Сергей Рындин - Исчезнувшие тени

Хантер так и не решился пожать руку майора. А тот надел обратно кожаную перчатку и коротко кивнул:

– Честь имею.

С этими словами он покинул зал. Все смотрели ему вслед.

Наконец молчание прервал граф ван ден Ален, процедивший сквозь зубы:

– Удивительный варвар…

Услышав это, Сильви зарделась и несмотря на протесты родителей быстрым шагом направилась вслед за Земцовым.

Лоссаль сказал металлическим тоном.

– Этот варвар, граф, неделю провел у боевиков, и одному Богу известно, что ему пришлось пережить, пока его не освободили, – чеканя каждое слово проговорил он, – этот варвар не раз сражался с бандитами и проявил себя блестяще. Думаете, он и подобные ему делают это ради вас? Не заблуждайтесь, они делают это ради того, чтобы этот мир окончательно не превратился в ад.

И поклонившись, Лоссаль в сопровождении ди Маджио покинул зал под бравурную музыку оркестра.

***

Денис с задумчивым видом брел по улице незнакомого города, а в его голове роились самые разные мысли.

Он уже почти дошел до середины моста Эразма – крупнейшего в Роттердаме, когда увидел прямо перед собой знакомую фигуру.

Обнимая себя за плечи, напротив стояла Сильви. Так и не решившись поднять на него глаза, она тихо произнесла:

– Прости их, Дэни…

Денис только вздохнул и накинул на плечи девушки свой плащ.

– Похоже, во время каждой нашей встречи я должен согревать тебя, – с улыбкой произнес он.

Сильви благодарно посмотрела не него.

– Должен признать, у тебя отличный жених, – с сарказмом продолжил Денис, – я впечатлен.

Сильви густо покраснела и снова опустила глаза.

– Я… я должна была… – запинаясь начала она. – Я все тебе объясню…

Денис покачал головой.

– Ты не должна ничего объяснять.

Они некоторое время молчали, глядя друг на друга, а затем Сильви прильнула к нему, и Денис крепко обнял ее.

За ночь Земцову так и не удалось толком сомкнуть глаз.

Вокруг творилась какая-то чертовщина. Всюду в темноте незнакомого гостиничного номера слышались странные шорохи и скрип старых дубовых половиц.

Казалось, что кто-то невидимый ходил возле кровати, у входной двери и у окна на другом конце комнаты.

Привыкший за время службы на Ближнем Востоке реагировать на малейшее движение, Земцов то и дело подскакивал в постели, стряхивая с себя остатки тревожной дремоты, и включал расположенную на прикроватной тумбочке лампу.

Обводя комнату пристальным взглядом, он снова падал на матрац, пребывая в полной уверенности, что медленно сходит с ума.

В какой-то момент он задумался.

Темноты Земцов никогда не боялся. Даже в детстве, когда в каждом из нас живет первобытный, выработанный еще далекими предками, священный трепет перед мраком ночи.

Земцова темнота всегда манила своей таинственностью. Ему очень хотелось узнать, что сокрыто за мраком, и он испытывал истинное удовольствие, когда черное полотно прорезал лучик подаренного дедом карманного фонарика.

Его дед, опытный охотник, всегда учил уважать темноту, относиться к ней как к живому существу, способному в случае необходимости дать укрытие, или наоборот, укрыть твоего неприятеля.

В какой-то момент к Земцову пришло осознание, что вопреки расхожему мнению яркий свет дня не менее подходит для темных делишек, нежели мрак ночи. Поэтому бояться темноты просто глупо.

Земцов понимал, что людям проще жить в мире, где все делится на черное и белое, где день создан для благих дел, а ночь – для коварных злодеяний.

Гораздо больше майора страшила другая тьма… та тьма, что жила в человеке и порой вырывалась наружу, вынуждая совершать преступления.

Земцов давно пришел к выводу, что его судьба и судьбы тысяч других, связавших себя с нелегким ремеслом защиты закона и справедливости, неразрывно связаны с тьмой, и все они в какой-то степени напоминают лучик фонарика из его далеких детских воспоминаний…

Наконец устав от тех странностей, что творились в его гостиничном номере, Земцов решил оставить лампу включенной.

«Пусть тьма отступит!»

В очередной раз взбив неудобную жесткую подушку, он прилег и постарался уснуть.

Сколько времени прошло, Земцов не помнил, но он увидел огромный, залитый солнцем цветущий луг, какие часто можно встретить в центральной полосе России. Проведя рукой по высокой траве, майор с удивлением отметил, что она полностью здорова и избавлена от извечной черной перчатки. В этот момент он окончательно убедился, что спит.

Слева и справа виднелись, точно сошедшие с пейзажа, небольшие рощицы, из которых доносились мелодичные песни соловьев.

На душе вмиг стало хорошо и спокойно.

Земцов прикрыл глаза и вдохнул полной грудью.

Но мгновение тишины и беззаботности сменилось нарастающей тревогой. Подул холодный ветер, майор открыл глаза и увидел, как резко меняется пейзаж.

Небо заволокло свинцовыми тучами, трава вокруг пожухла и стала буро-коричневой. Соловьиные рощи исчезли, сменившись враждебным осенним бором, словно стена стоявшим перед майором.

Земцов понял, что находится на опушке Каннок-Чейсского леса.

Некоторые деревья уже стояли совершенно голыми, а на других местами еще виднелась коричневая листва.

У самого входа в лес майор заметил какое-то движение. Издали казалось, что это медведь.

Земцов пригляделся и не поверил своим глазам.

У кромки леса, подняв руки, пританцовывал невысокий человек, полностью одетый в медвежью шкуру.

Медленно крутясь вокруг своей оси, он совершал странные неестественные движения руками, такие, словно пытался отпугнуть кого-то невидимого. От необычного человека исходила какая-то угроза, чувствовавшая на подсознательном уровне.

Секунду Земцов стоял опешив.

Но даже во сне он оставался тем, кем был в реальности.

– Эй, ты! А ну стоять! – рявкнул он громким командным голосом.

Человек вздрогнул от неожиданности, согнулся и воровато обернулся.

Холодок пробежал по спине майора.

Перед ним был не человек, а какое-то существо. Лица разглядеть он не мог, потому что все его внимание было сосредоточено на огромных, черных как агаты глазах, которыми существо таращилось на него.

С большим трудом Земцов вернул самообладание и строго выкрикнул:

– Полиция! Не двигаться!

Он сделал решительный шаг вперед, но существо тут же опрометью кинулось в лесную чащу.

Земцов бросился в погоню, но в какой-то момент понял, что бежит на месте. Существо уже давно исчезло из виду, а он все не мог добежать до опушки леса.

Неожиданно, он услышал звук – тонкий, жалобный, словно где-то поблизости плакал ребенок.

Майор остановился и перевел дух.

Так и есть.

Плакал ребенок, но понять, откуда исходил звук, Земцов не мог. Он вертел головой по сторонам, но все без толку.