Наташа Михлин - Это внутри

Облачение после химчистки ядрено пахло сиренью, Пирс натянул и расправил сутану, превратившись в Его Преподобие, и зажег фонарь на крыльце. Двор тонул в темном осеннем ветру. Десять шагов до церкви, и можно заняться любимым делом: зажечь все свечи и наслаждаться дрожащими языками пламени и узорчатыми тенями лампадок…

Что-то в привычном виде здания показалось странным. По крутой крыше мелькнула длинная тень, священник поднял голову, разглядел на фоне светлеющего неба силуэт в арке колокольни, развернулся и со всех ног побежал назад к дому.

Дом Марго стоял далеко от церкви. Каждое воскресенье и среду она не спеша проходила этот маршрут, наслаждаясь прогулкой и останавливаясь поболтать со знакомыми. Воскресный утренний звон, собирающий деревенских к мессе, отвечал настроению Маргариты: иногда он радовал ее праздничными нотками, а порой лишь грозно напоминал, что прошла еще одна пустая неделя из отпущенного ей срока на Земле. Марго ждала этого гулкого звука, далеко разносящегося по горам, вслушивалась в обертоны в поисках намека. Ворожбу на картах Маргарита считала бесспорным грехом, но гадание на церковном колоколе было чем-то вроде игры, невинным детским секретом, в котором она не признавалась даже священнику.

В это воскресенье колокол не прозвонил, но Маргарита не обратила на это внимания: ее отвлекли другие, куда более неприятные проблемы.

После трехдневного отсутствия Джереми наконец заявился домой, в состоянии, живо напомнившем Маргарите его отца. Марго разбудил грохот падающей мебели. Глядя на слабо шевелящееся тело в коридоре, она не понимала, как вообще Джерри сумел открыть ключом дверь. Рассвет застал Маргариту в перепачканной ванной, тщетно пытающейся привести сына в чувство. Он был совершенно невменяем и даже не осознавал, что ему плохо. Организм пытался избавиться от чудовищной дозы алкоголя в крови любым доступным способом. Белые волосы Джерри слиплись от пота, с губ падали прозрачные нити. Сходство с Логаном было столь полным, что глаза Марго застлали злые слезы. Она в сердцах бросила полотенце на пол, затащила на него сына, проследив, чтобы он не смог перевернуться на спину и захлебнуться, и ушла к себе в спальню, где перебирала четки, пока ее не сморил тяжелый сон.

Впервые за долгое время она проспала утреннюю молитву. Марго раздраженно приколола к волосам воскресную шляпку, времени не оставалось даже на то, чтобы как следует накраситься. Она сдвинула обломки досок к стене: ветхое дерево шкафа не выдержало ночного надругательства и рассыпалось по всему коридору. Содержимое полок Маргарита смела в кучу и тоже оставила на потом.

Она видела в окно множество людей, спешащих к церкви и с удивлением заметила среди них некоторых, известных своими атеистическими убеждениями. Неужто и они решили сходить к утренней мессе?!

Марго заглянула в ванную. Джереми спал на холодном полу, свернувшись клубком. Она приоткрыла окно, двумя пальцами подхватила с пола полотенце и поморщившись, бросила его в раковину, взяла сумочку с молитвенником и вышла из дома.

Улица была полна народу, машины сновали туда и сюда, казалось, все население деревни стянулось к центру Рокки-Лейк. Маргарита быстро поняла, что дело вовсе не во внезапном пробуждении религиозных чувств жителей деревни. Она влилась в общий поток, прислушиваясь к обрывкам разговоров. Что-то снова случилось. И это «что-то» было связано с местом, в котором Марго всегда находила утешение и приют и которое любила гораздо больше собственного дома — с церковью.

Вокруг светлого здания уже выставили полицейское оцепление, но людям и не нужно было подходить вплотную. Надпись во всю стену церкви была видна издалека.

ITE, MISSA EST [26] ITE, MISSA EST — Уходите, месса окончена (лат.). Стандартный распев конца литургии.

Стрелка указывала на главное шоссе, ведущее прочь из деревни. Марго ахнула и вцепилась в сумочку, чуть не обломав остатки накладных ногтей. Угловатые буквы выступали из поверхности стены, составленные из выдернутых кирпичей кладки. Маргарита перевела взгляд на крышу, по которой уже поднимались спасатели. Колокольня выглядела непривычно. Марго присмотрелась и в ужасе замерла. Вместо языка большого колокола под его круглым основанием виднелось чье-то безжизненное тело. Маргариту задел плечом Джон Орруэлл, проталкивающийся к выходу из толпы. Губы были плотно сжаты, за руку он тащил жену.

— Скорее, Лаура! Надо успеть собрать вещи. Мы ни на день не задержимся здесь!

— Да поможет нам Бог, — дрожащим голосом проговорила старенькая миссис Литтл, стоявшая рядом с Маргаритой, и вытерла глаза платочком.

— Ну, на преподобного Пирса надеяться нечего, — проворчал кто-то из мужчин, — он слинял еще на рассвете, даже ворота забыл запереть в спешке…

— Священник и Бог это не одно и тоже, — возразила старушка и охнула, указывая на крышу.

Спасатели осторожно спускали с нее носилки с телом. В толпе послышались взволнованные голоса. Лицо лежавшего на них человека было не рассмотреть, но многие узнали любимую рыбацкую куртку Боба Брауна.

Марго повернулась и пошла по улице, сама не зная куда. Она чувствовала неподъемный ледяной провал, раскрывшийся внутри. На всем свете не осталось для нее места. Маргарита свернула с дороги, лаковые сапожки по щиколотку погрузились в раскисшую землю. Она добралась до большого трухлявого пня на границе двух полей и присела там, бездумно глядя на то, как солнечный свет белесыми пятнами накипи оседает на каменной спине далекой горы. Полная осеннего ветра пустота вокруг как нельзя лучше отвечала настроению, а небо, казалось, навсегда закрылось от Марго толстым панцирем. Она очнулась, лишь когда на деревню опустился сумеречный туман, а лужа у ног схватилась тонким полосатым ледком. Маргарита тяжело встала и направилась домой.

В квартире было тихо, к беспорядку на полу добавилась разодранная упаковка аспирина, из чего Марго сделала вывод, что Джереми уже пришёл в себя.

Проходя мимо его комнаты, она услышала повизгивание Даггера и тихий голос сына. Он часто разговаривал с собакой, Марго не стала прислушиваться и сразу направилась к себе. Подставив стул к высокому гардеробу, она достала сверху два пыльных чемодана, один положила на пол, другой поставила у дверей соседней спальни. Она набила свой почти доверху, когда в комнату вошел Джереми. Его лицо было бледным, гладко зачесанные волосы еще не высохли после душа.

— Что это? — поднял он бровь, указывая глазами на ворох вещей.

— Мы уезжаем, — устало отозвалась Маргарита, — пожалуйста, давай обойдемся без споров… Ты и сам все прекрасно видишь, твои друзья наверняка сообщили, что произошло. Здесь оставаться опасно.