительно стоит взглянуть.

Джим покачал головой и отодвинулся к двери, не спуская глаз с молотка на тот случай, если все это обман и попытка усыпить его бдительность перед нанесением удара.

Улыбнувшись, Ричард пожал плечами.

– Ладно, я принесу их, когда закончу. Гарантирую, что ты никогда не видел ничего подобного.

Джим вышел из темной комнаты.

Дверь за ним закрылась.

– Ты берешь на себя левую сторону, – сказал Фил, – а я правую.

– Хорошо, – Гленна согласно кивнула.

По ближайшему проходу она прошла в учебную зону рядом со стеной. Здесь вокруг стола сидели несколько вьетнамских студентов – они тихо разговаривали на родном языке, держа перед собою открытые учебники по технике.

– Библиотека закрывается через десять минут, – объявила Гленна.

Студенты кивнули и стали собирать свои вещи.

Она прошла к учебным кабинкам – здесь студенты сидели строго поодиночке. С высоты своего роста Гленна могла видеть только их макушки – большинство из них были мужскими и светловолосыми. Она пошла вдоль кабинок.

– Библиотека закрывается через десять минут.

Проходя, Гленна слышала, как за спиной у нее захлопываются книги.

На другой стороне этажа Фил повторял те же слова, и от звука его голоса ей делалось спокойнее. Она была рада, что он поднялся вместе с ней. Гленна больше не чувствовала себя здесь в безопасности. С самой стрельбы это место стало для нее другим. Что-то в нем изменилось. Раньше ей нравилось закрывать библиотеку – так она могла хоть на время покинуть абонемент, – но сейчас она нервничала. Ей не нравилась тишина верхних этажей, ряды высоких книжных стеллажей…

Засуньте ручку ей в задницу!

Нет, ее испугала не только стрельба. И, наверное, стрельба – это вообще не самое главное.

Главными были тренировка по бадминтону, Колхаун и… и все вокруг.

Засуньте ее ей в дырку!

А что, если здесь, в библиотеке, она встретит кого-то с кафедры физкультуры? Что, если будет идти по одному из проходов между шкафами и увидит свою тренершу, ждущую ее с ракеткой в руках? Что, если весь ее курс и Колхаун станут гонять ее по шестому этажу, устроив из шкафов лабиринт, из которого она не сможет выбраться? Именно эти вопросы не давали ей покоя, когда Гленна поднималась сюда, именно эти мысли крутились сейчас у нее в голове.

Ей не хватало Фэйт. Было приятно работать с девушкой, которую она считала своей подругой, и хотя с другими коллегами у нее были нормальные отношения, такого взаимопонимания, как с Фэйт, у Гленны с ними не было. И это еще одна проблема в череде многих других проблем.

Может быть, ей тоже стоит уволиться и найти себе другую работу? То, что она проводит здесь время, погруженная в свои параноидальные фантазии, здоровья ей явно не добавляет.